Обещания тьмы - Максим Шаттам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аннабель еще не вернулась, и Брэди решил принять душ. Почти час он стоял под горячими струями. Напряжение ушло. Брэди почувствовал себя в безопасности. Здесь, дома, призрак мертвой девушки его не потревожит.
Аннабель вернулась рано:
– Привет! Я зашла в магазин и купила пару банок супа…
Брэди обнял ее. В ее присутствии ему стало гораздо лучше. Напрасно он так боялся этой встречи. Аннабель переоделась, и они сели ужинать.
– Как прошел день? – спросила она, наливая молоко в большие стаканы.
– Ничего особенного.
– Доделал статью для «Нэшнл»?
– Да, засиделся допоздна, – солгал Брэди.
Он ненавидел, когда приходилось врать жене.
– А нам с Джеком дали новое дело.
Брэди обрадовался возможности сменить тему:
– Надеюсь, вы его быстро раскроете…
– Не факт. Там все очень сложно. Нашли тело женщины, ей полголовы снесено выстрелом. Я считаю, что это самоубийство, а Джек уверен, что ее убили.
Брэди поперхнулся.
– Есть догадки, почему она это сделала? – спросил он, не удержавшись, хотя чувствовал нараставшую панику.
– Нет. Тело нашли только вчера, в полдень. Прошло слишком мало времени.
Брэди почувствовал, что у него вспотели ладони:
– Где это случилось?
– Вообще-то, это восемьдесят четвертый участок, но они завалены работой, и дело отдали нам. Я сама вызвалась, ведь это совсем рядом с нами, на терминале Фултон.
Брэди уронил ложку, и суп расплескался на стол.
– Что с тобой?! – воскликнула Аннабель.
– Ох… извини, – сказал Брэди, встал и пошел за губкой, чтобы вытереть со стола.
– Я сразу решила, что возьму это дело. Никто не знает этот район лучше меня.
Брэди тщательно вытирал стол, пытаясь унять дрожь в руках.
– Почему Джек решил, что это убийство? – спросил он.
– Она выстрелила себе в голову, а женщины обычно так не делают. Они стреляют себе в грудь.
Брэди сел. Он прекрасно помнил, как Руби приставила пистолет к подбородку. Она хотела не просто умереть, она хотела уничтожить себя. Исчезнуть, вычеркнуть себя из числа живущих.
– Видел бы ты ее квартиру! – продолжала Аннабель. – Там так уныло…
Брэди замер от ужаса. Он подумал, что она все знает, но тут же взял себя в руки. Откуда ей знать, что я там был? Меня никто не видел!
– Джек всегда выбирает самую мрачную версию, – сказал он, надеясь направить разговор в другое русло. Он боялся, что Аннабель услышит, как бешено стучит его сердце, заметит, что он задыхается от волнения.
– Ты же знаешь Джека… Но я ему доверяю, иногда у него случаются озарения!
– Личность девушки установили?
– Кажется, да.
– И ты… Ты была в ее квартире?
– Да, только что. И я твердо решила, что не брошу это дело. Когда я увидела, как она жила, мне стало ее жалко. Я не хочу, чтобы расследование прекратили только потому, что все якобы указывает на самоубийство.
Брэди снова встал:
– Пойду надену свитер: что-то я замерз. – Из комнаты он крикнул: – Вы уже нашли что-нибудь?
– Нет. Пока мы только узнали, что она снималась в порнофильмах. Неудивительно, что она захотела с этим покончить.
Брэди вернулся в комнату и спокойно доел суп, хотя аппетит пропал.
– По-твоему, нельзя сниматься в порно и быть счастливой?
– А ты как думаешь?
Он пожал плечами:
– Понятия не имею.
– Вообще, в этой истории много странного. Знаешь, что мы нашли у нее на входной двери?
Брэди попытался вспомнить, что видел в квартире Руби. На двери висело короткое пальто с капюшоном. И какой-то плащ. Он не догадался заглянуть под них.
– Она нарисовала там что-то вроде пентаграммы! – продолжала Аннабель.
– Что? Сатанинские символы?
– Ну да. Я все срисовала, завтра схожу к бабушке, спрошу, что она об этом думает.
Брэди кивнул. Мэй Заппе, бабушка Аннабель, была старой колдуньей вуду. Он старался пореже с ней встречаться: в ее присутствии ему было не по себе. Казалось, она видит его насквозь. Ему нравились необычные люди, но Mэй – это даже для него было слишком.
– Если хочешь, я могу показать рисунок кое-кому из моих знакомых, – предложил он, – Я знаю людей, которые…
– Спасибо, но я не хочу впутывать тебя в это.
Брэди сжал под столом кулаки, к горлу подступила тошнота.
Не хочу тебя впутывать!..
Брэди долго не мог заснуть. На следующее утро он проснулся ни свет ни заря, но голова была ясной. Его очень тревожило то, что расследование смерти Руби ведет Аннабель.
В северном Бруклине десятки детективов. Почему это дело досталось именно ей?!
Конечно, он помнил, что она сама вызвалась. Потому что преступление было совершено рядом с их домом. Случайность тут ни при чем.
И вообще, я не верю в судьбу! Это все чушь!
Аннабель не должна опередить его. Он должен первым узнать как можно больше, чтобы контролировать ситуацию. Нельзя терять ни минуты.
Когда Аннабель вышла из душа, он уже надевал куртку:
– У меня только что появилась новая идея! Пойду в студию, поработаю.
– Так рано? А что за идея? Тема для нового репортажа?
– Да, может быть, выйдет что-нибудь путное.
– Хорошо. Тогда до вечера!
Брэди обнял ее и помчался вниз по лестнице. На улице было еще темно. Он застегнул куртку и опустил голову, поеживаясь от холода.
Почти бегом он добрался до центра города и вышел на авеню Флэтбуш. На улице уже было много машин, которые плотным потоком тянулись к Манхэттенскому мосту. Ледяной ветер с воем несся по улицам. Через двадцать минут Брэди от холода уже не чувствовал ушей.
Где-то поблизости был секс-шоп, один из немногих в городе, переживший девяностые и распространение Интернета. Интересно, он уже открыт? Вряд ли… Но надо хотя бы убедиться, что магазин еще существует.
Четверть часа Брэди бродил вокруг Таймс Плаза и наконец нашел магазин. Тот не только выжил, но и разросся. Тут можно было найти все, что имело хоть какое-то отношение к сексу. Неоновые лампы переливались всеми цветами радуги, как навязчивые галлюцинации.
Внутри пахло средством для мытья полов, пластиком и потом. В магазине было три секции: диски и видеокассеты, аксессуары и белье и, наконец, ряд кабинок для пип-шоу. Брэди были нужны фильмы, и их тут были сотни. Тысячи.
Пожалев, что не собрал заранее больше информации, он подошел к небритому угрюмому мужчине за прилавком, который читал журнал об автомобилях:
– Здравствуйте! Так рано, а вы уже открыты?..
– Мы вообще не закрываемся. У некоторых стоит только с пяти до восьми утра, – ответил продавец, не отрываясь от журнала.
Брэди опешил, но, собравшись с мыслями, продолжал:
– Я и не думал, что у вас так много фильмов. Никак не могу сориентироваться…
– Тут есть на любой вкус. Все расставлено по категориям и подписано.
В самом деле, повсюду на полках были синие и желтые таблички, как в обычном видеомагазине, только вместо надписей «драма» и «боевик» Брэди увидел «анал», «лесбиянки», «мулатки».
Продавец не горел желанием помочь, но Брэди не сдавался:
– Вы тут просто кассир или можете мне помочь? Я ищу порнофильмы. Что-нибудь жесткое…
Продавец посмотрел на Брэди.
– Здесь работают две категории парней, – объяснил он. – Те, кто просто зарабатывает деньги, и те, кто считает порно искусством. К какой категории я, по-вашему, отношусь?
Брэди не рискнул ответить.
– Мне нужны фильмы, в которых играла одна актриса…
– Я что тебе, «Гугл», что ли?! Только в Америке каждый год снимают более десяти тысяч новых порнофильмов!
– Ладно, я понял…
Брэди отошел к полкам, заставленным дисками.
– Как ее зовут? – спросил продавец.
– Руби. Это все, что я знаю.
Продавец усмехнулся и вышел из-за прилавка:
– Ну, тогда это несложно.
– Почему? Она что, так известна?
– Она не звезда, но стала довольно известна благодаря последним фильмам.
– Да? А почему?
Продавец усмехнулся, показав желтые зубы:
– Вы знаете, что такое гонзопорнография?
– Нет.
– Грязные, отвратительные фильмы. Там мочатся друг на друга, глотают сперму двадцати партнеров одновременно, и все такое.
– И что, находятся любители?
– В девяностые это продавалось лучше всего. Любителей полно, но никто же не станет признаваться в этом направо и налево.
– Руби снималась в гонзо?
Продавец прошел между стеллажами, достал с нижней полки диск и протянул Брэди. Обложка была напечатана на принтере, значит, фильм был кустарного производства.
– Не переживайте, изображение качественное!
– В каких фильмах Руби еще снималась? Только в гонзо?
– Да, но последние выделяются даже на этом фоне. Честно говоря, для них стоит придумать новую категорию. По сравнению с тем, что ты держишь в руках, гонзо – настолько невинное зрелище, что я мог бы показать его своему восьмилетнему сыну.
