Спроси у реки - Юрий Кунов

– Я понимаю. Когда можно будет маму забрать?

Слово «морг» Рябинникова произносить не стала. Посохин предположил, что осмысленно.

– Следователь сказал, что завтра. Он с вашим отцом сейчас беседует. В крайнем случае, послезавтра утром. Скажите, у вашей мамы имелось завещание?

– Я не знаю. А вы у папы не спрашивали? Может он в курсе. Хотя…

– Что?

– Нет, вряд ли он знает. Мама ему не…

Юлия вдруг замолчала. Она, вероятно, пыталась подобрать более безобидное слово для оценки взаимоотношений ее родителей. На майора она, при этом, старалась не смотреть.

– Не доверяла? – попробовал подсказать ей Посохин. – Или не считала нужным говорить? А может, боялась сообщить ему о завещании?

– Что вы! – В голосе Юлии прозвучала укоризна. – Скорее не доверяла. Потому что он… выпивал… иногда. Поэтому она такие вещи с ним и не обсуждала. Говорила, что он слишком легкомысленно относится к деньгам и очень уж доверчив.

– Вы тоже считаете своего папу легкомысленным и доверчивым?

– Наверное, в некоторой степени это так.

– А с вами мама никогда не говорила о завещании, о деньгах?

– И со мной не говорила.

– Но вы же не выпиваете, насколько я могу судить по вашему внешнему виду?

– Я? Нет, конечно!

– Тогда почему мама вам ничего не сказала о завещании?

– А что, было завещание?

Посохину показалась искренней ее вопросительная интонация.

– Было. У нас, кстати, не так часто в пятидесятилетнем возрасте пишут завещания. Ваша мама не говорила, что ее кто-то преследует, кто-то ей угрожает?

– Маме было сорок семь, – поправила Посохина Юлия. – Нет, ни о чем подобном она мне не говорила.

– Может, вы забыли?

– Такого не забудешь.

– Разумеется. Извините. А какие отношения были у нее с вашим отцом?

Молодая женщина не сразу уловила подтекст вопроса.

– Они любили друг друга, – сказала она уверенно. – По своему, конечно. Но это у всех так. Недавно, вот, отмечали серебряную свадьбу в кафе. – И тут она изменилась в лице. – Но, если вы намекаете на то, что папа… – Рябинникова замотала головой. – Нет, нет. Это ерунда полная!

До этого она не была столь эмоциональна.

– А ваш муж мог знать о завещании?

В разговоре наступила пауза. Юлия опустила глаза.

– Мы с ним развелись полгода назад, – произнесла она так быстро и тихо, что Посохин ее не сразу понял.

«Стыдится, что ли говорить об этом?» – подумал майор.

– Так… Но фамилию мужа после развода вы однако оставили?

– Пока да.

Молодая женщина вскинула голову. Ее темно-русые волосы матово блеснули на солнце.

«И прическа у нее не за одну тысячу рублей, – отметил про себя Посохин. – Мама для дочки денег не жалела».

– Может шторы немного задернуть, а то вам солнечный свет мешает, наверное? – спросил майор. – Да вы скажите, не стесняйтесь.

Юлия, слегка прищурившись, повернула голову к окну.

– Да, пожалуйста. Если вам не трудно.

– А вы не собираетесь снова замуж? – поднявшись на ноги, спросил Посохин.

– Вы имеете в виду, встречаюсь ли я с кем-нибудь?

– Вы правильно меня поняли, – майор тщательно расправил шторы, не переставая наблюдать за Рябинниковой.

– Нет, не встречаюсь. У меня маленький ребенок и мне некогда этим сейчас заниматься.

Майор снова сел за стол.

– Может, все-таки кто-то есть на примете? Женщина вы молодая, красивая…

– Я же сказала.

В голосе Рябинниковой мелькнула нотка раздражения. Едва заметная.

– А с вашим бывшим мужем случайно не мечтаете снова сойтись?

– Не мечтаю, и мечтать не собираюсь.

Посохину, наконец, удалось вывести собеседницу из себя. Ответ прозвучал очень жестко. Впервые за все время разговора.

– А он? Он не сожалеет о том, что вы расстались?

– У него есть другая женщина.

«Другая» было произнесено с явной неприязнью. И к кому она больше? Кто, по мнению Рябинниковой, виноват в разводе? А если этот разрыв только прикрытие? Пока об этом можно было только гадать.

Майор решил все-таки послать Жарких в Воронеж, чтобы он поработал на месте и выяснил, насколько близки отношения между Рябинниковой и ее бывшим мужем после развода. А может, нарисуется на горизонте и вовсе кто-то третий? Такого исключить было нельзя.

Привлекательным девушкам и молодым женщинам майор не доверял. Красота искушает не только окружающих, но и самих ее обладательниц. И красота формирует определенные черты характера. Обычно отрицательные. Поэтому так и печальны судьбы большинства красавиц.

Посохин несколько секунд молчал, пристально глядя в глаза Рябинниковой. Было заметно, что молодой женщине это неприятно, но взгляд она не отвела. Только стала чаще моргать. И на лице у нее появилось выражение упрямства. Как у подростка, вступившего в схватку с жестоким миром взрослых.

«Интересно, а в школе у нее проблем не наблюдалось? – подумал майор. – Училась она здесь, в Бирючинске. Для начала можно с Валентиной Васильевной на данную тему поболтать, а там видно будет».

У Рябинниковой были длинные, густые ресницы. И, насколько мог судить Посохин, туши на них лежало совсем немного.

– Откуда вы знаете о другой женщине? – спросил майор с легкой улыбкой. – Вы же в разводе.

Рябинникова резко опустила голову. Майор пожалел, что не видит сейчас ее рук. Они могли бы подсказать, насколько глубоко задел собеседницу его вопрос.

– Она появилась, когда мы еще были женаты, – после продолжительной паузы ответила Юлия.

Посохин решил больше не дразнить собеседницу и свернул разговор в более доверительное русло.

– О-о-о! Нехорошо, – майор покачал головой. – Могу понять, что вы пережили. Не всякая женщина способна выкарабкаться из такой передряги и сохранить чувство собственного достоинства. Честь вам и хвала. Но не думайте, что все мужчины поступают подобным образом. Конечно, многие так делают, очень многие, но не все. Я, например, своей жене до сих пор верен.

– И сколько же вы женаты?

– Почти пятнадцать лет.

– И что, так ни разу и не сбегали на сторону?

Во взгляде Рябинниковой читалось недоверие.

– Ни разу. Честное слово. И не потому, что Бога боюсь. Я не только неверующий, но даже некрещеный.

– А дьявол вас не искушает?

– Постоянно, если предположить, что пикантные ситуации это его рук дело, а не людских.

– А почему вы думаете, что маму убили? – неожиданно спросила Рябинникова. – Вы ведь так думаете?

– Честно? Думаю, что вашу маму все-таки убили.

– Почему?

«Интересно, – подумал Посохин, – она знает, что подавляющее большинство людей, которые были знакомы с ее мамой, считают Раису Николаевну Квасову законченной мерзавкой?»

Вслух майор выразился гораздо более корректно:

– Потому, что она нажила себе много врагов. И неделю назад количество, видимо, перешло в качество. Только пока нам не за что зацепиться. Может, завещание вашей мамы нам поможет?

– А вы не знаете его содержания?

– Пока нет.

– Я не думаю, что вы там за что-то зацепитесь.

– Кто знает…

– Это намек, да? – Над переносицей у молодой женщины появилась вертикальная морщинка. – И вам не стыдно? Мы с папой не имеем к этому никакого отношения, чтобы вы там, в завещании не вычитали, господин майор!

В голосе Рябинниковой снова прозвучали металлические нотки.

Все-таки надо ее проверить, решил про себя Посохин, надо. Конечно, не всегда яблоко от яблони недалеко падает, но пока годится и эта версия.

– Извините, я не хотел вас обидеть. – Посохин сделал виноватое лицо. – Честное слово! Ваша мама умерла, и нужно установить почему. Вот и все. А у вашей мамы есть еще какие-нибудь родственники? Не обязательно в Бирючинске.

– У мамы? – Молодая женщина тяжело вздохнула. – Дедушка мой уже давно умер. Мама еще в школе училась. Бабушка в прошлом году ушла. Брат мамин старший в позапрошлом. Мама к нему на похороны ездила. Куда-то на Дальний Восток, кажется. Семьи у него не было.

– А дяди или тети ее? Были у вашей мамы двоюродные, троюродные братья или сестры?

Юлия пожала плечами.

– Сразу не могу вспомнить.

Она закусила большой палец, и минуты полторы сидела молча. Посохин терпеливо ждал.

– Нет, не знаю! – наконец заявила она твердо. – Я ни про каких ее дальних родственников не слышала никогда. Может, папа в курсе?

Глава 13

Когда Посохин зашел в кабинет Карельского, тот поливал цветы на подоконнике. Маленькая пластмассовая леечка оранжевого цвета смотрелась в руках чопорного 50-летнего следователя крайне нелепо. И не только потому, что она являлась предметом домашнего обихода. Любая современная вещь в руках Александра Петровича не вязалась с его обликом. Утонченные черты лица, негромкая размеренная речь, плавные замедленные движения. Казалось, что в XXI веке он мог оказаться только благодаря машине времени.