АФГАНСКАЯ КОМАНДИРОВКА - Евгений ПОНИЗОВСКИЙ

– А что же нам тогда делать, товарищ старший лейтенант?

– Делать то, что Родина прикажет! Мы люди военные и приказы выполнять обязаны. А тут тем более, на войне или ты его убил, или он тебя. Не дай Бог в плен попасть или инвалидомстать, подумать жутко. Так что делай свою боевую работу как надо, выполняй приказы, дурными мыслями голову не забивай и все будет "о-кей". Вперед, солдат. Родина нас не забудет.

– Хорошо бы, – слегка повеселел Иващенко, – а вот и туннель! Впереди, выпустив клуб черного дыма, скрылась в темном зеве туннеля корма "шубуевского" КрАЗа. Включив ближний светфар, Иващенко аккуратно вкатил КаМАЗ в широкий арочный въезд и через несколько метров могучую машину поглотил каменный мешок. Редкие фонари тускло освещали туннель, едваобозначая черные стены, пятно дневного света из въездной арки вначале еще отражалось в зеркалах кабины, однако тускнело с каждым метром. Вскоре эта дверь во внешний мир исчезлаво тьме. Дорога полого поднималась вгору, впереди и сзади маячили призрачные силуэты машин в огнях фар и габаритов. Казалось этому подъему не будет конца, воздух был спертый, нодышать можно было и без противогаза, какая-то вентиляция в туннеле все же была. К счастью все машины двигались без остановок. Иващенко вцепился в руль деревянными руками,сильно наклонившись вперед и не моргая вглядывался в дорогу.

– Иващенко, расслабься немного, а то глаза выпадут, – пошутил Стоцкий, чтобы как-то разрядить обстановку.

– Вам легче, товарищ старший лейтенант, Вы уже тут бывали, а мне вот все кажется, что сейчас случится что-нибудь в темноте этой. Или духи нападут, или камни обвалятся. Я как будтовсю эту гору на своей спине сейчас везу.

– Не дрейфь, не мы первые, не мы последние, проедем как надо, только не зевай. Иващенко первым заметил, что долгий подъем закончился и дорога пошла под уклон.

– Наконец-то! – обрадовался солдат, – пол туннеля проехали, скоро эта тягомотина закончится. Под уклон поехали веселее. В случае чего под горку машину тащить легче. Спуск показалсякороче, чем подъем и скоро впереди прорезался белый свет. На выезде такие же укрепления, техника, солдаты. Попетляв немного по серпантину дороги, колонна остановилась на обочинеу очередного комендантского поста. Туннель прошли без происшествий, быстро проверились, сдали противогазные коробки и снова в путь. После Саланга колонна пошла быстрее,водители пришпорили стальных коней, ближайший КаМАЗ скрылся за очередным поворотом. Пришпорить КрАЗ было невозможно, поэтому машина Иващенко, ЗИЛ-техничка и КаМАЗохранения с зенитной установкой тащились следом. Однако так продолжалось недолго. ЗИЛ включил поворот и пошел на обгон.

– Товарищ старший лейтенант, нам из ЗИЛа рукой машут, просят остановиться, заметил Иващенко.

– Принимай к обочине и остановись, послушаем, что еще случилось. Не нравится мне это, – встревожился старлей.

Из кабины ЗИЛа легко выпрыгнул капитан в маскировочном костюме.

– Слушай, дружище, – обратился он к Стоцкому, – ты извини, конечно, но мне приказано всю колонну охранять, а я тут с вами плетусь, как черепаха. Наши наливники ускорились и ушлиуже далеко, хвост колонны голый остался без технички и охраны. Пойми, не могу я из-за твоих двух машин рисковать своей колонной Мало-ли что случится, а виноват буду я. Поеду ясвоих догонять, а ты уж потихоньку сам как-нибудь выкручивайся, тут уже до ближайшего гарнизона нашего не так далеко осталось. Так что прощай! Не слушая возражений, капитанпобежал к машине и в считанные минуты на дороге остались только две машины Стоцкого. Оставаться на горной дороге с двумя машинами и тремя бойцами, вооруженными толькоавтоматами и гранатами было страшновато, но стоять и бездействовать было еще страшнее.

– Товарищ старший лэйтэнант, как же это мы одни остались? Мы так не договаривались, а? – затянул подошедший Шубуев.

– А ты вообще молчи, из-за тебя, балбеса и твоего КрАЗа долбаного все приключилось! – зло рявкнул сержант Палий и отвесил Шубуеву смачный подзатыльник.

– Что? А я тут причем, если он поломался? – Шубуев сразу сник.

– Так чинить надо было вовремя, а не анашу с земляками курить! Всех нас "под монастырь подвел", что теперь делать будем? Ух, зараза! – снова замахнулся Палий.

– Отставить! – вмешался Стоцкий. – Мало нам на дороге проблем, так еще не хватает, чтобы вы между собой передрались, духам на радость. Чтоб я этого больше не видел, иначе или сампо мозгам надаю, или в батальоне под суд отдам. Вы тут на войне, а не у тещи на блинах! А с ремонтом разбираться сейчас не время, поздно пить "Боржоми", когда печень уже отвалилась!Значит дальше порядок действий такой: оружие еще раз проверить, положить, чтобы под рукой было, автоматы раньше времени с предохранителя не снимать, патрон в патронник недосылать. Палий с Шубуевым едете теперь сзади и останавливаетесь только по моей команде. Мы с Иващенко едем рывками от поворота к повороту. Повернем, притормозим, осмотримся,КрАЗ подождем и если все чисто – снова вперед. Вдруг какая-нибыдь заваруха случится – отстреливаться на ходу, а если зажимать серьезно будут, тогда Палий с Шубуевым бегом к нам в КаМАЗ, в КрАЗ гранату бросите, чтобы врагу не достался. Может на КаМАЗе быстрей прорвемся. Вопросы есть? – закончил инструктаж старший лейтенант.

– Есть. А если вдруг что с КаМАЗом случится? – подал голос Шубуев.

– Тогда на своем КрАЗе будешь всех нас вывозить. Молись Шубуев Аллаху, чтоб ничего с нами не случилось. Ты Аллаху роднее, чем мы, может он тебя услышит и сжалится!

– Э, зачэм так грустно шутить? Надо, чтобы услышал!

– Ну все, гвардейцы, две минуты отлить под колесо и по машинам, вперед! Все будет хорошо!

Так бросками, от поворота к повороту маленькая колонна Стоцкого продолжала движение, хотя вообще-то бросками двигался только КаМАЗ. КрАЗ же без остановок выдавал свои 50км/час, наматывая полотно дороги на огромные колеса. Солнце медленно но неуклонно катилось к закату, удлиняя тени и укорачивая погожий весенний день. Дорога была пустынна,видимо час "пик" для этой трассы давно прошел, все машины уже успели проехать опасные места, укрывшись под защитой гарнизонов.

– Ничего, Иващенко, день длинный, а ехать нам не так долго осталось, до вечера спрячемся в каком-нибудь гарнизоне, – успокаивал Стоцкий водителя, да и себя тоже. – Там заночуем, а сутречка в свой Чарикар двинем. Там уже будет рукой подать.

Пока все шло гладко, Иващенко снова стал насвистывать немудренные мотивы песенок про жизнь и службу в Афганистане, а к Стоцкому вернулась способность удивляться красоте инеобычности здешнего пейзажа

– Дипломаты мы не по-призванью, нам милей, братишка, автомат, четкие команды-приказанья, да в кармане парочка гранат"… – вполголоса напевал Иващенко, поджидая КрАЗ заочередным поворотом.

– Смотри, Иващенко, красота какая, такой камень только на картинах можно увидеть, – Стоцкий показывал рукой на обочину дороги впереди. Недалеко от дороги, привалившись однойстороной к обрывистому склону горы лежал огромный камень, высотой никак не меньше трехэтажного дома. Формой этот камень напоминал чудовищную картофелину. Сверху на камненеведомо как выросло дерево, под которым примостилась глинобитная избушка-сараюшка с одним слепым оконцем и плоской крышей. Никаких признаков жизни не было видно, как вэтот домишко забирались люди – можно было только гадать. Рядом с камнем с горы стекал тоненький ручеек, исчезавший на дне ущелья, что тянулось вдоль дороги. Однако войнанапоминала о себе и тут. Рядом с дорогой валялись обгоревшие остатки огромного грузовика.

– Не наш, афганский, – приглядевшись повнимательней, заключил Иващенко. – Душманы, гады, и своих не щадят. Кстати, товарищ старший лейтенант, давно хочу у Вас спросить, а чтоэто за трубы все время вдоль дороги тянутся, то вроде не видно их, то выпирают наружу?

– Это трубопровод, не знаю только, что по нему перекачивают, топливо, наверное, какое-нибудь. Вдоль дороги посты небольшие укрепленные видел, бункер и пара БТРов? Это войскатрубопроводные стоят, "трубачи". Они трубопровод охраняют и ремонтируют.

– Тоскливая у них служба, не хотел бы я тут служить. В гарнизоне народа больше, веселее и отдухов защита надежнее. А тут жуть, стоят прямо у дороги, нападут – так и спрятаться некуда.

– Ну ладно, поехали, хватит лирики, вон Шубуев уже подъехал. КаМАЗ плавно тронулся, набирая скорость и вдруг резко затормозил. Иващенко уперся в руль, а Стоцкий едва не налетеллбом на стекло.

– Стреляют, слышите! – заорал водитель и повернулся к Стоцко-му. – Попались мы, елки-палки!

Пока Иващенко вытирал пот с бледного лица, старлей прислушивался.

– Точно, стреляют впереди, ядреный корень.

Гулкое эхо катало между гор щелчки автоматных выстрелов, сухая отрывистая дробь пулеметных очередей, пистолетные хлопки. Выстрелы были беспорядочны, звуки боя то затихали, торазгорались с новой силой. Похоже, стреляли всего лишь трое или четверо, но бой явно не прекращался.