Семь посланников - Элизабет Тюдор

- Отпусти меня, мерзкое, грубое животное, - завизжала мисс Крэг,

пытаясь высвободиться из хватки юноши. Все ее попытки вызволиться самой увенчались провалом. Она пиналась, брыкалась, дергала рукой, и даже царапала его, но все было без толку.

- Я отпущу тебя.. конечно, отпущу.. брошу тебя к ногам Уильяма. пускай

он сам разбирается со своей целомудренной дурой. Девушка вознегодовала, поняв намеренья Генри. Он решил опорочить ее в глазах нареченного - и это было самой худшей для нее карой.

- Ах ты, неблагодарная тварь! Я отнеслась к нему с добром, а он мне

платит злом. Хочешь растоптать меня в грязь? Унизить? Оскорбить? Лишить меня доброго имени? Да ты. безумец!.Нечестивец! Развратный подлец! Ублюдок! Юноша покраснел от злобы и с издевкой спросил:

- Значит, тебе захотелось добра? Что же ты сразу не сказала? Я его

сейчас тебе дам, - он резко изменил направление и зашагал обратно в свою комнату. Догадавшись о его дурных и порочных намерениях, Патриция разразилась криком негодования. Ее истерика довела Генри до белого каления. Желая заставить девушку замолчать, он надавал ей пощечин. Но ничто не могло утихомирить Крэг, ее крики подняли всех домашних на ноги.

- Идем. идем же. Что же ты противишься? Ты ведь этого хотела..

- Отпусти! Отпусти меня, грязное отродье!

- Нет уж, никуда ты от меня не уйдешь, я проучу тебя.

- Уильям! Уилли.. Помоги! - звала она.

- Что тут происходит? - прибежав на зов любимой, спросил Уильям. Он включил освещение и вздрогнул, взглянув на суженую. Лицо ее покраснело от пощечин, а из трещин на губах капала кровь. Не желая что-либо выяснять, он пошел с кулаками на сводного брата. Первый удар оказался неожиданным и настолько сильным, что Генри распростерся на полу. Однако Уильям не ограничился этим. Вцепившись в брата, он начал дубасить его, изливая таким образом свое негодование. Из-за парализованной руки Генри не мог как следует дать сдачи нападавшему. Избивая брата, старший Макензи осыпал его отборной бранью. Кровь хлынула из носу у Генри, и лицо почернело от тумаков, но Уильям был настолько разгорячен, что никак не мог остановиться. Казалось, его истинное намерение заключалось в том, чтобы прикончить подлеца. Неожиданная идея чуть охладила его пыл и отвратила от беды. Он решил прогнать приемыша из родового поместья. Схватив Генри за ворот, он поволок его к лестнице.

- Хватит, Уильям, ты убьешь его! - подумав, что любимый вознамерился

сотворить с братом нечто ужаснее избиения, призвала Патриция его остановиться.

- Не вмешивайся! - ослепленный яростью, выкрикнул тот.

- Нет, Уилли, не надо! Отпусти его! Крэг повисла у него на плече, пытаясь остановить обезумевшего жениха. Но буяна ничто не могло отвратить от намеченной цели. Упорство нареченной раздражало его. Он сбросил Патрицию со своего плеча, не желая слушать ее. Та от сильного толчка отлетела к перилам, не смогла восстановить равновесие и полетела вниз. Пронзительный женский крик привел ревнивца в чувство. Оглянувшись, он заметил невесту на полу первого этажа и обомлел. Отшвырнул ненавистника в сторону и побежал вниз по лестнице.

- В чем дело? Что это за крики? - появились у лестницы супруги Макензи.

Увидев неподвижное тело девушки, леди Алиса вскрикнула от ужаса. Подбежала к месту ее падения и содрогнулась, заметив выражение лица сына.

- Она не дышит. сердце не бьется. пульс не прощупывается.. Она мертва.

Мертва. еле слышным голосом выговорил Уильям.

- Вильмар, вызови неотложку! - велел граф Кромарти. - Возможно, еще не

все потеряно. Живее, Вильмар, живей!

- Она умерла. умерла. - словно обезумев повторял старший сын.

Пэт.. Моя Пэт умерла. Ты! Это ты виновен в случившемся! - выкрикнул он обвинение Генри в лицо. Супруги удивленно переглянулись.

- Это он виновен в ее смерти! Он!!!

- Нет, это неправда.. я не делал этого. это не я.. не я! Генри взглянул на родителей, ища у них поддержки и защиты. Однако в их глазах увидел только растерянность и сомнения, и это испугало его. Бросил взгляд на тело погибшей, на лица членов семьи и, не выдержав натиска чувств, выбежал из дома. На дворе стояла непогода. В небе то и дело вспыхивали огненные нити, и раскаты грома сотрясали атмосферу и заглушали шум дождя. Деревья гнулись от порывов ветра и бушующих потоков воды. С бестоцементных[34] дорожек дождевая вода стекала в водосточную систему, но на газонах, насыщенных влагой, образовывались лужи. Ни ветер, ни ливень и даже гроза не тревожили Генри. Он несся сломя голову, не зная, куда и зачем бежит. Дождь колол ему лицо, шею и обнаженную грудь, но это ничуть не беспокоило юношу. Для него сейчас самым главным было отдалиться от замка, где его подстерегало бедствие и несчастье. Пробежав несколько миль, он достиг реки Пеффери. Запыхавшись от сумасшедшего бега и ощущая боль в ногах, Генри упал на колени. Сердце его бешено колотилось, и биенье его он слышал не только в груди, но и в ушах. Поверхность реки от неистовствующих потоков небесной воды походила на взволнованное море. Камыши, разросшиеся на берегу, под натиском борея беспокойно покачивались, гнулись до самой земли, и шуршали так, словно аплодировали земной стихии. Кучевые тяжелые тучи давили на сознание Генри. Он чувствовал себя подавленным и разбитым. На душе у него было столь же пасмурно, как и в окружавшей его природе. Окинув мутным и совершенно отчужденным взором живописный и пришедший в расстройство ландшафт, он взглянул на небо и, схватившись за голову, расхохотался диким, исступленным смехом. Капризная судьба бесчестно играла с ним, насмехалась и плутовала. Каждая радость, преподнесенная ею, содержала зародыш горести, а за покой и счастье она требовала непосильную плату. К Генри она всегда была жестока, неустанно била его, топтала чувства и губила надежду, но он надеялся вопреки ее воле. Непредвиденные события того утра вывели юношу из психического равновесия. Вначале погоня и страх быть арестованным, потом скандал и гибель. Все неприятности накопились и вызвали в Генри всплеск противоречивых эмоций. Он то плакал, то смеялся, а дождь смывал его слезы, и раскаты грома заглушали его голос. Затем его поглотило непреодолимое чувство одиночества. Мысли затуманились, и он больше не осмысливал происходящего вокруг. Прошлое лишило его покоя и помутило разум, прошлое, которое невозможно было изменить слезами раскаянья.

Г л а в а 8

ПОХОРОНЫ И РАССЛЕДОВАНИЕ

Я мог бы нынче чистым быть,

Когда бы ты

осталась жить.

В. Скотт [35]

За гробом музыка звучит,

Волынщик коронах трубит.

И люди шествуют гурьбой,

Навек проститься чтоб с тобой.

Над гробом Крэг склонясь в печали,

Роняли слезы, горевали.

Лишь Уильям слез не проливал,

И месть в душе он разжигал.

Отмщения душа желала,

Она горела и пылала.

Вражда меж братьями теперь

Не обойдется без потерь.

Жестокий рок, он зол и страшен,

Разит мечом всех, кто бесстрашен.

Любого покорить он смог,

И с жизнью каждого он строг.

Лишив и Уильяма любимой,

К беде он вел неотвратимой.

Предательством, кинжалом, ядом

Чтоб тот покончил с младшим братом.

Склонившись над могилой Пэт,

Дал Уил торжественный обет,

Что, обратив он Генри в прах,

Сыграет брату коронах![36]

* * *

Весть о смерти Патриции Крэг, невесты Уильяма Макензи, в тот же день облетела всю страну. Трагическое событие всех потрясло. Причины смерти юной леди были неясны. Макензи ограничились объяснением случившегося, и единственное, что стало известным, было то, что смерть наступила вследствие несчастного случая. О подробностях того дня супруги решили промолчать, однако оглушенный горем и ослепленный ненавистью Уильям не стал слушать совета родителей. Он возводил напраслину на брата и обвинял его в случившемся. Родственники пребывали в растерянности, не зная, чья истина была правдивее. Conscientia mille testes[37]! Но у Уильяма она, казалось, молчала. Каждому человеку свойственно ошибаться, упорствовать в заблуждении свойственно лишь глупцам. Оплошность страдальца заключалась не в недостатке ума, а в преждевременных выводах и личной неприязни к приемному брату. Смерть, потеря и горечь превратили двух сыновей Уолтера Макензи в злейших врагов. Патрицию Крэг с коронахом и прочими неистовыми изъявлениями скорби, принятыми среди горцев, проводили в последний путь, до Кинелланского кладбища. Тело покойной предали земле, а вместе с ней и покой Генри Макензи. Самого мнимого виновника этой гибели нигде не было. Он отсутствовал на панихиде, во время погребения, и не объявился даже спустя два дня после похорон. Воспользовавшись отсутствием брата, Уильям сделал заявление в отдел дознания МСБ[38], в котором открыто обвинял Генри в убийстве своей невесты. Его иск зародил у агентов службы безопасности подозрения о причастности юного беглеца и к этому преступлению. Андреас Гофф на допросе раскрыл настоящее имя "цимофана" - своего напарника. Выяснив личность второго из покупателей, наряд Службы Безопасности выехал на место с постановлением об аресте Генри Макензи. Агенты правосудия заявились в Леод, чтобы задержать правонарушителя. Подозреваемого не удалось обнаружить, да и родные не знали о его местопребывании. Произведя обыск, агенты обнаружили в комнате Генри его одежду, прожженную лучом PA-909. Сомнения в том, что он принимал участие в закупке "диди" в баре "Hullad", больше не осталось. Предстояло также расследовать и второе обвинение - причастность Генри к смерти мисс Крэг. Прояснить все обстоятельства этого дела следователям МСБ помогли камеры слежения, установленные в каждом уголке замка. Эти незаметные устройства размером с пуговку имелись в домах и учреждениях на всей Земле. Уникальное изобретение записывало происходящее вокруг с высокой точностью изображения. AVI-12000[39] производила запись круглосуточно на протяжении десяти лет. По истечении данного срока охранная служба заменяла их новыми камерами. Для совершенной камеры не требовалось операторов и подзарядки. Она не выходила из строя, не подвергалась воздействию природных стихий и других внешних факторов. AVI-12000 была проверенной и надежной техникой. Со времени ее изобретения и распространения число нераскрытых преступлений свелось к минимуму. Просмотреть записи, зафиксированные на микрочипе, возможно было при помощи специальной аппаратуры, имевшейся в наличии только у МСБ. Изъяв для проведения расследования все камеры замка Леод, агенты покинули поместье. Расследование этого дела было поручено Леонардо Баскони. Он производил обыск в замке, и он же должен был просмотреть записи микрочипов. На этот процесс у него ушло несколько дней, но прежде чем подробности расследования станут известными, вам предстоит узнать о судьбе Генри Макензи. Как уже говорилось выше, он был в розыске, но искала его не только служба безопасности, но также и родня. Они вели поиски по всей Земле, предположив, что юноша мог уехать за пределы страны. Однако никому и в голову не пришло искать его в Роджи[40]. Он жил в уединении, отрешенный от общества, на лоне природы. Несмотря на удивительный ландшафт, Генри был несчастен. Ему казалось, что он рожден для страданий, и конца им никогда не будет. Его положение усугублялось тем, что ему некуда было податься. Вернуться домой в Леод он не мог, так как чувствовал себя причастным к происшедшему. Хотя рассудок опровергал это безосновательное чувство вины, совесть почему-то не оставляла его в покое. Перед глазами постоянно стоял образ Патриции. Он пытался воссоздать в памяти каждое слово, высказанное в то злосчастное утро, принесшее столько горечи и скорби. Тогда он был слишком огорчен из-за неблагополучной сделки и не осознавал слов доброжелательницы. А ведь она пыталась помочь ему, хотя и прибегла не к самой удачной тактике. Лишь по прошествии нескольких дней юноша смог понять намерения Крэг. Она стремилась вернуть его к правильной жизни и спасти доброе имя семьи. Тем не менее, это открытие было сделано им слишком поздно. Сознание вины еще больше усугубило состояние страдальца. Он упрекал себя в развязности, грубости, безумстве, что и стало причиной роковой развязки этой истории. Выстроил события в таком порядке, - и объявил себя виновником этой трагедии. Aliquando Dormitat Homerus[41]. И ошибочное суждение Генри могло привести его к гибели. Отказавшись от мысли вернуться домой, он не захотел уехать и в Чикаго. По закону США возраст все еще позволял ему жить в детском доме. Однако права на усыновление были у четы Макензи, и Генри, находясь на их попечении, не мог действовать самовольно и воротиться в приют. Он остался один, без крова и средств. Необходимо было что-то предпринять, но ему было совершенно безразлично его будущее. Он бездействовал, и из-за гордыни отказался попросить помощи у других людей. Трудно было сохранить ясный ум, когда все проблемы одна за другой падали на плечи. Вынести такое бремя забот было бы под силу далеко не каждому человеку, но Генри с его острым умом и актерскими способностями мог бы жить беспечно, вот только желание жить у него пропало. Устроившись в небольшой пещере, расположенной за водопадом, он осуществлял вылазку только с пришествием ночи. Питался он форелью, выловленной с небольшими трудностями из горной реки. Рука его все еще была парализована. Из-за отсутствия снастей приходилось рассчитывать на ловкость лишь одной руки. Рыбу он употреблял сырой, опасаясь, что местные жители заметят разведенный костер, и сообщат об этом в службу безопасности. Сейчас, думаю, пора узнать и о продвижении следствия. Записи на микрочипах AVI-12000 начинались с 3325 года, срок годности микрочипа заканчивался в тридцать пятом году. Первые два года для агента Баскони не представлялись интересными, поэтому устройству была задана программа начать просмотр со дня приезда Генри в Леод. В тот день новосел произвел осмотр всего замка и в беспокойную лунную ночь увидел сновиденье, в основе которого была беседа с призраками семьи Макензи. На камере не были зафиксированы подробности сновиденья, но сон явно был беспокойным. Генри ворочался в постели и что-то бормотал. Проснулся он, закрыв лицо руками, и, просидев некоторое время, вновь прилег. В ту ночь свирепствовала гроза, и раскаты грома были настолько сильными, что слышались даже в доме. Слова, произнесенные Генри, слились с громовыми ударами, и агент не расслышал их. Он убрал с помощью аппаратуры помехи, увеличил громкость звука и услышал следующее: "Это был сон. всего лишь виденье, не больше, - убеждал он себя. - Сны это враки.."