Блондинки в шоколаде, или Психология Барби - Ирина Биркитт

– Ты сошла с ума…

– Да нет же! Смотри: мы с тобой уживаемся, я неплохо зарабатываю. Будем жить у меня. Ну а если встретим большую любовь, замуж выйдем. Ты кого хочешь? Мальчика или девочку?

– Боюсь, у нас с тобой даже колобок не получится. Об участии мужчины в процессе деторождения ты думать не пробовала? – Ох уж эти Машкины фантазии.

– Ну, найдем кого-нибудь, – не реагировала она на мою иронию. – Или банк спермы, на худой конец.

– На самый худой! Когда нам стукнет по тридцать семь. У нас десять лет в запасе.

– Точно! Ты сидишь дома с детьми, а я хожу на работу!

– Почему именно я? Конечно, я как жена тебя полностью устраиваю! А ты спросила, устраиваешь ли ты меня в качестве мужа?

– А что во мне не так? – спросила Машка.

– Ты будешь деньги в казино просаживать, а я работу на дом брать?

– А ты мне будешь выделять раз в месяц деньги на игру.

– А сковородкой по башке не хо-хо?

– Дорогая, да ты у меня стерва! – рассмеялась Машка, и я вслед за ней.

Утро выдалось замечательным. Мы выбрались к открытому бассейну. Машка сунула указательный палец в воду.

– Двадцать восемь градусов, – объявила она.

Откуда такая точность, хотела спросить я, но потом заметила табличку, на которой синим фломастером была написана температура воды и воздуха. Ох, Машинская, ну и артистка! Машка забралась на маленькую синюю горку у детского бассейна и с визгом плюхнулась в воду.

– Мне нужно сразу окунуться, а то по частям я буду час в воду заходить. А теперь совсем другое дело! – сказала довольная подруга. Детский бассейн оказался ей по колено.

– А с разбега в воду слабо? – Я стояла у бортика большого бассейна и собиралась совершить плавное погружение.

– Теперь не слабо. Когда я сухая – слабо. Если разбегаешься, всегда можно остановиться. А когда съезжаешь с горки, от тебя ничего не зависит. Катишься себе и точно знаешь, что через секунду будешь мокрая и наадреналиненная.

– За тобой записывать надо! У тебя везде своя система!

– Да, вот такая я удивительная самка человека! – изрекла Машинская и столкнула меня в бассейн.

Время летело незаметно: мы плавали, загорали, стреляли из лука, взяли несколько уроков тенниса, провели пару блаженных дней в СПА, где наши тела мяли, терли, пощипывали, укутывали грязями, окунали в воду и намазывали душистым маслом. Разговоры мы вели исключительно ночью, да и то если хватало сил. Это была активная лень по полной программе.

Нам было искренне жаль расставаться с зелеными вершинами, горными туманами и душкой-поваром, который искренне переживал, что за пять дней мы не набрали ни грамма веса.

– Вот теперь мы готовы к отдыху у моря, – объясняла мне Машка по пути в город. – Мы уже не похожи на тех бледных спирохет, которые пачками вываливаются из самолетов. Теперь мы две сногсшибательные доньи, которые не прочь провести несколько деньков у моря.

– Что-то мне не нравится твое игривое настроение! Судя по твоим горящим глазам, ты совсем не прочь разбавить нашу девичью компанию…

– Никогда не известно, что ждет тебя впереди! – таинственным голосом изрекла моя подруга.

Холл «Рэдиссон Лазурной» кишел отдыхающими. Пока я стояла в очереди у стойки регистрации, Машка успела изучить лобби.

– Нам надо обязательно пойти на шоу «Фабрики грез»! Интересно, а где продают билеты?

Услышав Машкин возглас, женщина, регистрировавшаяся с мужем впереди нас, выразительно нас осмотрела и потребовала, чтобы ни в коем случае на ее этаже не селили одиноких девиц.

Я пожалела ее в душе – Машка этого так не оставит.

– Они живут в 1516, – сказала Машинская, когда мы поднялись к себе. – Надо будет устроить ее драгоценному пузанчику маленькое светопреставление.

– Маша, оставь бедолагу в покое! Как тебе не стыдно подглядывать в карту гостя?

– А хамить по-тихому ей не стыдно? И этот тюфяк мог бы сделать ей замечание. Глава семьи, блин.

Мы переоделись и спустились к морю. На белых лежаках устроились постояльцы отеля. Взяв пару полотенец, мы выбрали место поближе к воде.

– Белка, я знаю наше табу на работу во время отдыха, но… – Машка кивнула в сторону. Я перевела взгляд и увидела женщину, которая держала в руках «Спящих красавиц». – Так что ты меня извини, – сказала Машка и достала из сумки свой экземпляр.

– Все комментарии в Москве. – Машка была моим самым строгим критиком, и у нас часто разгорались нешуточные споры. Но перед вылетом в Сочи я взяла с нее честное слово не разговаривать на отдыхе о работе.

К понедельнику многие уехали, пляж заметно опустел – все возвращались в Москву к первому сентября.

Во вторник мы пошли на шоу «Фабрики грез». Я понятия не имела, что это такое, но Машка не ошиблась – представление было восхитительным. Под композицию из репертуара «Армии любовников» на маленькую сцену ночного клуба вышли три сногсшибательные женщины.

– Это переодетые мужики, – комментировала Машка.

Я не могла поверить. Особенно глядя на солистку – в жизни не встречала более женственной особы. Я присматривалась к форме рук, ног, лицу, но ничего в этой холеной женщине не напоминало мужчину.

– Машка, это женщина! – упорствовала я.

– Да нет! Он в клипе попсовом снимался – в гриме и без грима. Там еще сюжет был такой…

Я уже не слушала. Я думала о своем: сцена клуба была сделана из черного полированного мрамора. За годы работы в модельном бизнесе я прошла по сцене, наверное, многие километры и прекрасно знала, как опасен скользкий пол в сочетании с высокими каблуками, чем не замедлила поделиться с подругой. Шоу продолжалось: одни образы сменялись другими. Пародии на знаменитых певцов и певиц были восхитительны: продуманные детали, идеальный макияж, неповторимая ирония. Нам принесли третий «Лонг Айленд айс ти». На краю стакана под зонтиком сидел смешной пластмассовый ослик фиолетового цвета, которого Машка тут же переместила в сумочку.

– Девушка! – обратилась к официантке захмелевшая Машка. – Мы у вас тут рискуем набраться до состояния «иа»!

– А у вас на сцене артисты часто падают? – минут через десять поинтересовалась Машка все у той же официантки.

– Если честно, было пару случаев, – сказала удивленная девушка. – Многие артисты жалуются.

Между тем на сцену вышла «Элла Фицджералд». Потряхивая накладной грудью седьмого размера, она металась по сцене, разбрасывая листки фальшивой партитуры. Машка как завороженная смотрела ей под ноги:

– Нет, она сейчас точно упадет! Наступит на лист бумаги, поскользнется и упадет! Бедненькая!

Машка успела забыть, что это мужчина, а я уже начала жалеть, что обратила Машкино внимание на пол. В перерыве Бэтээр попросила у официантки листок бумаги и начала что-то писать. Перечитав написанное, Машка вручила листок официантке и, что-то шепнув ей на ухо, ткнула пальцем в винную карту.

– Ты чего? – Я была не в силах скрыть любопытство.

– Я внесла рациональное предложение! – объявила гордая собой Машка. – Я предложила им сделать номер – пародию на Фредди Меркьюри. Помнишь клип, где он ходил по квартире с пылесосом, переодетый в женщину? Так вот, я предложила выпустить «Фредди» с метлой, который уберет разбросанные «Эллой» бумажки, – изящно и никто не поскользнется! А чтобы выразить наш восторг их работой, я послала им бутылочку вина с наилучшими пожеланиями, – закончила Маша.

– Неплохая идея. – Я пожала плечами.

Мне подумалось, что мужчина, пародирующий мужчину, который изображает женщину, должен выглядеть презабавно.

– Смирись с моей гениальностью! – Машка притворно задрала нос.

Второе отделение травести начали

с воздушных поцелуев в сторону нашего столика. Представление закончилось, но после четырех коктейлей на нос

мы захотели продолжения и отправились в ночной клуб на двадцать первом этаже.

– Не густо. – Машка оглядела почти пустой клуб. – Хотя нам в таком состоянии уже никто не нужен!

Мы заняли небольшой диван у сцены. Музыка гремела зажигательная,

и мы пустились пляс. Вскоре к нам присоединились две пары – молодые люди и их девушки. Минут через двадцать Машка уже танцевала в центре зала у шеста, а один из парней к ней присоединился.

В зал вошел невысокий худой парень и сел за столик, отделенный от нас танцполом. Он сделал заказ и стал любоваться Машкиными кульбитами. К слову, танцевала Машинская очень хорошо. Она настолько вжилась в роль стриптизерши, что я уже начинала опасаться, как бы нас за такое поведение не вывели из клуба. Охранник оставался невозмутимым, и я успокоилась.

Машка вернулась к столику, где ее ждал стакан с осликом.

– А может, хватит? – поинтересовалась я.

– Нет! Если мы напьемся и свалимся под стол, нас отнесут в номер. Постояльцев отеля в беде не оставят!

Звучало убедительно, и я принялась поглощать, пощипывающую язык ледяную жидкость.

– Смотри, это же солист «Фабрики». Какой грустный! – Подруга обратила внимание на одинокого посетителя.