Блондинки в шоколаде, или Психология Барби - Ирина Биркитт

Пока я рассказывала Наташе о премудростях конкурсной жизни, Бэтээр что-то выспрашивала у Наташиных соседок. Позвонила Катя и попросила меня приехать в ресторан, который мы арендовали для проведения презентации «Красавиц».

– Машка, я полетела. Мне надо через двадцать минут быть в гольф-клубе.

– Если что – звони. И не забудь: вечером ты должна быть при параде.

– При каком параде?

– Ты разве не поняла, что конкурс сегодня?

– Как? Они готовят девушек за один день? – В голове не укладывалось, что конкурс красоты можно провести после одной репетиции.

– Тут конвейер. Давай, к девяти подтягивайся в «Ударник», оттуда поедем на конкурс. Каблуки и вечерняк обязательны. Ведьме привет!

…Несколько часов я провела с Катей в гольф-клубе. Вначале я была против презентации, но Катя, точнее, они с Гариком уверили меня в том, что без маленьких междусобойчиков для друзей и рекламодателей невозможно обойтись. И каждый раз нам приходилось заново придумывать, каким образом автор-инкогнито поприветствует собравшихся. Для этой вечеринки сценарий был такой: мы с Катей поджигаем длинный фитиль установленного в центре сцены муляжа бомбы. Бомба «взрывается», распадаясь на части, и на сцене остается экран-пергамент, на который проецируется текст. Наш компьютерный мастер постарался на славу: на экране проступала причудливая вязь слов, строчка за строчкой, которая исчезала, словно прожигая бумагу, уступая место следующей фразе. Напитком вечера выбрали мохито, на салфетках стояла метка «без клофелина», а для барменов была приготовлена милицейская форма. Мы вносили последние коррективы, когда Машка позвонила, чтобы напомнить мне о конкурсе.

В квартире царил идеальный порядок и пахло свежестью. Достав из шкафа несколько вечерних платьев, я выбрала черное шелковое с алой подкладкой, которая выглядывала при ходьбе. Разрезы до бедра украшали витые шнурки. Принимаю душ, выбираю белье и сажусь перед зеркалом. Тональным кремом превращаю лицо в чистый лист. Что же мне сегодня нарисовать? Привычными движениями орудую кисточками: скулы, лоб, подбородок, брови чуть темнее, тени, тушь. Последний штрих – кроваво-алые губы в тон подкладке и деревянные китайские палочки в волосах, собранных в узел.

Таксист у подъезда теряет дар речи. Охранник в казино смотрит на меня с отвисшей челюстью, забывая проверить, не пронесла ли я в вечерней сумочке автомат Калашникова. Машка уже тут, она тоже успела переодеться. Точнее, раздеться. Короткое розовое платьице с кружевными шортиками и ажурные летние сапоги до колен – ни дать ни взять Барби.

– Готичненько, – высказалась Машка по поводу моего наряда.

– Маша, а с чего это ты вырядилась в ночную комбинацию? Я рядом с тобой выгляжу как злая королева.

– Будем играть в «хороший-плохой»!

– Как я понимаю, моя роль отрицательная? – для виду поинтересовалась я.

Даже будучи замужем, я не отказывала себе в невинных девичниках с Машкой, и за годы общения мы с ней наловчились разыгрывать целые спектакли. Если молодому человеку нравилась я, Машка изображала строгую маму, а если наоборот, наступал мой черед остужать пыл нового поклонника. Проверку проходили немногие, и устраивали мы ее, только если мужчина вызывал интерес. Потирая левое запястье указательным пальцем правой руки, мы сигналили друг другу, что на этого человека можно потратить пару минут и не отшивать сразу. Игра, признаться, очень нас развлекала.

– Просто я решила проводить последние теплые деньки. Через неделю так уже не оденешься. А платье я в этом сезоне еще не выгуливала.

– Так это платье уговорило тебя его надеть? – ухмыльнулась я.

– Не поверишь, так и было! – Машка умильно сморщила носик…

Мы переместились из одного казино в другое, где должен был пройти конкурс. Те же игровые автоматы, те же застывшие лица игроков. Сукно на столах, правда, синего цвета, а так все то же самое. У нас был заказан столик у сцены. Вышколенный официант поинтересовался, что мы будем пить, и удалился исполнять наши пожелания. Зал был наполовину пуст. До начала конкурса оставался почти час.

– Какого милого мы приехали так рано? – Я не любила тягостное ожидание.

– Толику настроение портить!

– Что ты на него ополчилась? Сама видела, как девочки живут. Никто их не насилует. Наташа под контролем. Отпрыгает свое на сцене, отправим ее домой.

У входа появился Толик. К нам он подошел с улыбкой мученика.

– Здравствуйте, дамы! Сразу видно, что вы Козерог, – козерожки большие любители черного цвета. – Явно побаиваясь Машки, он предпочел заговорить со мной.

Машка уже была в образе: лепетала милые глупости и живо интересовалась призами. Толик был удивлен такой переменой, но виду не подал и стал рассказывать о конкурсе:

– Конкурсы еженедельные, времени на репетиции мало. Девочки постоянно меняются. Мы сотрудничаем с продюсерскими центрами – они выбирают участниц, которые умеют петь, для бэк-вокала. Также мы сотрудничаем с журналами, девочки позируют для обложек. Постоянно ищем свежие лица…

– А свежим лицам после конкурса денежные премии предусмотрены? – невинно поинтересовалась Машка.

– Первая тройка награждается деньгами, остальные участницы получают в подарок туфли, вечерние платья, косметику и букеты. Организаторы оплачивают девушкам дорогу домой.

К Толику подошел мужчина, которого он представил нам как хореографа, после чего оба поспешили удалиться.

Зал постепенно заполнялся.

– Видишь, все нормально! Машинская, расслабься! – Я закурила и посмотрела на подругу.

– Жопой чую, тут что-то не то. Мне Наташины соседки сказали, что действительно ездили с ребятами отдыхать. Ребята культурные, не приставали. Но тогда с какой стати Толик дал им по сто басов? За трах – мало, за ужином посидеть – много. Где его выгода? – Компьютер в Машкиной голове запустил свою бухгалтерскую программу.

Я попыталась выяснить, с чего это Машинская завелась:

– Может, тебе тоже хочется просто за ужин деньги получать?

– Три трехкомнатные квартиры – шесть штук в месяц, приезд-отъезд каждой девочки от полтинника до ста баксов. По девять участниц в неделю – это тридцать шесть в месяц. На билеты в среднем уходит еще три штуки. По четыреста баксов на шмотки для каждой – почти пятнадцать штук…

– Машка, не считай чужие деньги!

– Белка, я пытаюсь понять, в чем гешефт. Толик тратит от двадцатки до тридцатки в месяц только на организацию! Сколько же он зарабатывает, чтобы покрыть расходы и остаться в прибыли?

– Мой директор, – я с нежностью вспомнила нашего Леню, – возит девочек по конкурсам лет пятнадцать и до сих пор не сделал ремонт в однокомнатной квартире. Правда, девочки, когда приезжают, как правило, ночуют у его мамы на полу, – закончила я уже не очень уверенно.

– То-то же! – торжествовала Машка.

На Машкины плечи опустились мужские ладони.

– Мари, ты очаровательна!

– А то! Вася-Петя-Коля, ты? – Машка изображала, что пытается угадать имя подошедшего. – А-а-а… Мишанька, привет! – томно протянула она, оглянувшись.

Имя Машкиному знакомому подходило идеально. Он был высокий, лысый, полноватый и очень улыбчивый. Он показался мне смутно знакомым, но за десять лет жизни в Москве я привыкла к постоянному ощущению дежа-вю, встречая в разных местах представителей одной и той же тусовки.

– Познакомь меня со своей строгой подругой! – попросил Миша.

– Не для тебя ягодка росла! Ладно, за пятьсот баксов назову тебе первую букву ее имени. – Я с удивлением посмотрела на Машку: это было что-то новенькое. В ответ она развела руками: – Почему Толику можно, а мне нельзя?

– Толик пять минут назад предлагал мне за шестьсот ужин в обществе вас обеих, – неожиданно сказал Миша.

– Чего? Ты его знаешь? И он нами УЖЕ торгует? – Хоть и в розовом платьице и белых кудряшках, это снова была Бэтээр.

– Мари, не нервничай! Толика знают все – ты от жизни отстала, сидя в своем казино. Кстати, как успехи? Крокодил ловится?

– Представь, даже кокос растет! Кто бы говорил про отсталость?! Мы ж в казино и познакомились!

– Заметь, я коротал время перед киносеансом!

– Не умничай и садись! Выкладывай про Толика!

– Сначала имя подруги, – торговался Миша. Он был явно мною заинтересован. В моей же памяти активно переворачивались архивные записи.

– Изабелла. – Машка была готова назвать код сейфа в своем кабинете.

– Неужели та самая издательница женских небылиц?

– Она самая! Выкладывай про Толика, а то я облезу от любопытства, – стояла на своем Бэтээр.

Я напряглась. Мое имя знали немногие. В основном заказчики и рекламодатели. Но где же я его видела?

– Все просто: Толик сводит провинциальных телок и людей, которые готовы за это заплатить!

– Сутенер! Я так и знала! – Машкины глаза сверкнули.

– За сутенерство у нас статья. Толик занимается легальным бизнесом: помогает находить девочек для конкурсов, а также имеет целую кучу приработков. Вот, например, когда я открывал «Толстого кота», то для того, чтобы разбавить гостей свежатинкой, арендовал у Толика пятнадцать девушек за полторы штуки. Или вон мои друзья, не вылезают целый день из офиса. Тут бах – охота поужинать, но без ухаживаний и обязательств. Звонят Толику и за триста бакинских берут пучок провинциалочек… – Я слушала и начинала тихо ненавидеть этого Мишу. – …А вот если у кого-то из девочек хватает ума переспать с клиентом, Толик тут же предлагает съехать с его квартиры к хахалю или отправиться домой, в Кукуевку. Две его девушки вышли замуж за олигархов. За них он, по слухам, оторвал бешеные деньги. Он молодец: тонко чувствует момент. Увидел мою заинтересованность – сразу заломил таксу выше обычного. А я потом присмотрелся, вижу – знакомая сидит. Так зачем платить больше? – закончил Миша свой монолог фразой из рекламы какого-то порошка.