Турнир в Блэквуде - Вадим Немец

Кроме того традиции предоставляют героям в первый день продемонстрировать свою доблесть и ловкость самым произвольным способом, который они сами для себя придумают… Это бывает интересным и поразительным для воображения.

Начался турнир с представления его маршала с помощниками — герольдами! Маршалом турнира был провозглашен сорокалетний блестящий рыцарь из Кенилворта — Роджер Мортимер.

Тот гордо выехал из блестящей шеренги конных рыцарей, и преклонил копье, с оконцовкой в виде турнирной короны, перед сэром Блэквудом и прекрасными дамами на трибуне. Его оруженосец принял щит рыцаря с красочным геральдическим знаком в виде коронованного медведя с топором на фоне замка и под одобрительный рокот толпы зрителей водрузил его первым посреди ограждения трибун на предназначенное щиту место. Восхищение народа красотой и точностью герба имело много оснований: прославленный рыцарь и был похож на огромного медведя, закованного в драгоценный доспех с гравировкой и столь искусными сочленениями, что все восхищенно глядели и гадали о том, у каких мастеров-кузнецов он выкован и каково поголовье того стада коров, которые пошли в плату за это вооружение. Но восхищение рыцарем и его гербом имело и другое основание — Роджер Мортимер прославил себя не только силой и осмотрительностью опытного воина, — его мастерство владения тяжелым осадным топором не имело равных. Всем был известен его подвиг, когда герой прорубил проход в ворота одного французского замка и возглавил его штурм даже тогда, когда всех, кто держал над ним щиты, перебили арбалетчики защитников крепости. Рыцарь совершал в одиночестве сокрушительные и точные удары по воротам, одновременно ловко уворачиваясь от смертельных стрел противника.

Под рев толпы зрителей и в этот раз Мортимер слез с коня, принятого оруженосцем, почтительно подавшим ему тяжелый топор. Рыцарь подошел к приготовленному заранее огромному сосновому бревну, закопанному в землю до половины и поражающему своей толщиной. Богатырски ухнув, он точным ударом всадил огромный топор в сердцевину бревна и под рокот восхищения расколол его сверху донизу до земли. Несколько человек после этого под смех горожан пытались выдернуть топор из расщелины..

Им удалось это сделать только втроем, когда четвертый разжал расколотое бревно стальной булавой «Утренняя звезда».

Прославленный рыцарь и герольды встали на поле с дубовыми шестами, которыми могли вмешаться в неправедную схватку и охладить пыл любого.

Один за другим подъезжали участники предстоящего ристалища к трибуне и герольды объявляли о их гербе и подвигах, а также — о победах на других турнирах. Многих рыцарей узнавали заранее — по огромным флагам на копьях их оруженосцев, где гербы были изображены ещё крупнее.

Был громогласно объявлен и девиз праздника: «Пусть объявится и победит достойнейший!»

Согласно девизу многие рыцари также демонстрировали мастерство уникального владения особыми приемами и разным оружием. Все это было заранее строго оговорено и прекрасно подготовлено, но от этого потрясение дам и кавалеров было еще выше, а громогласие толпы сотрясало трибуну.

Граф Линкольн, исполинского роста и на столь же огромном черном жеребце, подъехал к еще одному бревну, вертикально торчащему на высоту человеческого роста из земли. Одним повелительным посылом опытный всадник поднял своего скакуна на дыбы, как кентавр, слившись с ним в едином движении. В руке рыцаря взмыл к ясному небу полуторный тяжелый меч, сверкнувший молнией на солнце, и просто, как… выдох, единый — у коня и седока, меч опустился и легко рассек бревно сверху до низу. Оно даже распалось от сокрушительного удара сверху, вобравшего слитную мощь коня и его властелина. Зрители завыли от восторга, понимая, что видят то, о чем будут монахи писать в летописях, сохраняя эту память на века славы!

Не только английские рыцари присутствовали на турнире. Французских воинов было не меньше двух десятков. Их представляли столь же уважительно и с почетом.

Один из них, Бертран дю Гюшлин, демонстрировал мастерство обращения с «кропильницей» — достаточно редким цепным оружием. Все знали, что управляться цепным оружием особенно трудно, зато его сокрушительная сила превозмогает любую булаву или шестопер. Его «кропильница» имела три цепи, на концах которых висели тяжелые стальные шары с зубцами. Древко имело солидную толщину, его охватывало пять стальных обручей. Зрителям было видно, что левая рука рыцаря, в которой он и держал оружие была чуть ли не вдвое толще правой… Видно было, что этим оружием он тренировался управлять с детства. Да и появление бойца-левши на турнире — знак особо опасных схваток… Француз направил своего коня к огромному колесу, горизонтально закрепленному на высоком столбе, выше коня с всадником. Мастеровые люди, готовящие все атрибуты показных выступлений, тут особо постарались: скрытый механизм раскручивал колесо то вправо, то — влево. Под колесом на веревках были подвешены многочисленные тыквы, раскачивающиеся в разные стороны.

Рыцарь-левша поднял коня в галоп и на полном скаку снес одним ударом три тыквы, поднял коня на дыбы, развернулся на месте и снова безошибочно срубил три плода, разбивавшихся с таким звуком, будто это были человеческие головы. Последний удар вызвал шум потрясения: всадник опять разогнал коня, направляя его с другой стороны, где был высокий барьер. Он сбил последние три тыквы мастерским ударом в полете, когда его конь перелетал через барьер…

Англичане аплодировали его доблести так же радостно, как если бы он был их соотечественником. Воистину — дух и традиции турнира выделяли благородство, как основную доблесть. Подъезжая к трибунам, рыцарь почтительно снял шлем, и все дамы увидели что он молод и необыкновенно красив.

Герольды представили всех рыцарей, их щиты заняли свои места на ограждении трибун. Потрясение от представленного всеми участниками мастерства никак не стихало. Глашатай объявил о порядке проведения рыцарских ристалищ и стрелковых соревнований лучников. Это было яркой особенностью турниров в Англии. Выступление лучников из простонародья ценилось и поощрялось так же, как и благородные рыцарские сражения. Всем солдатам с начала службы было это знакомо. В этом заключалась стратегия самого короля Эдуарда III. Он сделал ставку в расчетах своих побед — на элитных стрелков — лучников и английскую дисциплину взаимодействия родов войск. А высокородные рыцари видели свою задачу не в личных подвигах, а в совместных с рядовыми стрелками усилиях, неизменно приводящих к победам всей армии. Французские рыцари по предводительством короля Филиппа Красивого увлечены были лишь собственной доблестью, но в войне проигрывали одну за другой все битвы вот уж 25 лет.