Мистер Пропер, веселей! - Василий Богданов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Алё, алё? – спросил он.
– Красава! – крикнули в ответ. – Красава, ну ты где, бля?! Всю ночь не могу до тебя дозвониться!
– А, Эдик, ты, – Директор потёр пальцем неожиданно зачесавшийся глаз. – Привет, Эдик.
– Здорово. Слушай, ты мою бабу вчера домой отвёз?
– Домой.
– Куда? По этому адресу? – Эдик продиктовал адрес.
– Ну да, – ответил Директор. – Хотя, знаешь, я не сверял. Это она мне адрес сказала. Дорогу тоже она показывала. А я просто отвёз, куда показали. Хотя вроде адрес тот.
– Там ещё девятиэтажки стоят колодцем. Помойка рядом, – полошился Эдик.
– Точно, – Директор вспомнил помойку, увиденную им в свете фар.
– И она чё? Вышла? И куда пошла?
– Пошла? К подъезду…
Тут Директора осенило. Вспышка, как скальпель, разрезала похмельный мозг. Он вспомнил холёную маленькую руку Кристины на своём плече и пахнущий мятой воркующий голос, который сказал: «Ну что, маньяки, зажжём?»
Мгновенно пылесос заработал в интенсивном режиме и всосал целую серию красочных воспоминаний. «Мерин», круто развернувшись у подъезда, рванул в сторону офиса. Ночной город превратился в длинную стрелу с наконечником из фонарей и оперением из мокрых деревьев, а время сжалось до точки.
Подъезд девятиэтажки – парковка перед офисом.
Директор с Бумером наперегонки бросились открывать заднюю дверь «мерседеса» и, толкаясь, помогли барышне выйти.
Офис встретил их тишиной кожаных кресел, а потом ожил, завибрировал латиноамериканскими ритмами. Как кобры, взвились дымы от сигар. Курили Директор с блондинкой. А Бумер предусмотрительно не курил. Ром замешался с пузыристой лока-локой. Директор и блондинка пили. А Бумер предусмотрительно не пил.
Зато Бумер отрывался круче всех. Бумер исполнял танец живота с задиранием майки. Задирание перешло в стриптиз. Стриптиз закончился. Бумер остался в боксёрских трусах «Хуго Босс» в мелкую розовую клетку.
Блодинка выставила Бумеру высший бал и сказала, обращаясь к Директору:
– А у меня трусы со стразами. Хочешь, покажу?
Директора прошиб холодный пот, и он решил пока не вспоминать, что было дальше.
– Ты, блин, понимаешь, красава, она классная баба! – жаловался Эдик. – А я клоун! Я клоун, блядь, мне в цирке надо работать. Я ей вчера вечером скидываю: «Не хочешь групповушкой заняться? Я, ты и Катя». Это, ну, вторая баба. Ну, ты видел. Огонь, а не девка. «Если не хочешь, то мы тебя вычёркиваем». Понял? Вот ты стал бы своей невесте такое скидывать?
– Нет.
– Видишь! Ты нормальный. И Кристинка – тоже нормальная баба. А я псих. Я ненормальный. Мы же с ней пожениться собирались осенью. А зимой в Париж! В свадебное путешествие. А ты видел, как я вчера?
– Видел.
– Я ведь подлец? Скажи? – и, не дождавшись ответа, он продолжал: – Но я потом хотел всё загладить. Бля буду. Приехал к ней в полночь с корзиной белых роз. А её дома нет! Прикинь! Подруги говорят: «Не приходила». Я – звонить. Мобила отключена. Я – по городу. Все казино обрыскал, все дискотеки, все бары. Нигде нет. Как сгинула! Ну, думаю, стерва, окрысилась на меня! Мобилу, блядь, вырубила, развлекается с каким-нибудь фраером. Найду – вальну обоих! Ствол у меня с собой, ты знаешь. Или лучше: её вальну, а ему яйца отрежу по самое не балуйся!
– Ну и чё, нашёл? – спросил Директор, опускаясь в ванну, в которой стало вдруг холодно.
– Нет, на хуй. Не нашёл. Пока. Но у меня братуха. Он с операми в цветных. Он их попросил, они ищут. Ищейки. Найдут.
– Найдут, конечно, – уверенно ответил Директор
– Они с тобой перетереть хотят, – сказал Эдик.
– Со мной?
– Ну, для полноты картины.
– …
– Чё молчишь, красава?
– Да я чё. Говно вопрос, Эдик!
– Ну так мы с братухой за тобой уже едем.
* * *– Бумер, колись давай, чё вчера было? – с надеждой в голосе спросил Директор, едва закончился неприятный разговор с нервным бандитом.
Не отрывая ухо от телефона, он выбрался из ванны и досуха растирался полотенцем.
– Классно оторвались! – ответил Бумер.
Его немногословие убивало.
– А чё вообще было? Ну, в деталях, – попытался осторожно выведать Директор, оттягивая перед зеркалом нижнее веко.
Он не хотел, чтобы Бумер знал о его провалах в памяти. Но Бумера было не провести. Когда-то до укуса клеща он прилично закладывал за воротник, и такой симптом, как частичная утрата памяти, был ему знаком не понаслышке.
– Да ты ни х-х-хуа ж не помнишь, ёббб-бб-банавро! – радостно констатировал он.
– Я всё помню. В целом.
– Ни хххуа ты не помнишь. Не мзди.
– Помню.
– Не помнишь, сцуко! По науке это называется перфорационная память! Вторая стадия алкоголизма!
– Не умничай, сцуко, – обмотавшись полотенцем, Директор вышел из ванной.
– А третья стадия, знаешь, как называется? Сумеречное сознание!
– Да ты ебанулся, как пить бросил!
– Ни хуа. Литературу надо читать специальную.
– А я думаю, Бумер, это тебя от энцефалита не долечили, – ответил Директор, одновременно пытаясь определить, какие трусы из бельевого ящика следует признать наиболее свежими.
– Зато я пить бросил. И всё помню. До мельчайших подробностей.
– И я помню, нах. Помню, как ты танцевал стриптиз, реально!
– А дальше?
– Дальше? – Директор задумался, прыгая на одной ноге и продевая другую в трусы.
– Бу-га-га-га-га! Ни хуа не помнишь!
Оба помолчали.
– А было вот что, – снизошёл Бумер. – Вы с этой бабой набухались, и я отвёз вас домой.
– Каждого в свой дом?
– Ни хуа-а-а-а. Я отвёз вас к тебе домой. В твою «нехорошую» квартиру.
У Директора упало сердце. Он застыл в плотно облегающих «боксерах» посредине разорённой комнаты.
– Сначала я хотел развести вас по домам, но в машине ты эту бабу развёл реально, и она согласилась поехать к тебе.
– Не мзди, сцуко!
– Бля буду.
– Да как я её развёл? – Директор внимательно оглядел себя. – Я толстопузый, несексуальный, грубый мужлан без чувства юмора!
– Ты сказал, что дома у тебя есть «Бейлис».
Пустая бутылка «Бейлиса» в углу комнаты у дивана подтверждала слова Бумера.
– Да?!
– Да. А она сказала, что это её любимый напиток.
– Да?!
– А потом она спросила тебя: «Зачем ты купил „Бейлис“?». А ты ответил: «Для ёбли-с».
– Да?! Я так сказал?! – Директор схватил себя свободной рукой за волосы. – Гусарский юмор!
– Ага. Но вы оба ржали как резаные, так что совсем меня за-эбали!
– Бумер, скажи, что мздишь, и я прощу тебе коробку сигар, которую ты мне должен, и ещё, так и быть, нах, подарю свою.
– А чё ты хочешь? Узнать правду или чтобы твой лучший друг целый месяц курил ахх-х-х-х-хуительные сигары?
– Правду.
– Тогда так: я отвёз вас к тебе домой и видел, что, пока вы шли к подъезду, ты реально держал эту блондинку за жопу! Вот так, нах, – Бумер издал губами сочный звук.
В этот момент в коридоре радостно пиликнул домофон.
– Кто? – спросил Директор.
– Отворяй, красава! – крикнули снизу.
Директор окинул взглядом часть комнаты, видимую из коридора, и сказал:
– Я лучше сам спущусь. Подождите.
V. Похищение Елены
– Ах ты, сука, папуас! Гвинея-Бисау! – выругался Эдик, когда его старый «крузак» подрезала пассажирская «газель».
– Это не «газели», а бешеные бегемоты, – ровным голосом ответил сидевший рядом брат Эдика и посмотрел холодным немигающим взглядом рептилии.
Имя у него было Паша, но все звали его «Змей» из-за фантастического устройства зрачка, радужной оболочки и век. Змей тоже принадлежал к преступному сообществу. Но если Эдик был нервный бандит, то Змей был бандит странный.
Директор сидел на заднем сидении «крузака» и, приняв вальяжную позу, наблюдал за обоими. Ему приходилось часто и широко зевать, чтобы скрыть нарастающую нервозность.
– Ты пойми, не могу я без этой бабы, не могу! – стенал Эдик. – Чую, всё, ушла она от меня с концами.
– Обидел ты её, – ответил Змей, – а женщину обижать нельзя. Потому что женщина – цветок!
– Да-а-а-а… – вздохнул Эдик.
– Вся вселенная зависит от женщины. Всё на земле и на небе – от женщины. Птицы, рыбы, животные и человек – от женщины. Великая, – Змей воздел очи, – гармония. Всё потому, что женщина – цветок!
Эдик покосился на брата, но ничего не сказал.
– Можешь ругаться, материться можешь, убивать даже можешь по необходимости, грабить, но женщину не обижай. Красоту природы не тронь нечистыми своими руками. Потому что женщина – цветок!
Минуты две братья молчали.
– Слышь, Змей, – нарушил тишину Эдик, – тебе не надо траву курить.
– Почему? – Змей медленно улыбнулся своими тонкими сухими губами и остановил на Эдике немигающий взгляд.
– А потому что тебе не надо!!! Ты и так ёбнутый!!! – заорал Эдик и ударил обеими руками по рулю. – Ты без всякой травы на всю башку на хер ёбнутый!!!
