Русский сценарий для Голливуда. Библиотека приключений. Том 2 - Александр Кваченюк-Борецкий

Красногубов по очереди распечатывал один конверт за другим, жадно прочитывая письма. Каждое из них начиналось одними и теми же словами: «Здравствуй, дорогой Витя!..», и заканчивалось не считая самого первого, всегда одинаково. Василиса спрашивала, почему он не прислал ей ни строчки в ответ. У девушки был очень красивый почерк. Буковки ровные – одна к одной. Он прочитывал предложения и абзацы, в которых, так осязаемо, чувствовалось биение искреннего, юного и чистого сердца Василисы. Порой ему даже казалось, что он следил глазами не строки, а лесные тропки, надежно спрятанные от полуденного солнца в зеленой лесной прохладе и указывавшие заблудившемуся путнику верный путь к заветной цели. Наконец, Виктор машинально отложил в сторону последнее письмо, и лицо его просветлело. Он наскоро упаковал свои немногочисленные пожитки в дембельский чемоданчик.

– Ты куда, сынок? – не на шутку встревожилась Матрена Гурьевна, когда увидела, как Виктор, накинув осеннее пальто, шагнул за порог родного дома.

– Учиться поеду! – сказал сын и с жалостью посмотрел на мать.

Он решил, что лучше расстаться с ней теперь, чем тогда, когда в поселке узнают о том, что не воевал он вовсе не в какой Чечне. Вот сраму-то будет, если людям правда откроется! И, хотя в этом – не его вина, а самих селян, которые напридумывали себе, бог весть что, про Красногубова, в конце концов, козлом отпущения окажется именно он. Нечего было героя из себя строить! Как после такой бессовестной «лжи» он посмотрит людям в глаза?..

…В городе Виктор подал документы для поступления в геологический техникум, который являлся переходной ступенью для тех, кто потом продолжал обучение в институте. Его поселили в общежитии вместе с остальными абитуриентами. После сдачи экзаменов он прочно обосновался в одной из комнат вместе с еще двумя первокурсниками. Месяца три Красногубов ничего не сообщал о себе Матрене Гурьевне. Но однажды, взгрустнув по дому, послал матери короткую весточку о том, что жив и здоров. Как водится, в послании он указал адрес своего нового места жительства. Честно говоря, Виктор предполагал, что после того, как мать получит письмо, Василиса, если она еще не разочаровалась в своем непредсказуемом друге, так откровенно пренебрегающим ею, очень скоро отыщет его. И он не ошибся. Девушка, узнав от Матрены Гурьевны о том, где проживал Красногубов, тут же явилась к нему, как ни в чем не бывало. Как будто бы и не минуло нескольких месяцев со времени их последней встречи, и расстались они лишь вчера.

Буквально захлебываясь словами от счастья, Василиса, щебеча, как птичка, рассказала Виктору, о том, что окончательно рассорилась с родителями и живет теперь у подруги. При этом она, как будто бы, не испытывала ни капли грусти… Скорее, наоборот!.. В свою очередь, находясь в некоторой растерянности, он совершенно не знал, радоваться ее приходу или же этого делать совсем не стоило? Красногубов молча смотрел на Василису и невольно сравнивал ее с Дарьей, работавшей поваром в студенческой столовой. Полная и круглолицая, она сразу же приглянулась ему тем, что от нее пахло борщем и свежеиспеченными булочками. Глядя на нее, Виктор тепло вспоминал солдатскую столовую, где он оттрубил, ни за здорово живешь, почти два года. Дарья была незамужняя и иногда приглашала Красногубова к себе домой. Она поила и кормила его до отвала тем, что оставалось нетронутым во время студенческих завтраков, обедов и ужинов. Виктор коротал ночь у Дарьи. Так, что все обстояло хотя и довольно прозаично, но зато обстоятельно. В отличие от практичной и хлебосольной толстушки тоненькая и подвижная Василиса буквально светилась изнутри нежностью и любовью к Виктору. И, невольно сравнивая двух претенденток на его либидо4, он вдруг впервые ясно осознал, что у него никогда не поднялась бы рука грубо оттолкнуть от себя эту, бог весть, что вбившую себе в голову, сумасшедшую девчонку. А, она, словно бы, упорно не замечала всяческих сомнений Красногубова по поводу того, стоило ли ему рассматривать Василису всерьез. То есть, сперва, как его девушку, а в дальнейшем, возможно, ту, с которой он захочет навеки связать свою дальнейшую жизнь. Но, вопреки всему, его нерешительность и холодность, больше похожая на равнодушие, казалось, лишь еще больше распаляло стремление Василисы завоевать сердце приглянувшегося ей парня. С каждой их новой встречей она, все более, смело и уверенно строила планы насчет их совместного будущего, не стесняясь делиться ими с Виктором. Вконец опешив, он слушал ее, раскрыв от изумления рот, и, не зная, когда ему следовало, прервав ее нескончаемый монолог, вставить свое веское слово, а когда нет… Как бы ни противился молодой человек этому внутренне, ее обаяние так сильно воздействовало на него, что, не сводя с нее удивленных глаз, он молча внимал звонкому, как будто бурлящий весенний ручей, голоску Василисы. Необыкновенное очарование, похожее на летний луг после дождя, когда его солнечные капли блестят на траве, будто бы и, не собираясь высыхать, исходило от нее. Оно было столь непобедимо, что нашло ответный отклик в самом Красногубове. Он вдруг ощутил, что те же чувства, что переполняли Василису, с недавних пор испытывал и он. Но, поселив где-то в тайных уголках своей души, до определенного момента он, словно бы, тщательно прятал их ото всех, в том числе, и – Василисы, стараясь ни чем не выдать себя…

…Почему мужчина всегда скрывает то, что в любящей женщине лежит на поверхности? Почему она свято верит, что имеет право на счастье, а он бежит от него, пугаясь, что за это счастье придется платить слишком высокую цену? Да, конечно же, она – богиня! К ней тянутся его губы, его руки, чтобы не прерывался человеческий род. Она прекрасна и поэтому всегда права! А он? Он – ее поддержка и опора. И их отношения, на редкость гармоничны. Ибо, они уравновешивают два противоположных начала – мужское и женское, делая целый мир устойчивым ко всем превратностям судьбы.

Василиса жила надеждой на лучшее, и она явилось самым убедительным аргументом для того, чтобы обратить Виктора в собственную веру. Точнее, вера, надежда и любовь были для нее тем, что наполняло ее жизнь смыслом. И он не решился собственными руками разрушить их счастье, понимая, что другого может не быть. Уж, лучше пусть то, что есть, никогда не иссякнет, как солнечный свет, льющийся с небес… Вероятно, хотя и не столь возвышенно, примерно, так размышлял он…

11

Прошло три года, и Красногубов закончил техникум и получил диплом геологоразведчика. Василиса все это время не отпускала его от себя ни на шаг. На первых порах они поселились в семейном общежитие, которое предоставило предприятие, где работала Красногубова. Еще через пять лет, когда у них появился сначала Стасик, потом – Максик, им выделили однокомнатную квартирку…

…Красногубов хлебал щи, а Матрена Гурьевна, слегка нахмурившись, искоса поглядывала в его сторону. Она не простила сыну того, что, даже не подозревая о том, как пожилая женщина считала, хотя это был плод ее собственных фантазий, тот ввел ее в заблуждение насчет службы в Чечне и «боевых» ранений. После его бегства из дому, иначе и не назовешь, Матрена Гурьевна какое-то время старалась реже выходить на улицу, чтобы не чувствовать на себе насмешливых взглядов злоречивых соседей. Первой, кто открыл ей глаза на правду, была все та же Осиповна.

– Слышь, соседка, твой-то – вовсе никакой не ерой! – прямо заявила она, едва переступив чужой порог, и выжидательно посмотрела на Матрену Гурьевну.

– Как – так? – усомнилась Красногубова. – Я своими глазами на ем следы от пуль видела?

– Да и не от пуль совсем – это!

– А, от чего же, по-твоему? От комариных укусов, что ли?

Но в ответ фермерша лишь презрительно фыркнула.

Да, может, от струмента какого!

– Чево, чево?

– А – таво! Мой Ерема был в комиссарияте и все узнал про твоего Витьку!

Матрена Гурьевна, которая в то время мыла посуду и в руках держала тазик с кипятком, едва удержалась, чтобы не ошпарить им вздорную фермершу.

– Ты не очень-то жерновами своими скрежещи! Думай, что мелешь!

– И думать мне нечего! – осклабилась Осиповна, воинственно подбоченясь. – В стройбате твой солдат кашеварил!.. Вот и – весь сказ!

И с видом победительницы, никогда не знавшей поражений на бабьем фронте, Осиповна убралась восвояси.

Надо сказать, что Ермолай Пантелеймонович отправился в местный военкомат не только любопытства ради. Во всем дотошный и обстоятельный он хотел, чтобы из достоверного источника его официально информировали о заслугах Красногубова перед Родиной. Гордость распирала честолюбивого фермера от той мысли, что впервые в жизни его подопечным станет не выдуманный, а настоящий герой. Был у Еремы и свой корыстный расчет в отношении Красногубова. Ведь, обычно, таким, как он, молодым людям, государство шло навстречу. «Если с умом похлопотать за парня, – так и этак прикидывал Ермолай Пантелеймонович, – то, вполне вероятно, что от этого можно поиметь определенную выгоду!..» Надо было лишь, куда следовало, обратиться с соответствующими бумагами. И тогда власти помогли бы Красногубову с дешевыми стройматериалами, чтобы новый дом поставить. Отходы от строительства фермер намеревался пустить на текущий ремонт собственного свинарника и гаража. Не пропадать же добру зря? Ерема уже прокручивал в уме различные варианты, которые были бы выгодны ему и герою. Например, он рассчитывал на то, чтобы использовать Красногубова, как таран, своего в доску, пробивного, парня, выражаясь современным языком, доморощенного лоббиста, и, таким образом, получить долгосрочный кредит в банке с низкой процентной ставкой. Но все грандиозные планы деятельного фермера рухнули в одночасье, когда он узнал правду. Прямо из военкомата Ерема вернулся домой и рассказал обо всем жене. Вскоре, весь поселок зло подсмеивался над Матреной Гурьевной Красногубовой и ее «ероем», Витькой. Проходя по улице, пожилая женщина хмуро приветствовала соседей, которые отвечали ей недвусмысленной улыбкой на лице. Вот, мол, старая карга чего удумала! Наврала всем с три короба про «подвиги» своего кашевара. А он и пороха-то даже не нюхал! За кого она людей принимает? Люди ж – не дураки! Их, просто так, на мякине не проведешь! Поначалу Матрена Гурьевна сильно расстроилась. Плакала по ночам. Сын вернулся из армии живой и невредимый, а она не радовалась этому, а скорее наоборот. «Уж, лучше бы он в клятой Чучни погиб!» – в сердцах восклицала оскорбленная женщина, захлебываясь слезами. И за что судьба была так несправедлива к ней? Но, как она ни старалась, никакого путного ответа на этот счет ей в голову не приходило.