Вот и всё. Зачем мы пугаем себя концом света? - Адам Робертс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, я считаю, что Иоанн описывает нечто локальное, специфическое и соответствующее историческим фактам, но одновременно и нечто универсальное, общее и духовное. Он поступает так потому, что для него Иерусалим — не только город на земле, но и материальное воплощение божественного духа. Именно поэтому Откровение отличается такой шокирующей психоделической странностью — то, что мы видим, это два образа, наложенные друг на друга. Иоанн Патмосский считал локальное бедствие событием, имеющим как космическое, так и местное значение. Да и разве мог еврей поступить иначе в 80 году н. э.?
На всякий случай оговорюсь — я не утверждаю, что Иоанн Патмосский создал именно историческую хронику падения Иерусалима, а не пророческое описание конца света. Совершенно очевидно, что Откровение — это второе, а не первое. Кроме того, если бы Иоанн захотел написать историческую хронику, он бы так и сделал, подобно его соотечественнику Иосифу Флавию (также говорившему по-гречески), без всякого сюрреализма и фантасмагорических символов. Иоанн, безусловно, создал пророческое повествование о конце мира, только в качестве прототипа использовал реальное событие. Для Иоанна Иерусалим был центром Вселенной, а значит, его гибель во всех деталях предопределяет грядущую гибель мира.
Я столь подробно разбираю Откровение Иоанна, во-первых, потому, что оно оказало огромное влияние на изображение армагеддона в искусстве и литературе. А во-вторых, потому, что мое понимание этой книги порождает мысль, которую я считаю важной для нашей концептуализации конца света. Это мысль не только о том, что конец света происходит не единожды, а повторяется снова и снова, каждый раз заканчиваясь новым возрождением, но и о том, что все эти грандиозные апокалиптические картины изначально связаны с теми или иными локальными событиями.
Книга Иоанна важна еще и с точки зрения ее последующих интерпретаций, а также ее влияния на реальность. Люди постоянно отыскивают признаки появления описанных в ней символов в окружающем их мире — чтобы предсказать наступающий конец времен.
В 1000 году правление короля Англии Этельреда было ослаблено не столько в результате постоянных нападений викингов на королевство, сколько из-за предупреждений со стороны духовенства, особенно епископа Лондонского Вульфстана, которые гласили, что следует приветствовать эти набеги — для того чтобы, согласно Откровению Иоанна, по окончании тысячелетнего царства мог наступить апокалипсис. Вера в то, что он действительно скоро свершится, парализовала Этельреда и лишила его возможности защищать свои владения. На роль Зверя из Откровения Иоанна в разное время предлагались и папы римские, и политические лидеры, и просто знаменитые люди. Например, Пьер Безухов, герой романа Льва Толстого «Война и мир» (1869), становится одержим идеей, что зверем является Наполеон Бонапарт, и пытается доказать, что именно его имя складывается в число 666. После катастрофы на Чернобыльской АЭС в 1986 году сторонники буквального толкования текста Откровения были взбудоражены тем фактом, что вид полыни, имеющий научное название Artemisia vulgaris, по-русски называется чернобыльником. И это несмотря на то что катастрофа не привела к отравлению всех рек в мире, а ядерный реактор вряд ли можно признать звездой, рухнувшей с неба.
Некоторым образом все это объяснимо: в Откровении нам представлен затейливый узор из странных деталей, однако они сводятся к вариациям на две фундаментальные темы, пронизывающие все повествование. Первую из них мы можем назвать экологической катастрофой: огонь и яд, падающие с неба, гибель растительности, засуха и загрязнение Мирового океана. Другая — политическая: повсеместно злонамеренные правители угнетают простой люд, а армии захватывают чужие земли. Голод и природные катаклизмы усугубляются войной, массовыми убийствами и разорением. Уберите фантастический гротеск, в который Иоанн облекает свой рассказ, и вы получите не просто что-то очень знакомое, но нечто типичное и вечное.
Так, по мере того как образы Откровения становились все более известными, а обстоятельства, в которых оно создавалось, забывались, люди все больше переносили его толкования на свою жизнь. Если бы вы жили в Англии в 1000 году, в наступающем конце света вас могли бы убедить набеги викингов, политическая нестабильность и неотвратимость грядущего нового тысячелетия, о чем Иоанн упоминает в своей книге. Если бы вы были американским евангелистом образца 1980-х годов и узнали, что по-русски полынь называется чернобыльник, вы могли бы уверовать в близость конца света. Возможно, современные катаклизмы напоминают вам события из крайне убедительной книги Иоанна: падение уровня Мирового океана, кислотные дожди, катастрофическое загрязнение окружающей среды и бесконечные войны. Если это так, вы делаете ровно то, к чему призывает Откровение: переходите от личного и локального к обобщенному и космическому и обратно. Это естественно, поскольку космический апокалипсис неизбежно влияет на жизнь каждого. Смерть становится концом света для отдельного человека. Она неминуема — но кого это интересует? И, как ни парадоксально, важность проблемы как раз и состоит в том, что это никого не интересует. Мы все — обычные люди, но однажды с каждым из нас произойдет необычное событие — все мы умрем. Иоанн Богослов постоянно возвращается к ужасу самого этого факта, пока перед немногими избранными не откроется волшебная дверь и они не войдут в новое царствие небесное — и в новую землю.
Глава 2. Полчища нежити: зомби-апокалипсис
В живых остались единицы — и вы среди них.
Вы прятались, пока хватало запасов, но теперь нужно или выйти на поиски еды, или умереть от голода. Нужно быть предельно осторожным, ведь на каждой улице и в каждом сквере бродят зомби, на ходу разваливающиеся на части, но странным образом все еще способные передвигаться. Полчища зомби везде, и хотят они только одного: схватить вас, разорвать на части и сожрать. Они нетвердой походкой преследуют вас, их плоть стремительно гниет, а в глазах — пустота.
Такова завязка тысяч книг и фильмов — сценарий настолько знакомый всем и каждому, что почти превратился в клише. Для многих поколений самыми очевидными картинами апокалипсиса были те, что нарисовал Иоанн Богослов, но теперь нам ближе образ зомби-апокалипсиса. Вот так теперь и кончается мир — не взрывом, а монстром.
На полпути между религией и наукой возникают те мифы, в которые мы хоть и не верим, но подвергаемся их влиянию. Большинство людей не верят в привидений, вампиров и зомби, но это не помешало историям о них пропитать нашу культуру. В частности, в сюжетах о конце света никто
