Пока не остыл кофе - Тосикадзу Кавагути

Кофе впервые завезли в Японию в эпоху Эдо в конце семнадцатого века. Сначала он не пришелся по вкусу японским гурманам. Тогда людям не приходило в голову пить для удовольствия черную горькую воду.

С появлением электричества масляные лампы в кафе заменили на электрические. Но кондиционеры, даже когда они вошли в обиход, здесь все равно не установили, чтобы не нарушать особенный шарм интерьера.

В кафе был только потолочный вентилятор с большими лопастями, должно быть, установленный после появления электричества. Но потолочный вентилятор не охлаждает воздух, он просто осуществляет его циркуляцию.

Самая высокая температура, когда-либо зарегистрированная в Японии, составляла 41°С в Екавасаки в префектуре Коти. Трудно представить себе, что потолочный вентилятор мог бы помочь в такую жару. Но даже в середине лета в этом кафе всегда царила приятная прохлада. Кто охлаждает здесь воздух? Никто из сотрудников этого не знал.

Итак, было начало лета, вторая половина дня. Воздух на улице уже сильно прогрелся. Внутри кафе молодая женщина что-то писала, сидя у стойки. Рядом с ней стоял кофе-глясе, разбавленный тающим мороженым. Женщина была одета по-летнему: в белую футболку с отворотами, в серую облегающую юбку с низким разрезом и в сандалии на ремешках. Она сидела, выпрямив спину, и строчила письмо на розовой бумаге с вишневым оттенком.

Худощавая женщина с бледным лицом стояла за барной стойкой и наблюдала, ее глаза светились юношеским задором. Это была Кей Токита, и содержание письма, несомненно, возбуждало ее любопытство. Иногда Кей старалась заглянуть в него.

Помимо женщины с письмом у стойки, посетителями кафе были женщина в белом платье, сидящая за столиком в глубине, и мужчина по имени Фусаги, расположившийся за столиком у входа. Сегодня Фусаги снова развернул журнал.

Женщина, писавшая письмо, глубоко вздохнула. Кей последовала ее примеру и тоже сделала глубокий вдох.

– Простите, что так долго здесь задержалась, – сказала женщина, упаковывая законченное письмо в конверт.

– Все в порядке, – отозвалась Кей, мимолетно взглянув на ее ноги.

– Эм… Не могли бы вы передать это письмо моей сестре?

Женщина взяла конверт и передала его Кей. Женщину звали Куми Хирай. Она была младшей сестрой Яэко Хирай, постоянной посетительницы этого кафе.

– Ах… Ну, насколько я знаю вашу сестру… – Кей подумала, что лучше не продолжать, и прикусила губу.

Куми слегка наклонила голову и с любопытством посмотрела на Кей. Но Кей просто улыбалась, как будто ничего не имела в виду.

– Хорошо… Я передам ей это письмо, – сказала она, глядя на письмо в руках Куми.

Куми немного замешкалась.

– Я знаю, что она может даже не прочитать его… Но если бы вы были так любезны… – добавила она, слегка поклонившись.

Кей решила, что вежливость будет правильным выбором.

– Конечно, я передам, – ответила она, ведя себя так, будто ей доверяют что-то очень важное.

Кей взяла письмо обеими руками, низко поклонившись, а Куми направилась к кассе.

– Сколько я должна? – спросила она, передавая Кей счет. Та аккуратно держала письмо, стоя за прилавком. Потом она взяла счет и начала набивать суммы на клавиатуре.

Эта касса могла бы стать претендентом на звание самой старой действующей кассы в мире. Кассовый аппарат с клавишами, больше подходящими для пишущей машинки, попал в кафе в начале периода Сёва, около 1925 года. Он был очень массивный и прочный на вид, разработанный специально, чтобы исключить возможность взлома. Одна его рама весила около 40 килограммов. Каждый раз, когда на нем нажимали клавишу, он издавал громкий щелчок.

– Кофе и… тост… рис карри… взбитое парфе…

Щелк-щелк-щелк-щелк… щелк-щелк. Кей ритмично пробивала суммы каждого заказа.

– …мороженое с содовой… мини-пицца…

Безусловно, Куми много ела. Не все уместилось в один счет. Кей начала забивать суммы во второй счет.

– …Банановый коктейль… котлеты с карри… – Не обязательно было считать каждое блюдо, но Кей увлекал этот процесс. Набивая заказы, она была похожа на ребенка, погруженного в увлекательную игру.

– …Потом у вас была горгонцола с ньокки, курица, сливочная паста с периллой…

– Я жру, как свинья, верно? – спросила Куми довольно громко, возможно, немного стесняясь того, что все это перечисляется. «Пожалуйста, вам не обязательно зачитывать все это вслух», – наверное, хотела она сказать.

– Точно.

Конечно, это сказала не Кей, а Фусаги. Услышав заказ, он тихо пробормотал это, продолжая листать свой журнал.

Кей никак не отреагировала, а Куми покраснела со стыда.

– Сколько с меня? – спросила она. Но Кей не закончила.

– А давайте посмотрим… потом был еще сэндвич… онигири на гриле… второй рис карри… и-и-и… еще кофе-глясе… итого, с вас 10 тысяч 230 йен.

Кей улыбнулась своими добрыми сверкающими глазами.

– Хорошо, вот деньги по счету, – Куми быстро вытащила две банкноты из сумочки. Кей взяла деньги и с профессиональной ловкостью пересчитала их.

– Ваши 11 000 йен… – сказала она и снова нажала клавишу на кассовом аппарате.

Куми ждала, опустив голову.

Бумс… Ящик кассы открылся с толчком, и Кей вытащила оттуда сдачу.

– Вот ваши 770 йен сдачи.

Еще раз улыбнувшись, Кей отдала сдачу Куми. Куми вежливо поклонилась.

– Спасибо. Все было очень вкусно.

Возможно, ей было стыдно, что весь список съеденного ею был зачитан громко вслух. Именно поэтому казалось, что Куми хотела быстрее исчезнуть. Она уже собиралась покинуть заведение, когда Кей окликнула ее.

– Эй… Куми, – сказала она.

– Да?

Куми остановилась в дверях и оглянулась на Кей.

– По поводу вашей сестры… – сказала Кей, глядя вниз. – Ей что-то передать на словах? – она бессознательно подняла обе руки, когда спросила это.

– Нет, ничего не надо передавать… Я все написала в письме, – без колебаний ответила Куми.

– Да, поняла… – Кей разочарованно повела бровями.

Тронутая тем, что Кей проявила такую заботу, Куми улыбнулась и, на мгновение задумавшись, произнесла:

– Возможно, есть одна вещь, которую вы могли бы ей сказать…

– Да, конечно, – лицо Кей моментально прояснилось.

– Передайте ей, что папа и мама больше не сердятся на нее.

– Твои папа и мама больше не сердятся на тебя, – повторила Кей.

– Да… Пожалуйста, скажите ей это.

Глаза Кей снова радостно заблестели. Она дважды кивнула.

– Хорошо, я передам, – сказала она с готовностью.

Куми оглянулась по сторонам и еще раз вежливо поклонилась Кей, прежде чем покинуть кафе.

Дзинь-дзинь

Кей выглянула за дверь, чтобы проверить, что Куми ушла, а затем быстро вернулась и начала разговаривать с пустой барной стойкой.

– Ты поссорилась со своими родителями?

Из-под стойки ей ответил хриплый голос.

– Они отреклись от меня, – сказала Хирай, внезапно появившись.

– Ты слышала ее, да?

– Слышала что?

– Что твои отец и мать больше не сердятся на тебя.

– Я