Жестокие духи - Кэт Чо

– Омма! – звала Миён, отчаянно желая вернуть мать.

Ее голос эхом разнесся по лесу. По этому месту, которое было сном и в то же время им не было. Глубоко в костях Миён засел холод, словно она находилась там, где не полагалось. Словно это место отвергало ее, и, если она не уйдет, неизвестно, что может с ней произойти.

8

Сомин ненавидела ждать, но только это ей и оставалось делать после того, как отвезли Миён в больницу. Врачи разрешили Джихуну посидеть с ней, главным образом потому, что он попросту отказывался ждать снаружи. Но Сомин и Чуну отправили в большую зону ожидания, где перед большим телевизором, по которому крутили новости, рядами стояли десятки стульев.

Сомин притворилась, что смотрит в экран, но на деле даже не вслушивалась в обсуждение ведущих.

Тревожную монотонность ожидания нарушил Чханван, вбежавший в больницу и что-то спросивший на стойке регистрации. Наверное, пробормотал какой-нибудь бессмысленный вопрос.

Его направили в зону ожидания, и он поспешил туда.

– Сомин-а, хён, что случилось?

– Они все еще ждут результатов анализа крови, – ответила Сомин. Она практически чувствовала волны тревоги, исходящие от Чханвана. Он плохо справлялся со стрессом.

– Чханван-а, давай-ка ты лучше сядешь и вместе с нами подождешь? – предложил Чуну. Его голос был мягким и спокойным. Кто-нибудь мог бы даже назвать его успокаивающим, но только не Сомин.

– Я бы лучше что-нибудь поделал, – отказался Чханван. – Кофе хотите?

– Нет, – сказала Сомин.

– Конечно, – одновременно с ней ответил Чуну.

Чуну бросил на нее тяжелый взгляд, подразумевавший, что она не права. Сомин хотела упрямо настоять на своем, но, заметив, как нервно мечется взгляд Чханвана между ней и Чуну, поняла, что дело не в кофе. Просто некоторым нужно что-то делать, а не сидеть и ждать. А ведь буквально парой минут ранее она сама сокрушалась о том же.

– Ладно, – сдалась Сомин. – Мне бы не помешало чего-нибудь выпить.

– Договорились. – Чханван отправился на поиски кофеина, в котором он сам явно не нуждался.

– Послушай, я знаю: ты волнуешься… – начал Чуну.

– Тогда тебе следует оставить меня в покое, потому что ты моим нервам не поможешь. – Сомин отвернулась, чтобы пересесть на другое место.

– Я все понимаю: я тебе не нравлюсь. Но я тоже беспокоюсь о Миён. У меня есть право быть здесь.

– Ах вот как? – Сомин снова повернулась к Чуну. – У тебя есть право быть рядом с человеком, чью жизнь ты буквально четыре месяца назад перевернул с ног на голову своими секретами и ложью?

– Это несправедливо. Я считал, что помогаю ей. В этой игре оказалось больше игроков, чем я подозревал. – Чуну запустил руки в волосы и взъерошил их, и Сомин вдруг поняла, что впервые на ее памяти он выглядит не очень. Рубашка на нем была расстегнута, волосы растрепаны, а между бровями залегла тревожная морщинка.

И все же Сомин отказывалась давать ему слабину.

– Мне трудно поверить, что тот, кто может, по его словам, выяснить все на свете, понятия не имел, что отец Миён вернулся и что-то замыслил. Ты мог бы предупредить ее. Мог бы защитить их обеих.

– Да, я могу выяснить все что угодно, но не стану же я искать информацию, которая меня не касается. Я ищу только то, за что мне платят.

Сомин покачала головой:

– Как скажешь. Делай что хочешь, только меня не трогай.

– Да за что ты так сильно меня ненавидишь? – вскинул руки Чуну.

Сомин насмешливо хохотнула:

– Я же только что сказала.

– Нет, ты вела себя так задолго до того, как с Миён что-либо случилось. Ты ненавидела меня с самой нашей первой встречи. – Чуну приблизился, внимательно рассматривая Сомин, как будто собирал ее по кусочкам.

– Мне просто не нравятся такие люди, как ты.

– Такие люди, как я? – Губы Чуну изогнулись в изумленной улыбке, и Сомин яростно захотелось стереть ее с его лица. – Ты имеешь в виду дьявольски привлекательных людей?

– Ну, слово «дьявольский» ты точно подобрал, – съязвила Сомин.

– Ты же знаешь, мы бы отлично провели время. – Чуну заискивающе улыбнулся.

Сомин издала звук рвотного позыва.

– Поверь мне. Мне противен твой типаж.

– И какой же у меня типаж?

– Ты из тех, у кого за внешней дымкой таится пустота. Ты хочешь, чтобы люди думали, что ты такой весь горячий и загадочный, но держу пари, что за всем твоим блеском и улыбками нет ничего, что могло бы подкрепить твои громкие слова.

Сомин привыкла к тому, что ее слова попадают в цель. Именно так она держала в узде школьных хулиганов. В конце концов, Чуну похож на них – на ребят, крадущих у первоклассников [21] деньги на обед, настолько неуверенных в себе, что приходится прятаться за бравадой. Но ткни их пальцем – и они сдуются, как старый воздушный шарик.

Но вопреки ее надеждам улыбка Чуну стала шире. Он наклонился немного ближе.

– Просто признай: ты заинтригована, что может таиться за этой дымкой. Или ты боишься обжечься?

– Я боюсь заболеть эмфиземой, – ответила Сомин, скрестив руки на груди. Не позволяя ему увидеть ее истинные чувства, хотя пульс у нее участился.

Из-за угла показался Чханван, осторожно несущий три переполненных стакана с кофе, и Сомин использовала эту возможность, чтобы повернуться спиной к непоколебимой ухмылке Чуну. Чханван, должно быть, купил кофе в одном из автоматов, потому что крышек у стаканов не было, а зря – часть кофе уже расплескалась и испачкала ему рубашку.

– Чханван-а, – укорила его Сомин, – вот зачем ты так быстро идешь с кофе в руках?

– Я не хотел, чтобы он остыл. – Чханван поморщился: кофе ошпарил ему голую руку, уже розовую от пролитых ранее капель.

Прежде чем Сомин смогла протянуть руку, Чуну ловко выхватил у Чханвана два стакана и подал один ей. Она засомневалась, стоит ли ей брать его. Или лучше опрокинуть стакан на него? Но она знала, что это ребячество, поэтому приняла стакан, стараясь ни в коем случае не прикоснуться к руке Чуну.

Она подула на свой напиток, но, сделав глоток, буквально зашипела от боли – такой горячий был кофе.

– Осторожнее, неужто ты обжечься решила? – сказал Чуну, наблюдая за ней поверх края своего стакана. Судя по его самодовольному и многозначительному тону, он имел в виду нечто большее, чем кофе.

Громкий голос эхом разнесся по больничной приемной.

– Чханван! – Это не был крик, но прозвучало очень глубоко и властно. – Как ты посмел сбежать с занятий? – К Чханвану подошел его отец и недовольно ткнул того пальцем в грудь.

Как и сын, он был высоким. Но если Чханван выглядел неуклюжим и угловатым, то у его отца от регулярных тренировок была плотная фигура. Однажды Чханвана заставили тренироваться с ним целую неделю. У него все так разболелось, что он едва мог ходить и жаловался, что у него появились синяки в местах, о существовании которых он раньше и