Иосиф - Дмитрий Епишин

Помощь ГПУ была бесценным подарком для Иосифа. Партию он еще не успел полностью подчинить своему влиянию, даже собственную команду только формировал.

Красная армия вообще не считалась ему верной. В ней оставалось много людей, связанных с Троцким.

В 1923 году дело доходило до того, что самые ретивые из красных командиров вроде Антонова-Овсеенко или Шмидта могли прийти ночью к Троцкому и предложить силами своих частей совершить в стране военный путч. Для них ничего не стоило двинуть верные войска на захват власти и арестовать Иосифа, Бухарина, Зиновьева и всех иных «предателей настоящего ленинизма». Самый решительный из этих командиров Николай Муралов, считал, что сразу после ареста Иосифа и Бухарина следует расстрелять «при попытке к бегству» и объявить их посмертно открытыми врагами ленинизма. В ту пору Муралов командовал Московским военным округом. Ему подчинялись в числе прочих и курсанты кремлевской охраны.

В 1926 году заместитель Троцкого в РВС Михаил Лашевич тайно собирал заговорщиков у себя на квартире и опять предлагал организовать путч силами верных частей РККА «в защиту предаваемой Иосифом революции и ленинского дела»

В тот момент Иосифу сильно помогала мания величия «демона революции». Тот предложения заговорщиков отвергал, полагая, что это будет чисто бонапартистский переворот против своей же партии. Троцкий надеялся на появление мощной силы в свою поддержку внутри ВКП (б). Он никак не мог излечиться от иллюзий своей великой роли в мировой революции.

ОГПУ докладывало Иосифу об этих несостоявшихся заговорах. Он решил не предпринимать никаких репрессивных мер против заговорщиков, лишь велел усилить слежку за ними. Сведения стали поступать к нему ежедневно и нарисовали объемную картину лихорадочного поиска варианта переворота. При этом было очевидно, что заговорщикам безразлично, в какую новую пучину хаоса рухнет страна.

В душе Иосифа накапливался гнев, но и ощущение опасности никуда не уходило. Ощущение ножа, занесенного за спиной.

«Зря меня обвиняют в жестокости. Сколько времени с оппозицией возился, договориться хотел. Не с Троцким, конечно, что с этим договариваться, его только могила исправит. Рабочих много было тогда в оппозиции. Особенно, в первые годы. Говорили: Иосиф партию бюрократизировал, ленинизм забыл. Так и называли себя – большевики-ленинцы. Потом, когда Зиновьев с Каменевым к Троцкому перебежали в 1926 году, стали «объединенной оппозицией». Для них якобы «в партии демократии не стало, Иосиф все под себя подмял». Как удобно, оказывается, большевиком-ленинцем быть! Ульянов бунтарскую партию создавал. В такой партии демократии может быть сколько угодно. Она ничего не создает, только бузит и бунтует. А после гражданской время строительства пришло. Дело о выживании идет. А им свободу болтовни и саботажа подавай! Нас с Бухариным «правыми» обозвали за нежелание сворачивать НЭП. Тогда НЭП только развивался, на нем из хозяйственной катастрофы вылезали. А они его критикуют, потому что не по Марксу! Перед 15 съездом написали платформу «большевиков-ленинцев». Казалось бы, правильно говорили – промышленность медленно растет, зарплата рабочих медленно растет, бедняки на деревне страдают, кулаки процветают. Правильно говорили, а предложения какие? Рабочим зарплату увеличить. Но тогда отчего промышленность будет расти? Ведь ей на развитие деньги нужны, вот, мы на зарплатах и экономим. Другого еще никто не придумал.

Они средства на индустриализацию предлагают у сельской буржуазии отнять. А много ли там средств? Деревню уже десять лет трясут, еще Временное правительство продразверстку ввело. А троцкисты снова за свое: «обеспечить изъятие у зажиточно-кулацких слоев не менее 150 миллионов пудов хлебных запасов. Бедняков полностью от налогов освободить, заместить ими кулаческие хозяйства». Никак Ульянова и Свердлова не забудут, расколоть деревню хотят. Только время их миновало.

В общем, огласили они на съезде свою платформу, а она вся в духе Иудушки. Звучит звонко, партийцам нравится, а на самом деле, оторвана от жизни. Если бы мы на троцкистской платформе действовали, то страну угробили бы. Снова они хотели галопом по Европам в царство божие промчаться.

Позже мы многое из того, о чем они кричали, сделали. И долю госсектора увеличили и кулака искоренили. Только не тогда, в середине двадцатых, а гораздо позже. Тогда с частниками надо было крепко дружить. Их поддержкой обзавестись.

А перед 15 съездом они распоясались. Хотели массовые недовольства разжечь. Стали на предприятиях выступать перед рабочей массой. Нарушили партийную дисциплину окончательно.

Не получив большинства в ЦК, оппозиция начала открытую борьбу.

Рабочим лозунги оппозиции нравились. «Долой эксплуатацию!» И думать долго не надо и эмоции всколыхнуть просто. На заводах стали писать просьбы о встречах с оппозиционерами. Просили выступить в цехах. Дело шло к окончательному размежеванию.

В октябре Иудушка и Зиновьев проникли на официальную трибуну в Ленинграде. Толпа, конечно, приветствовала «страдальцев». Кричали «Да здравствуют истинные вожди революции!» Это не случайно – на ленинградских заводах троцкистов было много. Они и подготовили рабочих.

В Москве митинговали в Высшем техническом училище. Стало ясно, что они пошли на открытый раскол. Ждать было нечего. 21–23 октября 1927 г. мы провели объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП (б) и обсуждал персональные дела Троцкого и Зиновьева. Их попытки говорить вызывали возмущение. Освистали их, и исключил из состава ЦК. Но они не из тех, кто успокаивается. Решили организованно выступить на демонстрации 7 ноября 1927 г., В Москве и Ленинграде подняли над колоннами свои лозунги: «Повернем огонь направо – против кулака, нэпмана и бюрократа!», «Выполним завещание Ленина!», «Против оппортунизма, против раскола – за единство ленинской партии!».

Мы об этих планах знали. Ягода получил распоряжение решительно пресекать такие выступления. ОГПУ соответственно подготовилось. Поднимавших плакаты били, плакаты вырывали из рук и ломали. Зиновьева и Радека задержали еще до начала демонстрации. В Москве троцкисты устроили свою демонстрацию у гостиницы «Париж» на Манежной площади. Смилга, Преображенский еще ряд известных оппозиционеров речи держали, лозунги скандировали. Тут приехал Мартемьян Рютин с партийцами. Он тогда Краснопресненский райком возглавлял. Устроили там погром. Поколотили кое-кого. С Рютина что возьмешь. Всегда был неудержимым.

Конец ознакомительного фрагмента.