Времена выбирают (СИ) - Леонов Дмитрий Николаевич

– Нет, это исключено! – категорически заявил инструктор. – Операция строго секретна, и цель её – выяснить реальную общественно-политическую обстановку на тот период. Поэтому на местах никто ничего не знает. Ты будешь действовать полностью секретно и автономно.

– А на что я там буду жить?

– Мы сделаем несколько тайников с деньгами, документами и ценными вещами. Даже если за это время часть тайников по каким-то причинам придут в негодность, остальные останутся.

– Что я там должна буду делать?

– Для начала найти какое-то жильё и изучить обстановку. Потом по возможности устроиться на временную работу. Легенда о твоём происхождении сейчас разрабатывается, потом тебе придётся её заучить. Изучать прессу, другие открытые источники. С людьми контактировать осторожно. Никаких записей не делать, всё только запоминать. Методику запоминания больших объёмов информации я объясню позже.

– Могу я вмешиваться в события, если посчитаю, что они несут угрозу безопасности страны?

Её наставник замешкался.

– Я должен посоветоваться насчёт этого.

Представитель ЦК тоже озадачился, услышав этот вопрос. Надолго задумавшись, он наконец ответил:

– Да, надо вмешаться и устранить угрозу, но по возможности не раскрывая себя.

Он постоянно торопил Ковалёва.

– Когда приступите к установке новых ЭВМ? От этого зависят сроки начала операции.

Ковалёв осторожничал.

– Нам потребуется время, чтобы изучить новую технику, освоить программирование на ней.

– Ничего осваивать не надо. Там уже будет ОС-360 и транслятор с Фортрана, так что можно будет сразу начинать работать. А проверку функционирования проведёте по фирменной документации. Как у вас с английским?

– Никак, – растерялся Ковалёв. – Я немецкий учил.

– Придётся выучить и английский, – приказал представитель ЦК. – У вас есть примерно неделя.

Вскоре новые ЭВМ были установлены, отлажены и запущены в работу. Математики тут же принялись обсчитывать варианты пространственно-временного перехода. Ковалёв смотрел на весёлое перемигивание лампочек на консоли управления новой ЭВМ, и пытался представить, как может выглядеть этот самый переход. Но его фантазии на это не хватало.

Наконец настал день, на который было запланировано первое перемещение человека во времени. Из соображений секретности об этом знал только узкий круг лиц, непосредственно задействованный в обеспечении операции. В основном это были сотрудники лаборатории аппаратного контроля, где была смонтирована сама установка. Мария Егорова, как обычно, пришла на службу в форме с сержантскими погонами. Уже в лаборатории ей предстояло переодеться в гражданскую одежду и отправиться в 1993 год.

– Запомни! – ещё раз напомнил ей начальник математического отдела. – Реперная точка, откуда мы будем тебя забирать – телефонная будка у здания, фотографии которого я тебе показывал.

– Да помню я, помню! – отмахнулась Мария. Разве может она забыть об этой последней ниточке, которая будет связывать её с её временем?

Ковалёва о точном времени начала операции не предупредили, но он догадался сам по тому, как мигнуло освещение в машинном зале. Такой провал питания мог произойти только из-за работы установки по перемещению во времени. На работе ЭВМ это не сказалось – мотор-генераторы сгладили непродолжительную просадку напряжения.

– С богом! – прошептал Ковалёв, хоть и был атеистом.

Глава 4

Свет! Яркий солнечный свет! И холод. Почему так холодно? Мария приоткрыла глаза – солнце тут же ослепило. С трудом повернулась на бок – всё тело свело от холода. Где она? Какие-то кусты, листва густая – значит, сейчас лето. Он должна была переместиться на 25 лет вперёд. Значит, сейчас 1993 год. И всё же – почему так холодно? Она снова приоткрыла глаза. Вот так дела! Она лежит в мокрой от утренней росы траве совершенно голой. Получается, пространственно-временной переход её одежду не пропустил. Что же теперь делать?

Она поднялась из мокрой травы и огляделась. Солнце поднималось над лесом, а она стояла посреди поля, заросшего травой. Кругом безлюдно, не видно ни домов, ничего, что говорит о присутствии человека. Странно! Или её закинуло в какую-то безлюдную местность? Надо что-то придумать с одеждой. Она пошла по полю в сторону от леса, чтобы на ходу хоть чуть-чуть согреться. Привыкшие к обуви ноги болели от колючей травы, но из-за холода она этого не чувствовала.

Впереди показалась небольшая низинка, а в ней – что-то большое и белое. Мария пригляделась – какая-то ткань! Наверное, это палатка или шатёр. И это можно использовать в качестве одежды. Она заторопилась, не обращая внимания на режущую босые ноги осоку. Вот она подошла ближе. Белая лёгкая ткань колыхалась на лёгком утреннем ветерке, но не улетала. Мария потянула за край – похоже на шёлк. С другого края ткани в заросли травы тянулись верёвки. Это же парашют! Мария обошла его и потянула за стропы – там что-то тяжёлое. Раздвинув высокую траву, она вскрикнула – человек! В военной форме, сапогах, лётном шлеме. И неподвижен. Она наклонилась над ним и потрогала его руку. Мертвенный холод тела заставил её вскрикнуть снова. Она сняла с лица трупа защитные очки – в утреннее небо неподвижно глядели голубые девичьи глаза. Из-под лётного шлема выбивались локоны светлых волос.

Что здесь произошло? В газетах обещали коммунизм к 1980-му году. А это должен быть 1993-й. А люди умирают, как и прежде. Но так не должно быть! Вдалеке послышался гул самолёта. Мария прислушалась – винтовой. Наверное, «кукурузник» сельхозавиации. Она вскочила и стала подниматься на пригорок. Точно – самолёт! И лётчик её заметил – развернулся в её сторону и стал снижаться.

– Я здесь! – она замахала руками, забыв, что она голая. Самолёт с рёвом пронёсся прямо над головой. Но что это? На его крыльях кресты, а на хвосте… Свастика! Мария замерла в растерянности. А самолёт уже развернулся и снова летел на неё. Раздался треск, на передней кромке крыльев сверкнули огоньки, и с боков на неё полетели клочки травы и комья земли. Пулемётные очереди прошли справа и слева.

Она бросилась бежать. Но куда? Её светлое тело на фоне зелёной травы для лётчика как на ладони. А самолёт уже разворачивался для следующего захода. Она оглянулась по сторонам – с другой стороны пригорка виднелись заросли осоки и камыша. Скорее туда! Время спрессовалось, остался только гул приближающегося самолёта. Быстрее, быстрее! Разрезая в кровь руки осокой, она влетела в заросли камыша и плюхнулась в болотистую воду. Над головой прогрохотал самолёт с крестами, но пулемётные очереди прошли стороной.

Она приподняла голову над водой, откинула с лица мокрые волосы, прислушалась. Самолёт гудел где-то вдалеке. Нет, это не 1993-й год! Хотя бы потому, что в будущем самолёты должны быть реактивными. Она снова вслушалась – стрекотали кузнечики, в вышине пели птицы, гула самолёта не было слышно. Выбравшись из болотца, она вернулась к мёртвой лётчице. Чуть постояв в нерешительности, она наклонилась и расстегнула нагрудный карман её гимнастёрки. Солдатская книжка, комсомольский билет, вырезанный из газеты портрет бравого лётчика со звездой Героя на груди… Дата? Она перевернула газетную вырезку – 6 июня 1943 года! Но газета уже потёрта, и трава на поле высокая и жёсткая – значит, как минимум середина лета. Лета 43-го года!

Но почему? И тут её осенило – она из 1968 года. Они хотели отправить её на 25 лет вперёд – в 1993 год. А она попала в 1943-й – на 25 лет назад. Перепутали плюс с минусом! Математики, мать их разтак! И тут ледяная рука ужаса сжала её сердце. Реперная точка! Чтобы вернуть домой, её будут ждать в 1993 году в реперной точке. Ну точка-то никуда не денется, но до 93-го года ещё полвека. Или по-простому – она не вернётся домой никогда! Несколько минут она сидела, уставившись в одну точку, и даже не чувствовала холода.

Но потом окружающая реальность напомнила о себе – холодом и голодом. Что теперь делать? Не сидеть же голой посередине поля. Она ещё раз глянула на мёртвую лётчицу и развернула её солдатскую книжку – Климова Мария Тимофеевна, 1923 года рождения, воздушный стрелок. Тёзка. Маленькая фотография. Чем-то похожа на неё. Мария ещё раз глянула в её лицо, и стала расстёгивать пуговицы гимнастёрки.