Сенатский гламур - Кристин Гор

Знает ли она Аарона? Или какую-нибудь ценную закулисную информацию? Вряд ли, да и поздно наводить справки, если я предположительно с ним уже встречаюсь.

— Скорее всего, нет. У нас все прекрасно, но еще слишком рано, и я не хочу сглазить. Я ужасно суеверна.

По крайней мере, последнее — чистая правда. К счастью, жужжание «Блэкберри» вернуло меня к работе, и я отправилась к себе за стол, улыбнувшись на прощание Моне.

Благополучно вернув Снаффлопагуса на законное место, я просмотрела картотеку по предложению Р.Г. о рецептурных лекарствах и вытащила отрывки, которые, на мой взгляд, пригодятся команде сенатора Брэмена. Предложение хорошее, но смелое и потому вызовет ожесточенные споры при обсуждении. Брэмен даст знать всем и каждому, что к нам следует отнестись серьезно. Несмотря на его пороки, он нужен нашему законопроекту. Комитет должен в следующем месяце одобрить проект, а затем его выставят на обсуждение и голосование всего Сената.

Я старалась не мечтать о том, что случится, если законопроект примут, ведь на его пути так много препятствий, но все равно ликовала при виде открывающейся перспективы. За то недолгое время, что я провела в Вашингтоне, я поняла, как непросто изменить что-либо к лучшему. Но работа на Р.Г. также возродила мою веру в прогресс, и я хотела ее материального подтверждения, на которое могла бы указать, зная, что оно улучшило жизни людей. Я твердо верила, что план по рецептурным лекарствам поможет миллионам американцев, которые не могут позволить себе дорогое лечение.

Я подготовила материалы для команды Брэмена и задумалась над советом Р.Г. по поводу общения с ними. Он упомянул, чтобы я остерегалась «болтовни о группах влияния», и подчеркнул, что у Брэмена хорошие отношения со страховым лобби. До сих пор подобные слухи не слишком меня волновали. Позицию Р.Г. по вопросам здравоохранения я знала назубок, но в отношении остальных девяноста девяти сенаторов мне еще работать и работать.

Поскольку Р.Г. был слишком занят, я обратилась за помощью к «Гуглю». Отец Брэмена разбогател на медицинском страховании, и Джон Брэмен-младший продолжал холить и лелеять отцовские связи, несмотря на то, что иногда это лишало доступного медицинского обслуживания его избирателей из низов и среднего класса. Из прочитанных статей явствовало, что Брэмен — лицемер: на словах борется за предоставление медицинской помощи по разумной цене, но при этом постоянно заключает сделки с разными страховыми компаниями, которые сходятся в одном — взвинчивании цен до небес. В свою очередь, именно эти фирмы поддерживали и финансировали его избирательные кампании.

Судя по результатам поиска, соратники Брэмена не слишком осуждали его за эти связи, в основном потому, что он отлично прятал концы.

Уф. Как только я размотала запутанный клубок весьма неприятной информации, у меня заболел живот. Он болел все сильнее, и я задумалась, не связано ли это с мороженым на завтрак.

Пошарив на столе, я обнаружила несколько пробников «Тамс»[25], которые гинеколог прописал мне, чтобы поднять уровень кальция. Может, получится одновременно предупредить остеопороз и утихомирить желудок. Великолепный двойной удар!

Как только я набила рот таблетками, зазвонил телефон.

— Ауоу? — героически выдала я.

— Привет, это Натали Рейнолдс из офиса сенатора Брэмена. Я говорю с Самантой Джойс?

— Ммм-хммф.

— Что, простите?

Я сделала большой глоток кофе.

— Прошу прощения, да, это Саманта. Чем могу служить?

Натали заговорила о встрече во второй половине дня, и я подумала, что четкой дикцией она напоминает бойкую телепродавщицу, — такое впечатление, будто читает по бумажке.

Я нежно люблю телепродавцов и с нетерпением жду их звонков. Само их существование наполняет меня безграничным восхищением. Кто они? Любят ли они свою работу? Сколько раз их уже послали в тот день, когда они позвонили мне, и ценят ли они, что я встретила их с распростертыми объятиями?

Раз уж они звонят мне и выбиваются из сил, лишь бы удержать мое внимание и заинтересовать своими предложениями, я вправе задать им уйму личных вопросов. Ужасно интересно приходить домой и прослушивать их сообщения на автоответчике, и я часто перезваниваю, просто чтобы поболтать. Я почти никогда ничего не покупаю, но мне нравится с ними общаться.

Со временем у меня появились любимчики. Например, Зельда из телефонной компании. Я внесла ее номер в быстрый набор и время от времени звоню узнать, как идут дела. Она живет в Дейтоне, штат Флорида, с мужем и двумя маленькими сыновьями, и шестьдесят часов в неделю висит на телефоне, чтобы скопить денег на образование детям. Сама она добралась до предпоследнего класса средней школы, а муж отучился два года в колледже, и оба они мечтали о лучшей судьбе для своих сыновей.

Когда «Голос телепродавщицы» Рейнолдс закончила говорить, я согласилась отослать ей по электронной почте большую часть своих материалов и встретиться в офисе сенатора Брэмена в Харт-билдинг в два пополудни. Там я мило поприветствую команду Брэмена и защищу неприкосновенность законопроекта. И нечего так волноваться. Все пойдет хорошо, если я буду на высоте, — а я буду. Я мысленно пообещала себе раздобыть еще «Тамс».

За обеденный час («час» — эвфемизм для двадцати минут) я собиралась навести марафет на случай, если встречу Аарона, хотя понимала: мои планы на совместное будущее могут рухнуть, если выяснится, что он в курсе преступлений своего босса. Впрочем, хорошо выглядеть все равно не повредит. Как именно я буду прихорашиваться, покажет время и содержимое сумочки. Обычно в ней можно найти как минимум губную помаду и расческу, но не стоит на это уповать. Сейчас некогда — надо разгрести кучу работы. Я допила кофе и принялась за дело.

В двадцать минут второго я наконец пробралась в туалет, чтобы проверить, как выгляжу. Плачевное зрелище. Да, я определенно одета не для свидания, разве что со стиральной машиной, поджидающей меня дома. Мятая, жаль, что не модно мятая, юбка до колен, шелковая майка с большим пятном от соевого соуса. Я с ужасом обнаружила, что укороченный кардиган, который я выудила со дна шкафа, чтобы прикрыть пятно, усыпан по вырезу стразами. Откуда он только взялся? Как я не заметила стразы? Неприятно было обнаружить и то, что я забыла расческу дома, а волосы мои превратились в зализанный ирокез. Но самое страшное — на кончике носа успел вскочить уродливый прыщ. Я предчувствовала его появление с самого утра, но упрямо отрицала очевидное. К сожалению, зеркало не льстило мне. Как прыщ сумел вырасти так быстро? У меня нет ни спирта, ни времени с ним воевать — пора идти к Брэмену.