Боги глубокого космоса (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

— Нил, а как ты думаешь, — обратилась я к своему «опекуну», когда мужчины рассаживались за столом пить чай. Традиция была странная, но этот их чай мне понравился. — Драконы с Кинду, они могли спастись? Если они действительно могли летать между звёзд, почему они обязательно должны были погибнуть?

Этот, казалось бы, простой вопрос повлёк за собой странную реакцию. Доктор с Гудвином быстро тревожно переглянулись и растерянно уставились на Нила, а тот как будто смутился от такого внимания.

— Мне тоже кажется, что они выжили, — наконец, соизволил ответить мужчина.

— Угу. А вот это что сейчас были за переглядывания? Он что, замаскированный дракон, что ли? — нахмурилась я. Это предположение их здорово развеселило; кажется, оно действительно было далеко от истины.

— Ага, мутировал в тяжёлых условиях, — хихикнул Филармония. — Или нет, знаю! В дракона он превращается, если его разозлить!

— Хорошая идея, надо попробовать, — ухмыльнулся Нил. — Смогу, например, откусить тебе что-нибудь ненужное, вроде головы. Ты ей всё равно не пользуешься!

— Как это — не пользуюсь? — возмутился Фил. — Я ей разговариваю, ем и шлем ношу!

— Оно и видно, — хмыкнул Гудвин. — Господа офицеры, вы покушали? — вкрадчиво поинтересовался он. Когда подозревающие подвох товарищи высказали неуверенное согласие, последовало ожидаемое продолжение. — Тогда бегом марш в рубку, пока мы в звезду не впечатались! — рявкнул он. Чак, а за ним — Нил с Филом действительно бегом покинули кухню. — Док, уберёшь здесь?

— Уберу, чертёнок всё равно спит, — усмехнулся тот. — А ты вредителя прихвати, пусть ребёнок порадуется, ей интересно будет.

— Тоже верно. Пойдём? — предложил Гудвин и я, естественно, не смогла отказаться и торопливо закивала в ответ, подскакивая с места с планшетом в охапке. Когда я ещё посмотрю на процесс управления кораблём? У нас посторонних на световой год к святая святых не допускают, а тут сами предложили!

Рубка оказалась просторной, светлой, наполненной перемигиванием разноцветных огоньков и какими-то странными звуками. Шорохами, тихим гудением на разные тона, почти птичьим попискиванием. По кругу был расположен ряд из десятка закутков с по виду совершенно одинаковыми экранами и управляющими панелями, посередине — ещё одно кресло, окружённое двумя разомкнутыми полукольцами пультов. Рядом с той дверью, через которую мы вошли, имелась ещё одна, по виду — совершенно такая же.

— А у вас что, неполный экипаж? — полюбопытствовала я.

— Если ты про количество пультов — они просто дублируют друг друга, а так вообще да. По штату положено шесть человек, в идеале — двенадцать, две смены, — пояснил Гудвин окидывая внимательным взглядом остальных людей.

— А почему вас так мало, даже одной смены нет? — продолжала недоумевать я.

— Людей не хватает, — пожал плечами мужчина. — Это в армию идти обязательно, а у нас всё строго добровольно, да при этом ещё отбор гораздо жёстче, особенно по психологическим показателям.

— И кого у вас не хватает?

— Механика-программиста, его ставку Нил с Чаком делят. По-настоящему незаменимы всегда медик и сканер, они всегда по первой специальности идут. Потому что медик может немного разбираться в пилотировании, а пилот не может быть немного медиком.

— А кто такой сканер? — уцепилась я за непонятное слово.

— Сканер это вообще самое незаменимое существо: он ищет выживших. В отличие от любой аппаратуры, не даёт сбоев ни от каких наводок, видит сквозь любые преграды и даже может определить тяжесть состояния того или иного человека. Плюс к тому, он ещё может отслеживать информационно-энергетические потоки, так что и в ремонте корабля без него трудно. Правда, бывает, капризничает и устаёт, но это мелочи, — весело улыбнулся мужчина. Нил, прекрасно всё слышавший, через плечо, не оборачиваясь, погрозил ему кулаком. — Ладно, иди, присядь за любой свободный пульт. Главное, ничего не трогай, а если ещё вопросы появятся — запоминай, я тебе потом объясню, — он тепло улыбнулся, потрепал меня по плечу и двинулся к пульту в центре рубки, а я присела на свободное место и с интересом огляделась.

С одной стороны, процесс управления кораблём меня немного разочаровал. Но, впрочем, я и не ожидала от него особой зрелищности: в конце концов, это только на первый взгляд приключения и романтика, а на деле — сплошная рутина.

Но, с другой стороны, было во всём этом своё очарование. Всегда приятно смотреть за работой профессионала, в любом деле, а в этих людях чувствовался опыт. Да и за их общением было невероятно интересно наблюдать, хотя и не вполне понятно.

— Филармония, твою налево, дифферент держи, гонщик хренов!

— Чак, ты мне где точку поставил, подальше не мог?

— Держи над плоскостью эклиптики; тут что-то дождливо. С градом. Оно нам надо?

— Нил, глянь потом маньку левую нижнюю, по-моему, балансировка поехала.

— Чистота и пустота первозданная, только бактерии копошатся…

— Фил, не трожь разгонные, голову оторву! Так заходи.

— Нил, левый глаз тоже косит.

— За левую сторону отвечает правое полушарие.

— Это ты только что предложил мне трепанацию сделать?

— Выхожу на точку, приготовиться!

— Ну, выдохнули!

— Нормально зашли, пойдёт.

— А можно было бы быстрее, время бы сэкономили…

— Чьё? Поисковых отрядов? Это вряд ли. Ладно, живы и хорошо, рассыпались. Нил — шаманить с правым полушарием, Чак — оказывать ему моральную поддержку и нажимать нужные кнопки, остальные отдыхать.

— Бес-вредитель, ты чего это там делаешь, а? — подозрительно осведомился доктор, поднимаясь со своего места; он оказался ко мне ближе всех.

— Да так, ерунда, — вздрогнув, смущённо отмахнулась я, поспешно пряча плоды своих трудов и выключая планшет. Естественно, всё это время я рисовала. Рубку, какие-то отдельные врезавшиеся в восприятие элементы: руки Филармонии на рычагах управления, сосредоточенный прищур Чака. Тонкие прядки светлых волос Нила, торчащие из-под странного непрозрачного шлема и путающиеся в проводах.

На Ниле я в итоге зациклилась также, как накануне на драконах. Но это тоже было вполне объяснимо: хотелось узнать побольше про этих загадочных «сканеров», о которых я прежде никогда не слышала. Может, потому у него такая необычная аура?

Правда, многое нарисовать я не успела, и на том недоделанном наброске, белом на чёрном, от которого меня отвлекли, мужчина парил в невесомости и дирижировал скоплениями ярких огоньков-звёздочек.

— Скажите, Ярослав, а почему вы все синхронно в какой-то момент задержали дыхание? — полюбопытствовала я, заодно отвлекая внимание мужчин от своих художеств. Вряд ли они бы, подобно сородичам, стали надо мной смеяться и брезгливо фыркать; люди к подобным развлечениям относились гораздо лояльней, это я знала точно. Но предсказать их реакцию всё равно не бралась, поэтому предпочла сменить тему.

— Вроде приметы такой, — разулыбались мужчины. — Мы же «ныряем» от звезды к звезде. Нырнули — вынырнули — вдохнули — нырнули. На боевых кораблях даже командуют «погружение» или «дифферент на нос» как раньше на подводных лодках, потому что традиция и преемственность поколений. Мы поскромнее, поэтому просто дыхание задерживаем.

На этой оптимистичной ноте мы действительно разбрелись по своим делам. Не знаю, какие планы были у людей, а я пошла рисовать и читать книжку про драконов, заодно подтягивая свои навыки чтения на человеческом языке.

В подобном режиме прошло несколько дней, на которые пришлось два прыжка, или по-местному — нырка. Мы с хозяевами корабля окончательно друг к другу притёрлись и привыкли, и я с удивлением понимала, что так легко и спокойно, как здесь, мне не было даже дома. Здесь на меня ничто не давило: ни сочувствие, ни чувство вины, ни ощущение собственной неполноценности. Люди относились ко мне очень тепло, с дружелюбными улыбками и необидной ненавязчивой опекой.

Например, Гудвин, самый старший в коллективе, подобным образом относился ко всем. Этот корабль и его обитатели были его семьёй; и если доктора и Чака он ещё не слишком опекал, то младших, Нила и Фила, воспринимал как собственных сыновей. И меня очень быстро приравнял к их сестрёнке.