Нежный киллер - Владимир Григорьевич Колычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А настоящее имя? — Малахов, не мигая, смотрел на подчиненного.
— Не знаю.
— Не знаешь?
— Шарьялов не сказал, он не знает.
— Нет?
— Зинченко сказала. Челдышев про какую-то Еву спрашивал.
— Про какую-то? — похолодел Артем.
— Зинченко сказала, а Шарьялов опознал. — Макс коснулся пальцами кармана, в котором у него находился телефон.
— Ева?
— Лазарева.
— Подружка Мурмашова? — с трудом разжимая челюсти, проговорил Малахов.
— Надо выяснять, — Павлов смотрел куда-то сквозь него.
Малахов кивнул. Визит к Никсу откладывался, сначала — разговор с Евой.
Глава 5
Лифт остановился, стеклянные створки раздвинулись, путь свободен. Артем вышел в просторный, ярко освещенный холл. Первый ярус четырехэтажного пентхауса, здесь и кафе, и кинотеатр, и спортзал. И рабочее место нового телохранителя Евы. Вернее, телохранительницы. Таис, как звали девушку, внешне напоминала мужчину. Короткая прическа, невыразительные черты лица, плоская фигура, даже походка мужская.
— Товарищ полковник! — улыбнулась Таис.
— Не заигрывай! — усмехнулся Артем.
Не полковник он еще, но все к этому идет. Может, этим летом присвоят, если не накосячит. Или связь с морально неустойчивой женщиной не всплывет.
Опустился внутренний лифт, появилась Ева — красивая, легкая, воздушная. Волосы распущены, свежий макияж, запах желанной женщины. Платье свободное, из чистого шелка, на ощупь такое же нежное и гладкое, как ее кожа.
— Ну, наконец-то! — Ева обвила руками его шею, но в глаза не посмотрела.
— Соскучилась?
— Спрашиваешь!
Она повела его к лифту с такой поспешностью, как будто сгорала от нетерпения и срочно требовался пожарный. А ведь не так давно Ева умирала от счастья в его объятиях. Но в последнее время она остыла и к Артему, и к его ласкам. Может, и не совсем охладела, но огоньку точно не хватало. Она не говорила, но он чувствовал. И сам ничего не говорил. Ждал, когда совсем остынет. Поэтому не торопился со свадьбой. А ведь они шли к этому. Хотели весной пожениться, потом перенесли на лето. В расчете на осень.
Но сейчас Ева действительно пылала изнутри. И очень-очень чего-то хотела. И так тесно прижалась к нему в лифте, потерлась о него, как та кошка о хозяйскую ногу. Даже замурлыкала.
— Что это с тобой? — удивленно спросил Артем.
— Как это что? — И она удивилась, и так же неискренне. — Соскучилась! Два дня тебя не было!
Створки лифта открылись, они вышли к бассейну. Ева скинула с плеч бретельки платья.
— Всего одну ночь.
— Эта ночь тянулась как целая вечность.
— Ну да, то одно, то другое.
— Что, то одно, то другое? — Ева повернулась к Артему. Хотела посмотреть ему в глаза, но взгляд поплыл. И губы дрогнули.
— Когда ты вернулась домой? — спросил он.
— От мамы? — Ее пальцы нащупали правую бретельку платья, вернули ее на плечо.
— Ты была у мамы?
— Да.
— А раньше?
— Где раньше?
— Я все знаю!
— Что ты знаешь? — Ева толкнула его в грудь, крепко сжав кулачки.
— Все!
— Да нет, это я тебя знаю! Когда ты говоришь, что знаешь все, на самом деле ты не знаешь ничего!
Ей катастрофически не хватало уверенности, и она нервно сжимала кулачки.
— Куда ты дела машину Челдышева? — резко спросил Артем.
— Какого еще Челдышева? — Ева умоляюще смотрела на него.
Он должен был замолчать, иначе она разревется.
— Бандиты Никса тебя искали. — Малахов пристально смотрел на нее.
— Какого еще Никса?
— Кто такой Мурмашов?
— Еще и Мурмашов?
— Почему ты пряталась с ним в Ветряном, у Софьи Зинченко?
— У Софьи?
— Ты убегала от нее голышом!
— А этот козел хотел меня изнасиловать! — не выдержала Ева, и слезы хлынули из ее глаз, но Артем не ощутил в себе желания вытереть их.
— Давай с самого начала.
— Это все бильярд! — всхлипнула она.
— И с кем ты играла в бильярд?
— Э-э… В каком смысле? — встрепенулась Ева.
— С кем?
— Ни с кем!.. То есть я была у него дома.
— У кого у него? — спросил Малахов.
— Понимаешь, мне нужно было проверить себя… — Ева смотрела на Артема широко раскрытыми глазами, тщетно и отчаянно пытаясь придать им выражение невинности.
— На бильярде?
— Ну почему на бильярде? Вообще!
— С кем?
— Говорю же, вообще… В последнее время ты перестал уделять мне внимание!
— Я?! — Артем удивленно повел бровью.
— Ну, я тоже слегка остыла… Так бывает, когда долго живешь вместе. Даже если очень-очень любишь!.. Наступает момент, когда возникает потребность проверить себя, проверить свои чувства на прочность.
— Наступает, возникает… Короче можно?
— Ну, я когда Эдика увидела, поняла, что пора.
— Что пора, чувства на прочность проверить?
— Ну, в общем, да, — вздохнула Ева.
— Проверила?
— Он дом построил, бильярд покупал у нас в центре, увидел меня, пристал, девушка, девушка… В общем, познакомились.
— А вчера я уехал.
— Да, ты уехал… и Эдик позвонил. Бильярд, сказал, установил, обмыть, сказал, надо. Ну, я его послала!
— Откуда, с бильярда?
— Нет, из дома… А он подъехал, звонит, спускайся.
— Опускайся, — поправил Артем.
— Нет, спускайся, — не согласилась Ева.
— И ты опустилась, — настаивал он.
— Ну, в общем…
— Кто такой Эдик?
— Ну ты же спрашивал про Никса. Так вот это его брат. Я потом это уже узнала.
— На бильярде? Или под ним? Где ты там лузы раздвигала? — не в силах сдерживать себя, спросил Артем.
— Да не было ничего!
— Ну, конечно!
— Нет, правда!
— Правда в том, что ты катала шары в гостях у моего врага.
— Эдик — твой враг?
— Никс — мой враг. А тебя развели как последнюю шлюху… Ты узнала, что Эдик — брат Никса. Дальше что?
— Нет, сначала Эдик попытался меня изнасиловать!
— Он что, извращенец, нормально не может?
— Нормально я ему не отдалась! Тогда он меня на диван повалил! Под юбку полез!
— Давай без подробностей! — поморщился Артем.
— И залез бы! Если бы брат не приехал.
— Никс?
— Ну да, дверь открывается, входит этот самый Никс. А с ним Борщевик.
— Кто?!
— Борщевик… Я его узнала, и он меня узнал. Не знаю, что на него нашло, но он ударил Эдика. Сначала Никс его за шкирку схватил, с меня сорвал, а потом Борщевик ударил. И на меня глянул. Ну, рисанулся! Типа, герой!..
— Дальше что?
— И еще раз Борщевик ударил Эдика!.. А потом еще… За кий схватился, да как даст! По спине!
— Кием?
— Кий сломался, на две половины разлетелся… Ну, Эдик и сорвался.
— В смысле, сорвался?
— В смысле, ударил в ответ.
— Борщевика?
— Кием… Вырвал у него из руки обломок… А обломок острый, ну, знаешь, если палку вдоль расщепить… В общем, острием ему в горло.
— Та-ак!
— Борщевик схватился за горло, захрипел.
— Пробил горло?
— Не
