Конвоиры зари - Дон Уинслоу

— Недовольная какая, — заметил он.

— Это мягко сказано.

— Чего случилось-то? — поинтересовался юнец.

Бун вытянул вперед левую руку, демонстрируя незагорелую кожу там, где раньше были часы.

— У тебя часов нет, — глубокомысленно изрек диспетчер.

— Она подарила их мне на день рождения, — кивнул в сторону Петры Бун.

— И чего?

— А ты не проболтаешься? — вздохнул Бун.

— Не-а.

Уж надеюсь, подумал Бун и заговорил:

— Мы с пацанами отрывались тут прошлой ночью… Познакомились с девчонками, и я с одной подружился, может, даже слишком близко подружился. Ну, сам понимаешь. В общем, просыпаюсь, а ее и след простыл. И моих часов. Представляешь, чувак?

— Ну ты облажался, — присвистнул парень.

— Конкретно, — кивнул Бун. — Короче, я сказал своей девушке, что с той стриптизершей был мой друган Дэйв, а привел ее ко мне потому, что его комнату занял Джонни. А я типа отрубился у бассейна, но без часов, потому что часы оставил у себя в комнате, ну, куда он приволок девицу, Тэмми ее звали, ну, она и сперла часы, потому что думала, что они Дэйва, а он ее разозлил, потому что вызвал ей такси, а не предложил остаться на ночь. Ну, в общем, я тут подумал, может, ты знаешь, куда она вчера поехала-то?

— Не, этого я тебе сказать не могу, — протянул диспетчер. — Если только ты не коп.

— Браток, — умоляюще простонал Бун, показывая в сторону «бунмобиля», — мне ведь житья не дадут, пока я не верну эти чертовы часы. Да ты сам на нее посмотри.

— Да, девочка горячая, — согласился диспетчер.

— А знаешь, какие штуки умеет делать?

— Не фиг было тебе с той стриптизершей связываться, — неодобрительно изрек диспетчер, глядя на красотку в машине.

— Так я же нажрался, — оправдывался Бун. — Но ты прав, брат. Так что, может, кинешь утопающему спасательный круг, а? Просто глянь. Такси для Тэмми по адресу Дель Виста Map, дом пятьсот тридцать три? Куда она потом поехала? За мной не заржавеет.

— В смысле? — заинтересовался парень.

Как мило, что эфиопы так быстро адаптируются к американскому стилю жизни, подумал Бун. МТБ, фастфуд, капитализм. Деньги на бочку. Он вытащил бумажник и протянул диспетчеру двадцатку.

— Больше нет, брат, — совершенно искренне признался он.

Диспетчер взял банкноту, открыл журнал и через минуту спросил:

— Значит, Тэмми, да?

— Ага. Не то Гилули, не то Гилберт…

— Роддик?

— Точно!

— Один из наших водил отвез ее в мотель «Гребешок», — сообщил парень.

Проклятье, подумал Бун.

— Это же местный отель, да?

— Ага. В пять утра.

Бодрствующая стриптизерша в пять утра? Бун задумался. Стриптизерши не встают в пять утра. В пять утра они скорее только ложатся спать.

— Спасибо тебе, братан, — поблагодарил он диспетчера.

— Эта твоя девочка… — протянул тот.

— Что?

— Красивая она.

Бун взглянул в окно, от которого диспетчер не отрывал взгляда. Петра сидела в машине и красила перед зеркальцем губы.

Да, и впрямь красивая, подумал Бун. Он вернулся к машине.

— Шесть минут тридцать восемь секунд, — объявила Петра, сверившись с часами.

— Что? — не понял Бун.

— Вы ведь хотели, чтобы я засекла время. Я думала, такой профессионал, как вы, справится быстрее.

— Тэмми уехала в мотель «Гребешок», — проигнорировал ее выпад Бун. — В Пасифик-Бич. А вы должны мне двадцать баксов.

— Мне нужен кассовый чек, — ответила Петра.

— Кассовый чек на взятку?

— Любой чек подойдет, — подумав, решила она.

— Клево. — Это были первые с момента знакомства ее слова, доставившие ему удовольствие. — Поехали, заберем вашу свидетельницу.

И я наконец от тебя отвяжусь, подумал Бун, и успею как следует подготовиться к приходу волн.

Первым, что он увидел, подъезжая к парковке мотеля «Гребешок», была желтая заградительная лента.

Полицейская лента.

А за ней — полицейские.

Включая Джонни Банзая из отдела по расследованию убийств полиции Сан-Диего.

Ох, нехорошо все это, подумал Бун.

Глава 19

Та же мысль при виде Буна пришла в голову и Джонни Банзаю.

Вообще-то обычно Джонни радовался появлению Буна. Большинство людей радовались. Но только не здесь и не сейчас. Не когда они приехали по вызову, потому что некая девица прыгнула с балкона третьего этажа в бассейн и промахнулась, распластавшись в метре от воды. Ее рыжие волосы разлетелись, закрыв собой вытянутую руку, а под телом растеклась неглубокая кровавая лужа.

На левом запястье у женщины виднелась татуировка с крошечным ангелом.

За бассейном высились четыре этажа мотеля с двумя угловыми флигелями. Такие уродливые и бездушные гостиницы десятками строили в начале восьмидесятых. Обслуживали они в основном скупых туристов, практичных шлюх и неверных мужей, избегающих, как огня, любой огласки. В каждой комнате был крошечный «балкон», выходящий на «внутренний дворик и спа-салон» — под этими громкими названиями скрывались тесный квадратный бассейн и потрепанное джакузи, которое показалось Джонни бурлящим рассадником венерических заболеваний.

Джонни пролез под лентой и подошел к Буну.

— Убирайся, пока лейтенант тебя не заметил, — посоветовал он.

— Кто это? — спросил в ответ Бун, глядя через плечо Джонни на труп.

— Что ты тут вообще забыл?

— Очередное дело о супружеской неверности.

— А жену-то зачем сюда на буксире притащил? — удивился Джонни, взглянув на Петру.

— Некоторые предпочитают увидеть все своими глазами, — объяснил Бун. Вытянув подбородок, он изучал место преступления. Вокруг тела суетился криминалист, похожий на колдуна вуду. Лейтенант Харрингтон сидел за ним на корточках, повернувшись спиной к Буну. — Что за попрыгунья?

— Какая-то Тэмми Роддик, — ответил Джонни.

Сила воли один, оптимизм ноль, мелькнуло у Буна, словно все происходящее было компьютерной игрой.

— Сняла комнату рано утром, — продолжал Джонни. — Но надолго, увы, не задержалась.

— Думаешь, суицид?

— Я ничего не думаю, — отрезал Джонни, — пока не получу на руки результаты анализа крови.

Ну, разумеется, молча согласился Бун. Надо ведь узнать, что за наркотики бурлили в ее организме. В тусовочных городах вроде Сан-Диего такое постоянно случается: девочка начинает думать, что наркотики — это Питер Пэн, а она сама — Венди, и страна Нетландия представляется ей не только прекрасной, но и доступной. Проблема в том, что… одна из проблем в том, что в первую же секунду прыжка она понимает, что ошиблась, и оставшиеся длинные секунды жалеет о своем поступке, понимая, что ничего не изменить.

Сила тяжести есть сила тяжести.

Каждому сёрферу знакомо это чувство.

Забираешься на большую волну, но делаешь это неправильно. Но уже слишком поздно, и ты понимаешь, что, как ни дрыгайся, все равно упадешь. Остается только надеяться, что океан тут достаточно глубок, чтобы замедлить твое движение и не дать тебе стукнуться макушкой о дно.

Может, Тэмми тоже надеялась, что долетит до бассейна?

— А теперь уезжайте, пока Харрингтон вас не увидел, — повторил Джонни.

Но было уже поздно.

Харрингтон поднялся, огляделся в поисках Джонни Банзая и обнаружил, что тот беседует с Буном Дэниелсом.

Кошка и собака, Хэтфилд и Маккой, Стив Харрингтон и Бун Дэниелс. Харрингтон подошел к ленте и бросил на Буна неприязненный взгляд:

— Если вы ищете бутылки и банки, вынужден вас разочаровать — мусорщик уже все вывез.

Лицо Харрингтона похоже на колючую проволоку — черты лица настолько острые, что кажется, о них можно порезаться. Даже о его светлые волосы — коротко постриженные и жесткие от геля, или о его рот, похожий на сделанный острым ножом разрез между тонких губ. Одет в серый пиджак «в елочку», белую рубашку с коричневым галстуком, черные брюки и ослепительно сияющие черные ботинки.

Харрингтон крут.

И всегда таким был.

— Что ты делаешь на моем месте преступления, ты, водяная крыса? — спросил Буна Харрингтон. — Я думал, ты слишком занят, убивая маленьких девочек.

Бун бросился на него. Джонни Банзай в последний момент успел обхватить друга и удержать.

— Отпусти его, — велел Харрингтон. — Прошу, Джон, будь так добр, отпусти его.

— Лучше ты будь добр и уезжай отсюда, — прошипел Джонни Буну.

Бун отошел в сторону.

— Мудрое решение, — кивнул Харрингтон и добавил: — Слабак.

Бун не настолько разъярился, чтобы не заметить, как мимо них прямо к трупу пробирается Петра.

— Эй! — заорал Харрингтон, но было уже поздно.

Петра стояла над телом. Бун видел, как она наклонилась к убитой, затем выпрямилась и быстрым шагом направилась обратно к фургону. Там она уперлась обеими руками в кузов, словно готовясь дать себя обыскать. Голова ее была низко опущена.