Тысяча И Одна Ночь. Книга 3 - без автора

А окончив свои стихи, он разразился сильным плачем, и Азиз заплакал вместе с ним, вспоминая дочь своею дяди, и они продолжали так плакать, пока не настало утро. А потом Тадж-аль-Мулук поднялся и пошёл к своей матери, одетый в дорожные одежды. И мать спросила его, что с ним, и когда он повторил ей весь рассказ, она дала ему пятьдесят тысяч динаров и простилась с ним, и он ушёл от неё, после того как она пожелала ему благополучия и встречи с любимыми. А затем Тадж-альМулук вошёл к своему отцу и попросил разрешения выезжать, и отец его позволил и дал ему пятьдесят тысяч динаров, и царевич приказал поставить себе шатёр за городом, и ему поставили шатёр, где он пробыл два дня, а потом уехал.

И Тадж-аль-Мулук подружился с Азизом и говорил ему: "О брат мой, я не могу больше расстаться с тобою". И Азиз отвечал: "И я также, и я хотел бы умереть у твоих ног, но только, о брат мой, моё сердце занято мыслью о матери". - "Когда мы достигнем желаемого, будет одно лишь добро", - ответил Тадж-аль-Мулук. И они поехали, и везирь наставлял Тадж-аль-Мулука быть стойким, а Азиз развлекал его сказками, говорил стихи и рассказывал летописи и истории, и они шли быстрым ходом ночью и днём в течение двух полных месяцев. И путь показался Тадж-аль-Мулуку долгим, и огни разгорелись в нем сильнее, и он произнёс:

"Путь долог, и велики волненья и горести,И в сердце моем любовь великим огнём горит.Клянусь, о мечта моя, желаний предел моих,Клянусь сотворившим нас из крови сгустившейся,Я бремя любви к тебе несу, о желанная,И горы высокие снести не могли б его,О жизни владычица, убила любовь меня,И мёртвым я сделался - дыханья уж нет во мне.Когда б не влекла меня надежда познать тебя,Не мог бы спешить теперь в пути я, стремясь к тебе".

А окончив свои стихи, Тажд-аль-Мулук заплакал, и Азиз заплакал вместе с ним, так как у него было ранено сердце, и сердце везиря размягчилось из-за их плача. "О господин, - сказал он, - успокой свою душу и прохлади глаза - будет тебе только одно добро". А Тадж-альМулук воскликнул: "О везирь, время пути продлилось! Скажи мне, сколько между нами и городом?"

"Осталось лишь немного", - сказал Азиз. И они ехали, пересекая долины и кручи, степи и пустыни. И вот в одну из ночей Тадж-аль-Мулук спал и увидел во сне, что его любимая с ним, и он обнимает её и прижимает к груди, и он проснулся испуганный и устрашённый, с улетевшим умом, и произнёс:

"О други, блуждает ум, и слезы текут струёй,И страсть велика моя, и вечно со мной любовь.Я плачу теперь, как мать, дитя потерявшая;Когда наступает ночь, стенаю как голубь я.И если подует ветр с земель, где живёте вы,Прохладу я чувствую, до нас доходящую.Привет вам я буду слать, пока летит горлинкаИ дует восточный ветр и голубя слышен стон".

И когда Тадж-аль-Мулук окончил говорить стихи, к нему пошёл везирь и сказал: "Радуйся - это хороший знак! Успокой своё сердце и прохлади глаза - ты обязательно достигнешь своей цели".

И Азиз тоже подошёл к нему и стал уговаривать его потерпеть, и развлекал его, разговаривая и рассказывая ему сказки, и они спешили в пути и продолжали ехать в течение дней и ночей, пока не прошло ещё два месяца.

И вот в какой-то день солнце засияло над ними, И им блеснуло вдали что-то белое. Тадж-аль-Мулук спросил Азиза: "Что это там белое?" И Азиз отвечал ему: "О владыка, это белая крепость, а вон город, к которому ты направляешься". И Тадж-аль-Мулук обрадовался, и они ехали до тех пор, пока не приблизились к городу, а когда они подъехали ближе, Тадж-аль-Мулук возвеселился до крайности, и прошли его горести и печали. А затем они вошли в город, будучи в обличий купцов (а царевич был одет как знатный купец), и пришли в одно место, которое называлось жилище купцов, - а это был большой хан. "Здесь помещение купцов?" - спросил Тадж-аль-Мулук Азиза, и тот ответил: "Да, это тот хан, где я стоял", - и они остановились там и, поставив своих животных на колени, сняли с них поклажу и сложили свои пожитки в кладовые. Они провели там четыре дня, чтобы отдохнуть, а потом везирь посоветовал им нанять большой дом, и они согласились на это и сняли себе просторно построенный дом, предназначенный для развлечений. И они поселились там, и везирь с Азизом стали придумывать какой-нибудь способ для Тадж-аль-Мулука, а Тадж-аль-Мулук был растерян и не знал, что делать. И везирь нашёл такой способ, чтобы Тадж-аль-Мулук стал купцом на рынке материй.

И, обратившись к Тадж-аль-Мулуку и Азизу, он сказал: "Знайте, что если мы будем так сидеть здесь, мы не достигнем желаемого и не исполним того, что нам нужно. Мне пришло на ум нечто, и в этом, если захочет Аллах, будет благо". - "Делай, что тебе вздумается, - ответили ему Тадж-аль-Мулук и Азиз, - на старцах лежит благословение, а ты к тому же совершал всякие дела. Скажи же нам, что пришло тебе на ум". И везирь сказал Тадж-аль-Мулуку: "Нам следует нанять для тебя лавку на рынке материй, где ты будешь сидеть и торговать, ибо всякому - и знатному и простому - нужна ткань и кусок материи. Ты будешь находиться в этой лавке и сидеть там, и твоё дело устроится, если захочет великий Аллах, тем более что внешность твоя красива. Но только сделай Азиза у себя приказчиком и посади его с собою в лавке, чтобы он подавал тебе отрезки материи". Услышав эти слова, Тадж-аль-Мулук воскликнул: "Поистине, это правильный и хороший план!" И затем он вынул дорогую купеческую одежду, надел её и пошёл, а слуги его шли сзади, и одному из них он дал с собою тысячу динаров, чтобы устроить все нужное в лавке. И они шли до тех пор, пока не достигли рынка материй.

И когда купцы увидали Тадж-аль-Мулука, посмотрели на его красоту и прелесть, они пришли в недоумение и говорили: "Подлинно, Ридван открыл врата рая и забыл об этом, и этот редкостно красивый юноша вышел оттуда". А другие говорили: "Может быть, он из ангелов". И, подойдя к купцам, они спросили, где лавка старосты, и им указали, и они шли, пока не пришли к старосте, к приветствовали его, и староста и те из купцов, кто был с ним, встали и посадили их и оказали им почтение из-за везиря: они увидели, что это человек пожилой и уважаемый, и с ним юный Тадж-аль-Мулук и Азиз. И купцы говорили друг другу: "Этот старик несомненно отец двух этих юношей". - "Кто из вас староста рынка?" - спросил их везирь. И купцы ответили: "Вот он". И тут староста подошёл, и везирь, посмотрев на него, увидел что это великий старец, достойный и степенный, обладатель слуг и рабов, белых и чёрных.

И староста приветствовал их, как приветствуют любимых, и усердно выказывал им уважение, и, посадив их с собою рядом, спросил: "Есть ли у вас нужда, которую мы были бы счастливы исполнить?" - "Да, - отвечал везирь, - я человек старый, далеко зашедший в годах, и со мной вот эти два юноши. Я путешествовал с ними по всем областям и странам. Вступив в какой-нибудь город, я всегда остаюсь в нем целый год, чтобы они могли осмотреть его и узнать его обитателей. Я прибыл в ваш город и избрал его местопребыванием, и я хочу получить от тебя лавку, и пусть это будет лавка хорошая, из лучших помещений, где я бы мог посадить их, чтобы они поторговали, осмотрели бы этот город, усвоили бы нравы его жителей и научились бы продавать и покупать, брать и отдавать".

И староста отвечал: "В этом нет беды!" А староста посмотрел на юношей и возрадовался им и полюбил их великой любовью: этот староста увлекался смертоносными взорами, и любовь к сынам превосходила в нем любовь к дочерям, и он был склонён к мужеложству. "Вот прекрасная дичь! Слава тому, кто сотворил их из ничтожной капли и придал им образ!" - подумал он и встал перед ними, прислуживая им, как слуга. А затем он приготовил им лавку, которая находилась посреди крытой галереи, и не было у них на рынке лавки лучше и виднее, так как это была давка разубранная и просторная с полками из слоновой кости и чёрного дерева. А потом староста отдал ключи везирю, бывшему в обличье старого купца, и сказал ему: "Бери, господин! Да сделает её Аллах жилищем благословенным для твоих детей!" И везирь взял у него ключи. А затем они отправились в хан, где были сложены их пожитки, и приказали слугам перенести все бывшие у них товары и материи в ту лавку..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала сто тридцать вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что, взяв ключи от лавки, везирь, и вместе с ним Тадж-аль-Мулук и Азиз, отправились в хан и приказали слугам перенести бывшие у них товары, материи и редкости - а их было много и стоили они целой казны; и все это перенесли, а потом они пошли в лавку, сложили там свои пожитки и проспали эту ночь. Когда же настало утро, везирь взял обоих юношей и свёл их в баню, и они искупались и вымылись, надели роскошные одежды, надушились, и насладились баней до конца. А каждый из юношей был блестяще красив и, будучи в бане, оправдывал слова поэта: