Повседневная жизнь женщины в Древнем Риме - Даниэль Гуревич

В нескольких эпизодах «Метаморфоз» Апулея — писателя II в. н. э. родом из Африки — изображается жизнь «городской фамилии» (familia urbana) — многочисленной челяди, обеспечивающей роскошную жизнь господского дома; у этих рабов множество ремесел и навыков, разнообразие которых служит жилищу лишним украшением. Связь рабов с хозяевами в таком доме гораздо теснее, чем в деревне, и по ходу сюжета мы видим, как рабы делят хозяйское горе при похищении и радость при обретении; обстановка такова, что старый и новый смыслы слова «фамилия» сходятся. Но не будем обманываться. Как бы хозяева иногда ни ласкали рабов, к тому же небескорыстно, как бы подчас ни спокойна была их жизнь, раб всегда оставался рабом, то есть ни в малейшей мере не был хозяином своей судьбы, и участь его в любой день могла в корне перемениться по воле господина или госпожи.

Надо сделать еще одно общее замечание: в римском обществе было только два слоя, а именно высшее общество и бедняки — среднего класса не существовало. Те, кого экономически можно считать «середняками», не имели никакого доступа к власти, а значит, замыкались в группе, при Поздней Империи называвшейся «tenuiores» («тощие») или «humiliores» («подлые»). Те же, кто относился к высшим категориям (honestiores — «почтенные»), стояли много выше среднего класса. Ритор II в. н. э. Элий Аристид выражал это социальное расслоение через серию антитез: богатые — бедные, великие — малые, славные — безвестные, — не оставляя места для промежуточных групп. Либо человек принадлежал к какому-то сословию (сенаторов, всадников, декурионов) и пользовался богатством, славой, почетом — либо он был ничем. Даже самые богатые вольноотпущенники, нередко обладавшие огромной властью, например в администрации, были презираемы за свое подлое происхождение. Солдаты, несмотря на потенциальную политическую силу армии и на привилегии некоторых воинских частей, а именно расквартированных в Риме, не принадлежали к высшему обществу — разве что ветераны могли попасть в муниципальный совет. Но этот случай сводится к указанным выше.

Клиентские отношения

Римское общество было основано на глубоком неравенстве. Основные линии водораздела: между богатым и бедным, между свободным и несвободным, между гражданином и перегрином, между мужчиной и женщиной — дополнялись оттенками внутри этих групп: неравенством между рабами частными и государственными, высокородными сенаторами и новыми людьми. Но все это не мешало ни тонким социальным связям, ни существованию взаимных обязанностей. Несомненно, именно эти два обстоятельства делали общественный строй сносным для большинства. Кроме того, надо иметь в виду одну черту римского общества, отнюдь не специфически женскую, на которой держалось такое количество отношений в обществе, что ее следует считать основополагающей — клиентелу. И действительно, система сложных, взаимодополняющих связей между патроном и клиентом, иерархически пронизывала все общество в целом: каждый на свой манер и на своем уровне был чьим-нибудь патроном и чьим-нибудь клиентом.

Отношения между патроном и вольноотпущенником описывались в строгих терминах, а права и обязанности были кодифицированы законом; связи и терминология неравной дружбы между свободнорожденными менее определенны, но в обоих случаях это были отношения обмена между покровителем и покровительствуемым — мужчиной, женщиной, а то и целым коллективом, стоявшим в обществе хотя бы немного ниже. Это могло быть покровительство в суде, политическая и предвыборная поддержка, связь между военачальником и его воинами, защита у магистратов, а позднее у императора, налоговое покровительство городу, льготы профессиональной коллегии, торговые льготы, помощь в получении гражданства, в замужестве дочери или женитьбе сына, в повышении на воинской службе, основание колонии, отношения крупного землевладельца с его крестьянами; повсюду требовалась так или иначе оформленная рекомендация (commendatio) — ясные следы этого требования сохранили для нас письма Плиния, а еще раньше — Цицерона.

Каковы были формулировки, какие использовались аргументы? Заглянем в того же Плиния: вот как он просит о повышении для некоего молодого всадника у наместника провинции Помпея Фалькона: «Ты меньше удивишься тому, что я так настойчиво просил тебя предоставить трибунат (военный. — Авт.) моему другу, когда узнаешь, кто и каков он. Я могу уже, получив твое обещание, назвать и его имя и описать его самого. Это Корнелий Минициан, украшение моей области и в смысле достоинств, и в смысле нравов, человек блестящего (splendide) происхождения, с огромными средствами, который любит науки так, как любят их обычно бедняки. Он справедливейший судья, очень смелый защитник, самый верный друг» (Письма, VII, 22, 1–2). О том, что он прекрасный воин, ничего не сказано.

Надписи в честь «превосходного друга» (amicus optimum), статуй в знак признательности благотворителям, посвящения и дары в храмах, театрах и термах, приношения в дом по утрам и на дни рождения — вот многочисленные свидетельства клиентства и кичливого покровительства, которое оказывал низшим более богатый или сильный человек, каждый на своем уровне, в Риме, в Италии, в провинции. Клиенты были за это обязаны их приветствовать, почитать, агитировать и голосовать за них на выборах, поддерживать в случае судебного процесса, помогать собрать приданое, оказывать профессиональные услуги или платить денежный оброк — и наоборот, что поддерживало стабильность в общине. Как мы увидим, в этой системе находилось место и женщинам.

Дамы из высшего общества

В общем, картина жизни женщин в Древнем Риме прежде всего отражает жизнь женщин из высшего общества — из сенаторского, всаднического сословия и провинциальной знати, — поскольку о них мы больше знаем. Хотя они составляли весьма незначительную часть населения империи, на них сосредоточивался интерес писателей и юристов, они имели средства заказывать надписи и ставить памятники. Немногие рабыни и вольноотпущенницы с другого полюса общества потому и вышли из тени, что были связаны с богатыми, сохранившими их следы. Но особенно недостает сведений о большей части бедноты, неграмотной, не имевшей ни случая, ни возможности записать свое имя на памятнике или храмовом посвящении, никого не интересовавшей. Для нас утрачены сведения о тех, кто составлял основную массу населения, — это касается и мужчин, но женщин все же несколько больше, потому что купцы и воины умели писать и не были бедны. Папирусы позволяют хотя бы немного познакомиться с этим социальным слоем, сохранив мелкие контракты, налоговые квитанции, коротенькие записки бытового содержания, но только в Египте, а эпиграфика носит по преимуществу монументальный характер. За исключением немногих граффити, подобных помпейским, нескольких табличек, вроде найденных в Виноланде, и простых ремесленных и владельческих клейм, любая, даже самая непритязательная частная надпись требовала далеко не всем доступных расходов и хлопот, чтобы обеспечить известность человеку или его семье. Не следует забывать о таком положении дел: это основная методологическая проблема изучения древней истории.

Глава вторая

ЮРИДИЧЕСКИЙ СТАТУС ЖЕНЩИНЫ

Неспособность к определенным видам деятельности, присущая женской природе, влекла за собой недееспособность женщин. «По общему правилу нашего законодательства положение женщин хуже, нежели мужчин», — писал юрист Папиниан около 200 г. н. э.{76} К этой фразе можно свести всю следующую главу.

Вечно подвластные

Существовало три основных ограничения дееспособности женщин: отеческая власть (patria potestas) отца семейства (pater familias), опека (tutela), заменявшая отеческую власть для несовершеннолетних и женщин после смерти отца, и manus (буквально «рука» — традиционно употребляемое латинское обозначение этого рода супружеской власти) супруга в рамках традиционного брака.

Под отеческой властью

Pater familias — хозяин дома, то есть всех свободных и несвободных существ и всех вещей, составлявших «фамилию». Чтобы стать полностью дееспособным (sui iuris — «в своем праве») было достаточно не иметь прямых предков по мужской линии. Отсюда сразу возникает установление, на котором основано приниженное по сравнению с мужчиной положение женщины в римском обществе: полностью дееспособным может стать только мужчина в качестве отца семейства, облеченного властью над собственными законными детьми и их потомством по прямой мужской линии. Женщина, даже будучи в своем праве, не могла получить такого статуса: она никогда не имела над своими детьми «отеческой власти», и аналога этого термина в женском роде не существовало.

Впрочем, отец семейства мог освободить зависевшее от него лицо от своей власти — это называлось эмансипацией. Такое освобождение автоматически, то есть без специального юридического акта, происходило, если девушка избиралась весталкой{77}. Скажем еще об одном важном понятии римского права, прямо связанном с отеческой властью и происходящем от нее: «агнации» (agnatio) — чисто юридическом родстве по мужской линии всех, подчиняющихся власти одного отца семейства{78}, от которого зависят права наследства, опеки и брака.