Хрустальная колыбельная - Мидзуна Кувабара
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— !
Токко, будто попав под пулю, вылетело из рук женщины. Она обернулась, схватившись за запястье:
— Кто здесь?
Такая скосил мутнеющие глаза в ту же сторону.
«Чего?»
В темноте выделялась неподвижная белая фигура.
— Ты!!! — женщина ударила силой — пришла в движение мощная аура.
Искры и сотрясающий землю гул слились со вспышкой, превратившей тьму в ослепительное пламя.
— Аааа! — женщина отлетела, рассеивая бледные шары огня. Она рухнула на землю и затихла.
«Кто?»
Такая почувствовал чей-то взгляд.
«… Ле… ди?»
Перед глазами плыло.
«Нао… э?»
Мир быстро куда-то проваливался. Здесь же, на песке, Такая потерял сознание.
Белый плащ хлопал на ветру, когда молодой человек остановился около лежащего Такаи, опустился на колено и аккуратно перевязал его раненую правую руку белоснежным носовым платком. Косака Дандзе пробормотал сам себе:
— Так ты не можешь использовать силу, кроме как ради защиты Нариты Юзуру, да, Кагетора?
В воздух поднялось облако песка, словно затем, чтобы скрыть ответ.
— Я абсолютно против любого союзничества с Такеда! — кричал Сигэзанэ своему господину; дело происходило глубокой ночью в ярко освещенной усадьбе Датэ. — Они намереваются захватить северо-восток, пусть даже и предлагая объединиться с нами. Разве мы должны помогать им в этой интриге? Я абсолютнейшим образом против!
— Однако же, Сигэзанэ-доно, — резко прервал его Кодзюро. — Если учесть наше затруднительное положение, помощь Такеды словно послана небесами. Если они лишь устранят силы Асина, велика вероятность того, что мы сможем затем взять Могами в двойные клещи. Разгром Могами должен стоять на первом месте!
— Даже без сторонней подмоги у нас достаточно сил, чтоб сокрушить Могами! Ты излишне оптимистичен, Кодзюро! Такеда — коварный лев! Ты хочешь, чтобы этот лев пожрал нас?
— Неужели ты хочешь, чтобы армии, что расположились вокруг, разгромили нас еще до того, как мы подберемся к челюстям льва?
Сигэзанэ негодующе взглянул на Кодзюро. Тот, не вставая с колен, решительно подался вперед и сказал Масамунэ:
— Сейчас наша недостача в силах весьма очевидна. Доно, сейчас у нас нет иного выхода, кроме как объединиться с Такедой. Мы вернулись, чтобы защитить родину, наш Сэндай… ясно, на чем нужно держать акцент. В нашем воскрешении нет ни капли амбиций — мы вернулись, чтобы защитить здешний народ. Дабы обладать этой землей, Могами уже разрушает ее здания и убивает людей. Мы должны уничтожить Могами, пока он не стал виновен в смерти других.
Слушая Кодзюро, Масамунэ оставался совершенно неподвижен. В каждом из доводов была своя правда, но одно было доподлинно верно: они вернулись не затем, чтобы участвовать в Ями Сенгоку, но затем, чтобы защищать Сэндай от завоевания Могами до самого конца. Устранение угрозы, что мешалась под ногами, было наипервейшим делом, как и сказал Кодзюро, но…
Но Масамунэ тревожился еще кое о чем.
«Мама и Кодзиро с Могами…»
Если вести, которые принес Косака, правдивы…
Его мать, Есихимэ, приходилась младшей сестрой Могами Есиаки. Она вошла в клан Датэ, чтобы остановить распри между двумя кланами, но все же оставалась верной Могами. Тогда Есихимэ сомневалась, что одноглазый Масамунэ сможет стать главнокомандующим. Она пророчила успех и место главы клана своему младшему сыну Кодзиро и предпринимала бесчисленные попытки устранить Масамунэ. Чтобы на корню пресечь это волнение, Масамунэ пришлось убить Кодзиро.
Горькие воспоминания тех далеких дней еще жили в Масамунэ.
«Всего лишь самозащита».
У него не было выбора. Сколько раз он пытался оправдаться перед собой, смягчить эту невыносимую вину — сознание того, что он убил брата собственными руками. Неудивительно, что в итоге он стал еще больше ненавидеть мать, которая не доверяла ему.
После тех событий Есихимэ, не скрывая шока, вернулась в Енэзаву[41]. Десятки лет спустя, когда Есихимэ доживала свои годы, мать и сын все же смогли примириться, оба изнуренные жестокостью и одиночеством семейной усобицы.
«Значит, после смерти все вернулось на круги своя…»
Вот что давило грудь Масамунэ. Только естественно, что Кодзиро не благоволил брату. А мать, Есихимэ…
«Неужто она так и не простила меня?»
И Масамунэ потупил взгляд единственного глаза…
Внезапно люди у входа в поместье заволновались. Сигэзанэ и остальные одновременно оглянулись.
— !
— Что…
Кодзюро первым вскочил на ноги, затем — вассалы семьи. Сигэзанэ, собираясь выйти вслед, оглянулся на Масамунэ.
— Доно…
Масамунэ поднял серьезный напряженный взгляд и встал:
— Что такое, Кодзюро?
— Доно.
Масамунэ проложил среди вассалов путь ко входу и увидел на руках Кодзюро незнакомого парня.
— !
А позади стоял Косака Дандзе.
— Что вы хотите этим сказать, Косака-доно?
— Простите за причиненное беспокойство. Все вышло так внезапно.
— Кто этот юноша?
— На него напала одна из подчиненных Могами, а я его спас. Если вам не слишком трудно, не могли бы вы выделить ему комнату и заняться его ранами…
Масамунэ резко взглянул на Косаку:
— Он из ваших знакомых?
— … — лицо Косаки осталось таким же холодным.
— Следует приготовить постель, — вежливо проговорил Кодзюро. — Цунамото-доно, пожалуйста, проследите за приготовлениями.
Кодзюро и несколько других вернулись в дом. Косака, скидывая плащ, сказал Масамунэ:
— Ночь нынче что-то холодная, не правда ли? Взываю к вашей снисходительности, не примете ли меня на ночлег? Уже слишком поздно возвращаться в отель.
— Я не возражаю…
— Могу я рассчитывать на душ? А еще, вероятно, на свежую одежду и чашечку кофе… — продолжал Косака, ступая в комнату.
Люди в усадьбе засуетились. Косака, будто сознавая свою навязчивость, остановился на полпути в залу и внезапно развернулся к Масамунэ:
— Датэ-доно.
— ?
— Когда юноша придет в себя, будьте с ним поосторожнее.
— Что?
Косака ухмыльнулся:
— Он не простой человек. Похоже, трудности могут возникнуть и у Датэ-доно.
— … Что вы имеете в виду?
— Он из клана Уэсуги.
Масамунэ насупился. Позади него Сигэзанэ и остальные замерли от удивления.
— Уэсуги? Но ранее вы говорили, что Кагекацу-доно не переродился…
— Вероятно, вы знаете, что у лорда Кэнсина было два приемных сына?
— ?
— Лорд Кагекацу и еще один — Уэсуги Кагетора. Тот юноша — лорд Кагетора.
— !
И все пораженно вздохнули. Уэсуги Кагетора!
Косака — его улыбка стала еще шире — проговорил:
— Также он главнокомандующий истребителей онре лорда Уэсуги, Призрачной армии Уэсуги. Их еще называют «Яша-шуу Уэсуги», и этот юноша — перерожденный.
Масамунэ изумленно посмотрел на бесчувственного Такаю, а когда оглянулся через плечо, Косака уже вышел в залу.
«Уэсуги Кагетора…»
Легкое напряжение мелькнуло по лицу Масамунэ, придавая ему жесткость.
На закате, в укромном уголке сада…
Мама присела среди любимых ею моховых роз и срывала цветы один за другим.
Он стоял сзади, наблюдая.
Как будто она обрывала все его воспоминания.
