Канадские охотники - Луи Буссенар

При этих словах джентльмен вздрогнул. Неужели Перро догадывается о том, что произошло? Он, конечно, говорит правду: три носильщика с женщинами и детьми исчезли. Краснокожих осталось только шестеро. Да и они, при всей невозмутимости, свойственной индейцам, кажутся мрачнее обычного.

Кровавые люди что-то рассказали? Но они больше не появлялись. А может быть, кто-нибудь из туземной обслуги наблюдал оргию каннибалов, спрятавшись за камнями? Это маловероятно, происходило все далеко от дороги, в том месте, где горный поток течет в глубокой расщелине. К тому же, устав от тяжелого перехода накануне, едва ли кто-нибудь, прервав свой отдых в лагере, отправился смотреть, как идет у Его Высочества рыбная ловля. Разве только Перро, хитрый и насмешливый, как все крестьяне.

«Если бы знать точно, он недолго издевался бы надо мной», — подумал сэр Джордж и переспросил громко:

— Вы отказываетесь идти запрягать лошадей?

— Конечно. У вас есть слуги — пуришинель и чучело, они здесь, чтобы обслуживать вас и ваших животных. А я, чтобы помочь убить бигорна…

— Ладно, я не имею права требовать от вас работы сверх ваших обязательств. Джо, идите сюда.

— Чем могу служить, ваше превосходительство? — спрашивает примерный лакей, принаряженный, причесанный, начищенный так, будто он только что покинул покои правителя-наместника.

— Моему превосходительству вы можете услужить, если возьмете сбрую и запряжете лошадей.

— Я имел уже честь говорить однажды вашему превосходительству, что, будучи специально приставлен к вашему превосходительству…

— Подчиняйтесь!

— Я не должен заниматься этим низменным…

— Раз!

— Ваше превосходительство имеет в моем лице усердного слугу, слугу скромного, послушного…

— Два!

— Извините, ваше превосходительство, это невозможно, я не конюх.

Услышав столь решительный отказ, сэр Джордж побледнел как мел. Не сказав больше ни слова, он с фантастической быстротой, как настоящий спортсмен, принял позу боксера, и кулаки его рванулись вперед как на пружинах.

Послушались смачные удары, словно по отбивной, и сразу раздался дикий вой. Такие удары сделали бы честь и чемпиону Объединенного Королевства. Образцовый слуга с подбитым глазом, скрючившись от боли, покачнулся, попробовал защититься и чуть не упал.

В Англии простому люду неведом бокс — благородный вид спорта, которому, вроде как у нас фехтованию, учат профессионалов и аристократов.

— Вы хотите меня убить?! — взвыл бедняга, по лицу которого потекла кровь, забыв, кажется, впервые в жизни формулу рабской преданности, требующей обращения к его превосходительству в третьем лице.

Джо пытается ответить на сыплющиеся градом удары, скорее защищаясь, чем нападая, — тут уж не до наступления.

— Да, вы хотите меня убить, чтобы потом сло…

Последний компрометирующий слог сэр Джордж заткнул ему обратно в глотку.

Мастерски боксируя без передышки, уверенный в точности своих ударов, инспектор края бьет слугу под дых — от такого удара противник обычно надолго выбывает из игры.

Несчастный захрипел, согнулся пополам, уткнув лицо в колени, и тяжело осел, сплюнув густой кровью.

— Неужели этот идиот загнулся? — растерянно проговорил англичанин. — У меня дурная привычка бить смертным боем!

Носильщики от страха сбились в кучу, а Перро, спокойно опершись на свое длинное ружье, проговорил, как бы ни к кому не обращаясь:

— Да, с тобой, господин милорд, надо говорить держа руку на рукоятке ножа. Ничего не скажешь, клоуну — конец.

— Черт возьми, тем хуже для него! — снова расхрабрился вельможа. И подумал: «Он чуть не выдал меня, а канадец сразу бы догадался, о чем речь…»

Ровная площадка, на которой расположился лагерь, была на краю глубокой, не меньше пятисот метров, пропасти. Сэр Джордж, измерив быстрым взглядом эту головокружительную глубину, совершенно спокойно, неторопливо обхватил лежащего без сознания лакея, легко, как ребенка, поднес к обрыву и хладнокровно швырнул вниз.

Затем подошел к позеленевшему, лязгающему от страха зубами повару.

— Ну, теперь, Ли, пойдете запрягать лошадей? — интересуется сэр Джордж без малейшего волнения в голосе.

Житель Небесной империи бросается к сбруе, хватает седла, уздечки, вожжи, наугад пытается надеть на мулов сбрую лошадей и наоборот, все путает и вместо того, чтобы ускорить отправку, надолго задерживает ее.

Его Высочество, видя эту бестолковую услужливость, вынужден сам вмешаться, мысленно решив, что настоящий англичанин не унижает себя, занимаясь лошадьми, а запах навоза даже идет джентльмену.

Ли, тараща раскосые глаза, повторяет все движения хозяина, совсем потеряв от страха голову, с трудом разбирает, какое кольцо крепится к какому ремню и какая подпруга подходит к шарабану, повозкам, вьючным животным; он обещает за два дня научиться этому искусству и, получив от хозяина фунт стерлингов на гашиш[56] — таковы чаевые у китайцев, — радостно залезает на место Тома.

Перро, как и раньше, идет впереди сильно поредевшего теперь каравана. Носильщики, насытившись сухим мясом, закупленным канадцем, передвигаются, низко согнувшись к земле: их теперь меньше и ноша тяжелее.

В связи с этим сэр Джордж решает сделать перегруппировку и привязать третью лошадь к экипажу вместо того, чтобы поручить вести ее кому-нибудь из носильщиков.

— Ну, вперед!

Перро в лихо сдвинутой набекрень шляпе, с трубкой в зубах и ружьем под мышкой легко вышагивает по поднимающейся круто вверх дороге, петляющей среди оврагов и скалистых, отвесных гор. Временами лента дороги по краю бездны становится такой узкой, что экипаж не может проехать. Тогда ее приходится расширять, навалив толстые бревна и поверх доски — получается что-то вроде помоста. При соблюдении строгой осторожности и спокойных конях настил позволяет легко разъехаться двум встречным повозкам, — даже при отсутствии ограждающих перил.

Но вот лошадь, привязанная сзади к экипажу, начинает против обыкновения нервничать, пугаться. Она натягивает вожжи, продвигается с трудом, топчется на месте, разворачивается поперек, пытается встать на дыбы, словом, ведет себя не так, как всегда.

А прохвост Ли, напуганный, не знающий — в отличие от наездников и конюхов, — как успокоить неповинующихся животных, начинает нервно покрикивать, приводя в движение и кнут, и вожжи, и руки, и ноги, и даже собственные волосы, завязанные конским хвостом на макушке.

Мул рысцой въезжает на помост, но идущая впереди гнедая пугается грохочущих досок настила и начинает пятиться назад.