Пыль на губах - Артемий Вячеславович Барабашкин

Кэль заметил движение Тирина и, пошатываясь, поднялся на ноги. Быстрым движением он запустил руки под копье, положив древко на локти и начал идти назад, помогая вытащить огромного клоста.

— Гигантский! — восторженно закричал Кэль, падая рядом с парящей тушей. Все тело дрожало, сердце, словно с облегчением, покалывало, гоняя кровь по разгоряченному телу. Кэль скинул капюшон и развязал куртку, открывая мокрое тело морозу.

— Прикройся от холода, бестолочь! — Тирин старательно отжимал мокрые от расплескавшейся воды штаны и безрукавку. Штаны и половина куртки Кэля тоже промокли, но он не мог сейчас даже пошевелиться, только быстро и глубоко дышал, радуясь жизни.

— Если растягивать, весь клан продержится еще три-четыре дня на мясе этого клоста, — Кэль был не в силах перестать улыбаться.

— Три дня, — кивнул Тирин. — Но целый клан. Мы спасем множество жизней.

Кэль закрыл глаза и рассмеялся, его смех скрыл звук шагов. Тирин заметил только быстро появляющиеся на снегу следы. А затем все окутал туман.

Кэль почувствовал, как на его лицо падают горячие капли. Он распахнул глаза и увидел, как Тирин падает на колени, а его грудь пробита в трех местах длинными узловатыми пальцами, оканчивающимися черными когтями.

Внутри юноши словно лопнула туго натянутая стрела. Он закричал и нечеловеческим извивающимся движением вскочил на ноги.

Туман закрутился вокруг него и вместе с его белесыми потеками на него устремился размытый полупрозрачный силуэт двуногого монстра.

Кэля затрясло, ему казалось, что тысячи иголок пронзили его сердце. Он извернулся и даже не заметил, как промахнувшаяся морозная тварь процарапала на его руки три глубокие борозды. Кэль запрыгнул на клоста и одним движением вырвал из его тела крюк Тирина, оторвав от туши заметный шмат кожи и мяса.

— Кровь! Кровь! Кровь! — хриплое многоголосие закрутилось вокруг него. Серые силуэты с горящими огнем глазами запрыгивали на клоста и тут же исчезали в густом липком тумане.

Кэль почти чувствовал, как туман растекается по его телу, стремится забраться в рот, залепить уши, ослепить, оглушить. Юноша крутился, резко выкидывая крюк в туман. Черные когти то и дело рассекали воздух вокруг.

— Кровь, кровь, кровь!

Кэлю не хватало воздуха. Кровь стучала в шее, глотка опухла, он закашлялся и упал на колени. Внезапно ему вспомнилась молитва. Он держал Тирина за плечи и просил Создателя о своем спасении. «Почему ты оставил меня, Господи?» — Кэль закрыл глаза.

Внезапно все звуки исчезли. А затем, Кэль мог бы в этом поклясться, он услышал, как захлопали ленточки на ветру. Те самые, что они привязали на ветку сегодня утром.

Он открыл глаза. Вокруг него стояла сплошная мгла, черная и густая, словно запекшаяся кровь. И ни единого звука. Кэль поднялся, сжимая крюк в руке.

Яркая вспышка света заставила юношу дернуться и прикрыть глаза рукой. Когда он осторожно выглянул из-за локтя, мгла снова заявила о своих правах, только теперь в нескольких шагах от клоста было пятно света. В этом пятне лежал на боку Тирин, из его рта вытекала струйка крови.

— Тирин! — Кэль спрыгнул с клоста и побежал к отцу.

Но новая вспышка света заставила его остановиться. Пятно окружающее Тирина исчезло, вместо него теперь была освещена морозная тварь. Сейчас Кэль мог рассмотреть это существо во всех подробностях. Серая потрескавшаяся кожа, красные мерцающие глаза, обвисшие уши, желтые обломанные клыки, сгорбленная спина, длинные кривые руки. Но, даже не смотря на все это и короткий облезлый хвост, морозная тварь несомненно когда-то была человеком.

Вспышка света скрыла морозную тварь от юноши. Теперь из мглы выступала полынья с темной неподвижной водой. Кэль побежал к ней. Двигаться в густой мгле было так же сложно, как и липком тумане, но в этот раз новой вспышки не было до того момента, когда Кэль затормозил у края полыньи.

Теперь охотник оказался в полной темноте. Кэль замер, боясь сделать лишний шаг и оказаться в ледяной воде. Сейчас он не чувствовал ни боли, но холода, ничего не видел и не слышал. — Господи! — пробормотал Кэль, до хруста в костяшках сжимая древко. Этот единственный звук словно вернул в мир краски.

Кэль понял, что стоит на окровавленном снегу возле полыньи, а прямо на него несется морозная тварь. Она больше не скрывала себя туманом и не пыталась превратиться в размытый силуэт. Теперь эта нескладная и страшная фигура хрипела и бежала, выставив вперед черные когти.

Странное спокойствие разлилось по телу Кэля. Сейчас он умом и телом опережал тварь на целый удар сердца. Юноша крутанул древко, выставляя острие крюка навстречу твари.

Дикий визг огласил белую пустыню. Кэль упал на колено, уложил на него древко и закричал, поднимая насаженную на крюк тварь в воздух. «Господи, помоги». Конец древка уперся в лед, Кэль дернул его под себя, и визжащая тварь обрушилась в воду. Кэль выпустил крюк, древко подсекло его ногу, охотник упал на бок. Крюк вместе с монстром стремительно скрылся в глубине полыньи.

Кэль тяжело выдохнул. А затем подскочил на четвереньки и побежал к Тирину, с трудом пытаясь подняться, и снова падая. Так вприпрыжку, весь согнувшийся, то и дело припадая на одну ногу, он добрался до своего отца и рухнул в снег рядом с ним.

Тирин с трудом открыл глаза и медленно разлепил губы, на которых уже запекалась кровь. Он начал говорить, и алая жидкость вновь заструилась из его рта.

— Все кончено… Позаботься о Брете.

Кэль не стал ему перечить. Он только скинул куртку, ругаясь и путаясь, развязал шнурки на шее и стащил рубаху через голову. Челюсти заныли от боли, когда юноша зубами разорвал рубашку на части, чтобы перевязать Тирину раны.

— Не стоит, Кэль.

Но Кэль все также молча перевязал ему раны, туго затянул узлы и побежал к заплечному мешку Тирина. Обнаженный по пояс, он словно не замечал холода, и плохо гнувшимися пальцами старался связать короткие и длинные палки между собой и сделать сани. «Великий Создатель, помоги».

— Оставь меня. Кэль. — Тирин говорил чуть лучше, хотя дышать ему было все труднее и труднее. — Сейчас важнее доставить мясо клану.

— Доставлю, — коротко бросил Кэль. Он быстро работал, боясь, что если замрет хотя бы на секунду, то не сдержится и начнет рыдать. Все тяжелее было не замечать нарастающую боль в бедре, на которое он дважды сегодня опирал древко.

— Как же страшно умирать, — голос Тирина даже не дрогнул, когда он произнес это.

«Господи, помоги. Пусть с Тирином все будет хорошо. Великий Создатель! Пусть он не умрет!», — шептал про себя