Пыль на губах - Артемий Вячеславович Барабашкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А я чем занимаюсь? — Рахор сдвинул брови.
— Ты неискушенный любовник. Во дворце мы…
— Что?! — Рахор обиделся и схватил Данею за голову. Он прижал её губы к своим и проник толстым языком в рот.
Данею замутило. Она едва сдержалась, чтобы не оттолкнуть стража. Кое-как ответив на его поцелуй, она смогла извернуться и отскочить от Рахора на шаг. Сар-минталента захихикала. — Я кое-что приготовила для нас. Эта штука усилит наши ощущения. — Данея показала на прикроватную тумбочку.
На ней стояла лампа с небольшой емкостью сверху. Внутри лампы горела свеча, в емкости бурлила звездящаяся жидкость.
— Сайрон? — глаза стража заблестели еще сильнее. — С прошлой получки не пробовал его.
— Да, он очень дорогой. Но для нашего удовольствия мне ничего не жалко. Ты не против, если я смажу тебе губу?
Рахор засмеялся. — Сар-минталента хочет напоить меня сайроном, а потом отдаться. С чего это я буду против?
— Иди ко мне. — Данея зачерпнула пальцем сайрон и проникла им в рот стража, медленно проводя за его нижней губой. Рахор осклабился и укусил её за палец.
Данея скривилась и потрясла рукой.
— Теперь твоя очередь, сар-минталента, — пробормотал Рахор, языком разминая сайрон. Его нижняя губа побагровела и начала раздуваться.
Глаза Данеи сузились. — Перебьешься.
— Не понял… — Рахор покачнулся.
— Хорошо иметь сестру-алхимика, которая, к тому же, даже не спрашивает, а для чего тебе нужно сонное зелье.
— Не понял… — повторил страж и рухнул на пол. Его нос с хрустом свернулся набок, заливая пол кровью.
Данея поморщилась и покинула комнату.
* * *
Ланта плохо спала этой ночью. В руке она сжимала бархатные ножны со стилетом, в ногах у нее лежал рюкзак со всем необходимым для сбора ингредиентов. Спать Ланта легла в удобном укороченном платье болотного цвета из плотной ткани и в облегающих штанах для верховой езды. У кровати лежал сверток с темно-зеленым толстым плащом.
Ланта распахнула глаза, едва тихий стук разнесся по комнате. Девушка выдохнула, вскочила с постели и приоткрыла дверь. Паента с той стороны прижала палец к губам.
Ланта впустила леди в комнату. — Ты собираешься идти в лес в этом? — спросила она Паенту.
Леди улыбнулась и кивнула. На ней было тонкое шелковое платье лазурного цвета и пушистое белое болеро.
Ланта вздохнула. — Возьми хотя бы мой плащ. У нас нет времени переодеть тебя.
Они покинули комнату. Ланта с удивлением заметила, что ни одного стража нет на своем месте. Данея сдержала свое слово и неизвестным способом избавилась от них.
— Поспешим, моя минталента, — Паента потянула Ланту по коридору.
Они дошли до потрескавшейся вазы, на которой темно-красной краской проносились силуэты рыцарей. За вазой болтался выцветший гобелен, на котором с трудом можно было рассмотреть вышивку охоты на зрасна — неуклюжего коротконого гиганта с ветвистыми рогами на голове и одиноким острым рогом на носу.
Паента окинула гобелен в сторону и показала рукой в темной лаз, от которого пахло сыростью. — Нам сюда, госпожа.
Ланта прикрыла глаза, сжала кулаки и шагнула во влажный холод.
Глава II
Последний рыцарь
Длинные костлявые пальцы, увенчанные белыми ногтями, разминали верх спины, сначала мягко, а затем все более и более требовательно, будто уговаривая расслабиться и отдаться во власть вездесущему холоду.
Кэль представил себе эту картину, передернулся и посильнее натянул на плечи меховую накидку. Его густые темно-русые волосы сливались с бурой шерстью хищного клоста.
— Так долго холодный месяц не длился уже многие годы, — скрипучий голос Тирина заставил обитателей длинного дома вырваться из сонного оцепенения. На тусклый свет догорающего костра выполз малыш Брет, его огромные карие глаза и длинная сальная челка резко выделялись на бледном исхудавшем лице.
— А почему бывает холодный месяц, дядя Тирин? Почему всегда не может быть теплый месяц? Если бы всегда был теплый месяц, мама и папа не уехали бы на колеснице в Дивные края.
Тирин опустил голову. Кэль сжал зубы, он почувствовал, как начало щипать глаза.
— Не бойся, малец. Скоро мы отправимся за ними, и у богов не хватит колесниц, — хрипло рассмеялся Стольд. Единственный глаз лысого мужчины отражал красный свет угольков. Калека Стольд всегда пугал маленького Брета. Малыш с трудом подтащил истощенное тело к Кэлю и прижался к его руке. Кэль приподнял накидку, запуская к себе малыша и пронзительные кинжалы холода.
— Тирин, — жена Стольда, обладательница густой косы пшеничных волос и множества морщин, обняла своего маленького сына, еще младенца. — Разве твоя жена не погибла во время такого длинного месяца? Мы послушали тебя и сделали мало запасов.
— Я не думал, что холодный месяц продлится на две недели больше обычного, — Тирин не пытался оправдываться, он просто устало качал головой.
— Даже если бы он продлился дольше всего на три дня, мы сделали слишком мало запасов! — Стольд зашелся в приступе сухого кашля.
Обычно юноша не вмешивался в разговоры взрослых, ему казалось, что его слова звучат недостаточно весомо для таких опытных людей. Но и выслушивать нападки на Тирина Кэль больше не мог. — Надо было добыть больше еды, а не сидеть без дела! — сказал он, смотря в сторону.
— Юноша, у моего мужа нет глаза и руки! — Жена Стольда громко возмутилась, ее сын проснулся и заплакал. Ему вторили многочисленные голоса разгневанных людей. Кэль сжался, чувствуя всеобщее осуждение.
Дверь длинного дома распахнулась. Высокий худой старик, закутанный в облезлую черную шкуру, запустил за собой ночь и снег.
— Приемыш всего лишь защищает своего радетеля, — сказал отшельник, запирая дверь. — Хотя в своем благородном порыве он обижает всех нас.
— Прости, старейшина Хельк, — Кэль почтительно склонил голову.
— Нам всем не хватает пищи, Кэльстен. Но я размышлял на вершине Скалы и нашел решение. Твой приемный отец лучший охотник клана и он не добыл достаточно мяса. За это и твою дерзость я наказываю вас, — длинный палец с желтоватым ногтем указал на юношу. — Завтра ты и Тирин выйдете на лед и добудете еды для клана.
— Что? — Кэль сжал маленькую руку Брета. «Ты всегда боялся перечить старшим, Кэль, — подумал юноша, — почему ты не сдержал свой язык сегодня!»
— Старый Хельк, — пролепетал Брет, — дядя Тирин говорил, что во время холодного месяца нельзя выходить на лед.
— Это моя воля, Тирин, — Хельк смотрел только на старого охотника.
Тирин почесал седую бороду и бросил короткий взгляд на Кэля. Серые глаза юноши умоляли его не соглашаться.
— Твоя воля закон, отшельник. И пусть нет моей вины, я выйду завтра на лед. Но
