Проклятая игра - Клайв Баркер

Слова были встречены смехом.

— Тебе и не нужно понимать. Мы здесь для Божьей работы, Томми. Выпей.

— Должно произойти что-то ужасное, — сказал Том.

— Точно, как дерьмо, — ответил Чэд. — А почему, ты думаешь, мы здесь? Теперь пей.

Марти быстро идентифицировал эту пару. Они находились здесь для Божьей работы, включая убийство. Он видел их, покупающих мороженое в свете полуденного солнца, — их окровавленные ножи были аккуратно спрятаны. Страх, однако, пересилил желание немедленно отомстить. Тогда у него было бы довольно мало шансов выбраться отсюда живым.

Оставалась еще одна дверь, которую нужно было исследовать, — прямо напротив комнаты, занимаемой молодыми американцами. Чтобы проверить ее, ему пришлось бы пройти перед открытой дверью. Ленивый голос зазвучал снова.

— У тебя такой вид, словно тебя сейчас вырвет.

— Почему бы тебе не оставить меня в покое? — ответил другой. Казалось — или Марти просто хотелось так думать? — он собирается уйти. Затем последовал безошибочный звук рвоты. Марти затаил дыхание. Придет ли другой юноша на помощь своему приятелю? Он молился, чтобы это было так.

— Ты как, Томми? — Голос удалился, будто бы говорящий передвинулся. Да, он отошел от двери. Не дыша, Марти мягко отделился от стены, открыл последнюю дверь и закрыл ее за собой.

Комната, в которую он вошел, не была большой, но была почти полностью погружена в темноту. При слабом свете он разглядел фигуру, лежавшую скрючившись на полу. Это была Кэрис. Она спала, ее дыхание было мягким и ритмичным.

Он подошел к ней. Как ее разбудить — это был вопрос. За следующей дверью, через стену, был Европеец. Если она издаст хотя бы легкий звук, когда он растормошит ее, он, конечно, услышит. А если онне услышит, то услышат американцы.

Он опустился на четвереньки и мягко закрыл ладонью ей рот, затем потряс ее за плечо. Она, казалось, не хотела просыпаться. Сонно нахмурившись, она пробормотала что-то типа протеста. Он нагнулся ближе и рискнул прошептать ей на ухо ее имя. Это произвело эффект. Ее глаза широко, словно у удивленного ребенка, раскрылись, ее рот попытался издать крик под его ладонью. Узнавание пришло за несколько мгновений до того, как она попробовала вскрикнуть.

Он убрал руку. Приветственной улыбки не было, лицо ее было бледным и уставшим, однако в знак приветствия она прикоснулась кончиками пальцев к его губам.

Из-за соседней двери послышался шум. Спокойные голоса повысились во взаимных упреках, перевернулась мебель. Мамулян звал Чэда. В ответ послышались шаги из ванной.

Проклятье. Для тактических раздумий не было времени. Они должны были использовать подвернувшуюся возможность, хорошую или плохую. Он рывком поднял Кэрис на ноги и подошел к двери. Когда он повернул ручку, он обернулся через плечо, чтобы удостовериться, что Кэрис следует за ним, но увидел ужас, написанный на ее лице. Он повернулся обратно к двери и причина — Св. Томас с блестящим от блевотины подбородком — стоял прямо напротив. Он, очевидно, был так же удивлен, увидев Марти, как и сам Марти. Используя его замешательство, Марти шагнул в холл и толкнул его в грудь. Американец повалился назад, издав крик «Чэд!», ввалился в открытую противоположную дверь и опрокинул вазу с клубникой. Ягоды посыпались под ноги.

Марти обогнул дверь гардеробной и выскочил в холл, но американец быстро восстановил равновесие и потянулся, чтобы схватить его сзади за рубашку. Попытка оказалась успешной, это задержало Марти, и когда он повернулся, чтобы оттолкнуть схватившую его руку, он заметил, как второй американец появился из комнаты. В его глазах, остановившихся на Марти, была пугающая безмятежность.

— Беги! — крикнул он Кэрис, но блондин остановил ее, когда она выскочила в коридор, толкнув ее обратно, после чего она отлетела назад с криком «Нет!», а он продолжил движение к Марти. «Держи ее», — скомандовал он своему компаньону, когда тот отпустил Марти. Том шагнул к Кэрис, скрывшись из поля зрения, послышались звуки борьбы, но у Марти не было времени разобраться в этом, поскольку Чэд согнул его ударом в живот. Марти, удивленный внезапной атакой и не готовый к боли, взвыл и повалился назад к входной двери номера, захлопывая ее. Блондин двинулся к нему по коридору, и сквозь кровавую пелену, застилавшую его глаза, Марти сумел увидеть второй удар, прежде чем тот достиг цели. Третьего и четвертого удара он не увидел. Не было времени подняться или перевести дыхание между ударами рук и ног. Вскормленный кукурузой парень, колотивший его, был гибким и сильным, не ровня Марти. Тщетно он пытался перехватить ногу. Он так чертовски устал и изможден. У него снова пошла носом кровь, а безмятежные глаза четко реагировали на каждое его движение, пока кулаки молотили по его телу. Глаза были столь спокойны, что, казалось, они принадлежат молящемуся.

Мамулян вышел из комнаты, где велась игра, оставив Пилигрима с его слезами. Он сделал все, о чем просил старик, — они сыграли пару игр ради старого доброго времени. Но сейчас с уступками было покончено. И что это был за хаос в коридоре — бесформенная куча у входной двери, кровь, размазанная по стенам? А, так это Штраусс. Почему-то Европеец ожидал прибытия опоздавших на этот праздник, но кто это будет, он не мог предугадать. Он осмотрел коридор, оценивая нанесенный урон, со вздохом опуская взгляд на изуродованное, залитое кровью лицо. Св. Чэд с окровавленными кулаками немного взмок — запах, исходивший от молодого льва, был сладким.

— Он чуть было не сбежал, — сказал Святой.

— Действительно, — ответил Европеец, жестом указывая юноше, чтобы тот освободил ему место.

Упавший на пол Марти поднял затуманенный взгляд на Последнего Европейца. Казалось, воздух между ними искрился. Марти ждал. Конечно, смертельный удар последует незамедлительно. Но ничего не было, кроме взгляда ничего не выражающих глаз. Даже в своем поломанном состоянии Марти видел трагедию, написанную на маске лица Мамуляна. Оно больше не приводило его в состояние ужаса — лишь зачаровывало. Этот человек был источником той ничтожности, которую он едва пережил на Калибан-стрит. Разве это был не призрак — этот серый воздух, клубящийся в его глазницах, вырывавшийся из его ноздрей и губ, словно бы огонь горел под его черепной коробкой?

В комнате, где он и Европеец играли в карты, Уайтхед метнулся к подушке своей импровизированной кровати. Сунув руку по подушку он вытащил спрятанный там пистолет, прокрался через дополнительную гардеробную и спрятался за гардеробом. Отсюда он мог видеть Св. Чэда и Томаса, стоящих в холле, наблюдающих за происходящим у входной двери. Оба были слишком увлечены своей ролью гладиаторов, чтобы заметить его в темной комнате.