Прайд (СИ) - Анатолий Махавкин

Ладно, проехали, главное, необходимую информацию я получил. До столицы, которая называется Гордена (то название, которое Чар так и не сумел вспомнить) необходимо преодолеть пять местных миль. Дорога ровная и относительно твёрдая, стало быть, задержек не предвидится. Оставалось узнать, скоро ли наступит темнота и нет ли впереди сторожевых постов. Учитывая, что общаюсь я с полнейшим идиотом, не станем придумывать что-то сложное. Спрошу напрямую.

– Послушай-ка, приятель, – произнёс я, как можно небрежнее, насколько это позволяло моё отвратительное настроение, – похоже, я потерялся не только в пространстве, но и во времени. Это проклятый дождь совсем выбил меня из привычного ритма, и я даже не знаю, скоро ли начнёт темнеть. Может быть ты окажешь мне такую любезность. Или мне придётся беспокоить кого-то из защитников.

– Ха! – на широкой физиономии расцвела широкая ухмылка клинического идиота, – так не встретите вы никого, до самой столицы: они все там остались, – он неопределённо взмахнул рукой и радостно хихикнул. Сразу видно, передо мной был явно выраженный тип сангвиника, способного радоваться жизни даже в подобной заднице. Такие люди приветствуют всё на свете, в том числе и запоры, потому, как они удерживают ценный продукт в организме, – да я и сам вам помогу. У меня от отца осталась такая штука, не у всякого благородного имеется. Сейчас, сейчас…

Путешественник отбросил в сторону полу своего измазанного плаща, и я увидел нечто, подобное гигантскому кошелю, висящее на его поясе. Человек запустил поросшую рыжим волосом ладонь в недра этого мешка и достал массивный агрегат, напоминающий плод совокупления скворечника и самогонного аппарата. Если я не ошибался, то это должны были быть часы. Вот так – достижения науки в народные массы! Судя по виду, вещица действительно была очень древней, настолько древней, что её могли обнаружить местные археологи и продать прадедушке моего собеседника. Думаю, такой рухляди у местных дворян действительно не было. У охотников, в их логове, я видел вполне пристойные экземпляры, не напоминающие творение безумных учёных.

Пока я сумрачно изгалялся в иронии, человек торжественно священнодействовал со своей рухлядью, тщательно прикрывая её от капель дождя собственным телом. Он медленно вращал какие-то колёсики, прислушиваясь к тихому щёлканью, потом протирал грязной тряпицей металлический кружок на боку агрегата и, в конце концов, долго смотрел в крошечное отверстие, закрытое стеклянной крышкой.

– Похож на примата? – в этот раз, я совершенно точно идентифицировал голос и поэтому даже не стал оборачиваться. Теперь я знал, откуда он раздаётся. Из моей головы, – не будь так уверен, милый.

Под аккомпанемент язвительного смеха, крестьянин поднял голову и, на его плоской физиономии, расцвела торжествующая ухмылка. Видимо, он, только что, открыл закон всемирного тяготения. Впрочем, созерцание вращающихся стрелочек, могло оказаться, для него чем-то подобным.

– Ну и сколько там натикало? – я решил прервать экзистенциальное сосредоточение, предшествующее входу в нирвану, – далеко, там, до темноты?

– Три, с половиной часа, – радостно объявил человек, как никогда напоминающий обезьяну. Судя по торжествующему виду, ему, только что, предложили должность императора всемирной империи. В данном случае способна помочь лишь живительная эвтаназия.

Итак, у меня было вполне достаточно времени, добраться до цели, пока ещё не стемнело. Хорошо бы ещё кончился этот проклятый ливень. Идиотская привычка людей спать по ночам и прятаться в домах от воды, льющейся с неба, запросто могла лишить меня возможного информатора. Насколько я понимал, столица была, по-настоящему, огромным городом, где очень легко заблудиться на долгие дни, а то и недели. Я не мог позволить себе подобной роскоши. Сердце было единственным местом, для встречи с Зарой. Если она решит, что я не смог добраться в нужное место, кто знает, как кошка поведёт себя.

Пока я размышлял, перепуганный сынуля, выбрался наружу, пытаясь помочь родителю посадить колесо-беглец на родную ось. Из повозки вновь донеслись стенания о возможном изнасиловании и с внезапным смешком, я сообразил, чем они могли бы быть вызваны. Та самая, прощальная, шутка Галины. Интересно, как это будет действовать посреди города? Может быть у меня на одну проблему больше? Впрочем, одной – больше; одной – меньше…

Я двинулся вперёд по скользким камням и услыхал, как за моей спиной пронзительно заскрипели колёса тронувшейся повозки. Что-то радостно хрюкал отец семейства и повизгивал его сынок, но я оставил всё это за бортом своего восприятия. Не до того было.

Чей-то изящный силуэт неторопливо шагал мне навстречу, время от времени скрываясь за струями дождя и возникая всё ближе и ближе. Слишком невероятно, для правды. Чудес не бывает. Мы, львы, не верим в подобные чудеса.

Львица приблизилась, и я мог различить чертенят, пляшущих в её жёлтых глазах.

– Привет, – сказала Ольга и провела когтями по длинным прядям белых волос, отряхивая капли воды, – ты непривычно молчалив сегодня.

Давненько не виделись. Со Сревенага. Тогда было понятно, в чём дело. Что происходит сейчас?

– Так и будешь молчать? – она откровенно развлекалась.

– Когда беседуешь с собственным подсознанием, совсем не обязательно открывать рот, – не выдержал я, – тем более, когда не понимаешь, какого хрена оно хочет от тебя.

– Ах вот как ты меня воспринимаешь, как галлюцинацию? – она мягко рассмеялась и коснулась моей щеки кончиком когтя.

Прикосновение. В клетке такого не было. Я схожу с ума?

– Вовсе нет. Только научился разговаривать вслух, – она задумалась, внимательно разглядывая меня, – нет, не только. Что у тебя с этой твоей львицей, Зарой?

– То, что могло бы быть у нас, с тобой, – я пожал плечами, – если бы мы не были так молоды, глупы и бессердечны.

– Говори за себя, – Ольга оскалилась, – именно ты был холодным бессердечным ублюдком…

– Да, прости. Был. Прости за всё, – мне действительно было очень жаль, – особенно за твоего волка…

– Ты же обещал! – на её глазах выступили слёзы, – обещал никогда не напоминать.

– Я давал обещание живой львице.

Когда я произносил эту фразу, человеческий фургон, наконец, подъехал к нам и теперь медленно проезжал мимо, на расстоянии вытянутой руки. Глаза Ольги внезапно вспыхнули и она, наотмашь, ударила кулаком по трухлявой стенке. Испуганно завопили женские голоса и вторя им, вострубили тягловые животные. На этот раз, с оглушительным треском, лопнули обе оси и фургон, накренившись, медленно кувыркнулся прочь с дороги, исчезнув из виду.

– Неплохо, для мёртвой львицы?

Что-то полыхнуло, и моя голова пошла кругом. Это быстро прошло, но когда я вновь обрёл способность видеть, на дороге не было никого, кроме меня. Кошка исчезла так же внезапно и странно, как и появилась. Ни единого следа на мокрых камнях, только смутное воспоминание о касании тонких пальчиков. Впрочем, всё это могло быть лишь шутками воспалённого разума.

Вот только исчезнувшая повозка… С некоторыми запозданием я сообразил, что звук падающей телеги оказался несколько глуше, чем ему следовало быть. Так, если бы она падала с большой высоты.

Чёрт! Противоположная сторона дороги обрывалась отвесным склоном. Когда-то здесь была ограда, но деревянные столбики полностью сгнили, оставив после себя жалкие огрызки, которые оказались не в силах спасти рухнувшую повозку.

Я взглянул вниз. Слишком высоко, для выживания слабых людишек. Приходилось напрягать глаза, высматривая обломки жалкого транспорта и тела его владельцев, неподвижно застывшие на дне глубокой расщелины. Выжил только один осёл, да и тот, похоже, сломал пару конечностей и теперь протяжно орал, вытягивая жилистую шею. Бедные животные…Я этого не желал. Бессмысленная трата энергии.

Зачем?

И кто?

Была ли здесь Ольга или я сам спихнул повозку в приступе внезапного безумия? Кто способен дать ответ? Нужно взять себя в руки.

Впрочем, кое что положительное здесь присутствовало: теперь никто не расскажет охотникам, поднятым по тревоге о странном путнике. Может быть моё подсознание гораздо предусмотрительнее, чем его хозяин?

Спохватившись, я сообразил, что совершенно напрасно теряю драгоценное время, разглядывая бесполезную дохлятину. Поправив капюшон, я отошёл от края обрыва и, размеренным шагом, направился в сторону города.

Дальнейший путь не отличался каким-то разнообразием. Всё те же, изъеденные временем и тысячами колёс, плиты, уложенные, похоже, ещё в самом начале времён. Иногда я видел остатки старой ограды, по краю тракта, но они больше напоминали скелеты кустов, чем что-то искусственное. С противоположной стороны изредка попадались массивные каменные столбы, видимо, те самые дорожные указатели, о которых толковал погибший крестьянин.