Убить Змея - Валерий Вайнин

— Что с ним? — спросила завуч. Глеб резко распрямился.

— Он мертв.

Завуч и химичка разом вскрикнули. Вокруг раздались охи да ахи. „Скорую помощь“ все же вызвали.

— От чего он умер? — всхлипнула завуч.

Глядя на ужас, запечатлевшийся на лице покойника, Глеб пробормотал:

— Хотел бы я это знать. Очень бы хотел.

На пороге своего кабинета возник директор, дряхленький, седой и озабоченный.

— Инфаркт, вероятно, — вздохнул он. — Нынче инфаркт так и косит молодых. Темпа жизни не выдерживают.

Во взгляде его, брошенном на Глеба, читалась откровенная издёвка. „Ах ты гадина!“ — догадался Глеб, сдерживая клокочущую ярость.

— О, Иван Гаврилович! — процедил он сквозь зубы. — Вы уже, оказывается, выздоровели!

Директор ядовито усмехнулся:

— Извините, если я вас разочаровал.

— Совсем наоборот, — в тон ему ответил Глеб, — ваше присутствие многое объясняет.

В общей сумятице странный их диалог не привлек ничьего внимания. Директор церемонно поклонился Глебу.

— Рад за вас. Однако вашу проницательность к делу не пришьешь.

— Да какие между нами дела! — отмахнулся Глеб. — Семен, очевидно, оказался в неудачное время в неудачном месте, и гладь — инфаркт! Вы сейчас смотрите на меня, Иван Гаврилович, а я вижу перед собой вас. А дела пускай заводит прокуратура, не так ли?

Глеб вышел в коридор и сквозь гул голосов услышал, как за его спиной директор зааплодировал.

Четвертый урок прошел своим чередом, и на перемене стало известно, что тело физкультурника увезли. „Во что ты влез, Сенька? — размышлял Глеб в пустом кабинете французского. — Как же ты его раскусил! А я не уберег тебя… и в кольцо мы так и не покидали“. Глеб готов был себя задушить, но начался пятый урок, который также прошел своим чередом. А за ним — шестой.

Минут за десять до конца занятий в дверь кабинета постучали, дверь приоткрылась, и чья-то рука поманила Глеба в коридор. Глеб вышел. У кабинета переминался с ноги на ногу Вася златозубый. Лицо его было мрачнее тучи.

— Слышь, Француз, — проговорил он полушепотом, — там к твоей бабке с детьми два отморозка с утра вломились…

— Что?! — Глеб схватил его за плечи и встряхнул, точно куклу.

Вася даже не пытался освободиться.

— Да не наши это, Француз. И не те, что за квартирой охотились, — забормотал он торопливо. — Приблудные какие-то. Мы их уже вывезли. Но они и так в крови, чуть живые: говорят, медведь нас порвал. Там, говорят, огромный медведь, злой, как черт, и по-человечьи матерится. Мы так поняли: крыша у них поехала. Я зашел после посмотреть, что там да как. Медведя, конечно, никакого, без понтов. Но, Глеб Михайлович… кто-то этих пеньков все же уделал: у них прямо куски мяса выдраны. Дай, думаю, заскочу к тебе в школу, чтоб ты знал.

Переведя дух, Глеб отпустил Васю.

— Как там ребята? — спросил он. Златозубый помедлил с ответом.

— Девчонка в норме: с мишкой плюшевым балукается. Малец только из школы прикондылял, он вообще ничего не видел. А вот бабка… Да не дергайся ты: никто ее пальцем не тронул. Но хрен знает, что у них там было. Перепсиховала, видать, бабка сильно. Лежит в кровати и трясется. Правильно я сделал, что тебе стукнул?

Глеб кивнул:

— Да, спасибо. У тебя „сотовый“ с собой?

— Ну.

— Подождешь меня у машины? Мне позвонить надо.

— Нет проблем. — Сверкнув золотой улыбкой, Вася затопал по коридору.

Глеб вернулся в класс и кое-как довел урок до конца. Когда прозвенел звонок, он с такой поспешностью рванул за дверь, что ученики его не удержались от хихиканья.

Пока школьники не разошлись по домам, Глеб промчался вдоль коридоров, заглядывая в классы. 9-й „Б“ он отыскал в кабинете физики и буквально в дверях столкнулся с выходящими Лёней и Гулей.

— Вас-то мне и надо! — облегченно вздохнул он. Лёня и Гуля переглянулись.

— Если насчет стенгазеты, — тряхнул чубчиком Лёня, — то миль пардон. В прошлом месяце мы ее уже выпускали.

А Гуля добавила:

— Теперь согласимся издавать только „Вашингтон пост“.

— Разумеется, на французском языке, — уточнил Лёня. Глеб нетерпеливо посмотрел на часы.

— Мне нужна ваша помощь. Прямо сейчас.

Ребята вновь переглянулись.

— Ну, если вам лично… — промямлил Лёня.

— Что надо делать? — решительно спросила Гуля.

— Есть бабушка и двое внучат, — ответил Глеб. — Бабушку сегодня очень напугали. Она вполне здорова, но… я о ней все же беспокоюсь. У меня самого, к сожалению, ни минуты свободной. Поэтому я вас прошу посидеть с ней до вечера, для подстраховки. Конечно, сегодня пятница, и у вас могут быть свои планы…

— Обязательно до вечера? — вздохнул Лёня. Гуля сверкнула на него карими глазами.

— Сколько надо, столько посидим!

А Глеб виновато проговорил:

— Уроки на понедельник сделаете, посмотрите телек… Потом я развезу вас по домам.

Лёня бросил взгляд на Гулю.

— Неплохо бы предков предупредить.

— Оттуда позвоним, — отмахнулась Гуля. — Мы согласны, Глеб Михайлович.

— Спасибо, — улыбнулся Глеб. — Жду вас у машины. — Он зашагал по коридору, сбежал по лестнице вниз и в учительской раздевалке встретил директора.

— Уходите, Глеб Михайлович? — проговорил старик, и обычный вопрос прозвучал у него как бы с подтекстом.

— Ухожу, Иван Гаврилович. А вы, надо понимать, остаетесь? — И этот вопрос, казалось, содержал нечто большее, чем подразумевал.

Директор развел руками:

— Нынче я, увы, допоздна. Дел, знаете ли, накопилось…

— Пощадите себя, Иван Гаврилович. Здоровье поберегите.

— В меру сил, Глеб Михайлович, в меру сил. — С этими словами директор захромал в сторону лестницы.

А Глеб, надев куртку, выбежал из школы. Вася ждал его у бордового „вольво“, привычно опираясь задом о капот. Он протянул Глебу „сотовый“ телефон. Глеб набрал свой домашний номер.

— Алло! — мелодично прозвучал голос Даши.

— Привет! — сказал Глеб. — Я задержусь на полчаса. Потом все по плану.

Даша, читавшая „Доктора Фаустуса“, опустила ноги с дивана.

— Что случилось? — спросила она. Голос Глеба прозвучал весьма бодро.

— Ничего. Что могло случиться?

— Врешь.

— Ага.

— С тобой кто-то рядом, и ты не можешь говорить?

— Да. Пока.

Из трубки раздались гудки. Не успела Даша отложить телефон, как в руке ее он вновь зазвонил.

— Дарья Николаевна?! — послышался взволнованный женский голос. — С Глебом беда! Он при смерти, просит, чтобы вы немедленно приехали! Дарья Николаевна, пожалуйста, поторопитесь!