Альдана Последняя королева эпохи - Надежда Кархалёва

— Да как ты только с нами оказался! — Фелицио ударил его по лицу, парню этого оказалось достаточно, чтобы рухнуть на землю. — Валялся бы на полу в камере, как те, кого ты сейчас требуешь кинуть здесь умирать. Нет же, очнулся, — он брезгливо поморщился.

— У меня есть некоторая стойкость к чёрной магии. Иначе мой отец давно отправил бы меня в царство мёртвых.

— Как я его понимаю! — театрально заломив руки, воскликнул Фелицио.

— О, Ветры, что тут было?

Голос заставил замолчать даже Дерхониса, собравшегося нахамить в ответ.

Прямо на поверхности воды стояла девушка, которая, очевидно, пришла сюда из деревни по поверхности реки, будучи в ладах с водной стихией, но все слишком были заняты выяснением отношений и не заметили её появления.

— Долгая неприятная история, — не стал освещать подробности Абрион. — Скажите, могут ли в вашей деревне как-то помочь нашим пострадавшим? Это поражение чёрной магией. Понимаем, вряд ли у вас практикующие целители остались, но всё же…

— Кто вы? — неожиданно резко, недоверчиво спросила девушка.

— Мы чудом спаслись из Центра магических экспериментов Фиарела Эвокса, это в городе Цейген, — осторожно стал рассказывать парень. — Мы из армии Скентии Ринхафта, попали туда в плен, — Абрион не стал говорить, что он не оттуда и что совсем недавно он принимал непосредственное участие в ужасной деятельности Центра. — Из-за необдуманного поступка одного из сотрудников Центра мы очутились тут, но не знаем, что это за место. Человек, по воле которого произошло это, среди нас, вот он, — он показал на Тормана. — Медленно умирает, выплеснул количество магии, несовместимое с жизнью.

— Его спасать мы не требуем, — перебил Дерхонис. — Считайте, что его нет. Забудьте.

Абрион увидел, что девушка, нежная, хрупкая, изящная красавица, неземное существо с гривой невероятно длинных кудрей, русых с золотистым отблеском, от такой жестокости ничуть не изменилась в лице… впрочем, нет, она, смотревшая на незнакомцев строго, чуть-чуть смягчилась. Парень с ненавистью глянул на Дерхониса. Некромант до этой секунды ещё надеялся, что Торману можно было сохранить жизнь.

— Мой дядя был целителем, после кошмара, устроенного мистером Мортисом, он остался способен лечить несерьёзные повреждения. Его казнили. Неделю назад, — произнесла девушка. — Порядки Эвиланы Армад добрались и до нашего поселения, о существовании которого иногда забывали даже сборщики налогов при короле Мартине. Хранители закона явились к нам в деревню, казнили всех неугодных магов, исчезли. Зачем это всё? — воскликнула она, словно обвиняя Абриона и всех остальных. — Почти ни у кого из священников, целителей и белых магов теперь силы нет, так чем они провинились?

— Она боится, что это недолго продлится, — ответил один из воинов. — Вернулись четверо избранных.

— Уважаемый мной Кевин Гранд имел право на ошибку, как и все смертные, и он совершил её, избрав не тех, вернее, не ту. Хотя остальных троих я ещё не видел. Вероятно, они тоже не герои, — Дерхонис и не думал подчиняться.

— Что он несёт? — потребовала объяснений девушка.

— Леди, этот человек ненавидит Дарью Винсент, — вздохнул Фелицио. — Он при каждой возможности вставить слово оскорбляет её, на неё наговаривает. А Дарья с нами, если вы не узнали.

— Приятно познакомиться, — хмыкнула девушка, протянув руку колдунье. — Я Лефрайс. С некоторых пор моя вера в вас начала уменьшаться.

— Почему? — насторожилась Дашка.

— Войска Ринхафта давно не одерживали побед. От армии едва ли осталась половина. Продержатся повстанцы пару месяцев и сложат оружие. Что-то не видно счастья, которое вы и трое ваших друзей нам принесли.

— Где повстанцы сейчас? — занервничала ведьма заметнее.

— Только подошли к Дестиарии.

— А мы где сейчас?

— В Разории.

— Так вы нам не поможете ничем? — влез в холодный сухой разговор другой воин.

— В ближайшей деревне есть друид, у него можно достать исцеляющее зелье, — Лефрайс стала делиться сведениями с заметной неохотой. — Но добираться до неё несколько суток, так как порталов ни в нашем, ни в том поселении нет, а с помощью магии переместить вас туда никто не сможет.

— Вы дадите нам лошадей? У нас выбора нет, — сказал Фелицио.

— Возможно. Так вам нужен приют у нас?

— Очень вас просим!

— Хочется думать, что вы меня не обманываете, — девушка присела на воде, коснулась подёргивающейся глади, и она стала быстро покрываться льдом — получился мост на тот берег. — Я людей позову, вам помогут перенести пострадавших.

— Какая великолепная магия, — отметил Фелицио, глядя вслед быстро удаляющейся девушке и явно ей завидуя.

— Стихийная, водная, — Дашка погрустнела, вспомнив кое о ком: — Жив ли сейчас Ивар? Вы когда последний раз видели его? — спросила она воинов, умолчав о том, что её также интересует судьба другого стихийного мага, Дмитрия.

— Я за него переживаю, — пробормотал парень из магического полка. — Он не думает о том, что его убить могут. Уже несколько бойцов сложили головы, защищая его.

— А как Алекс и Элли?

— Стремительно набираются опыта, страх врагов перед ними огромен, — парень улыбнулся, а Дашка ощутила гордость за них. — Если бы не они, от армии сотня человек бы всего осталась.

— Так значит, они всё-таки не так плохи, — признал Дерхонис. — Тебе бы поучиться у них, Дарья.

— Она была не слабее их, — заметил боец.

— Я не мощность магической энергии имею в виду. Те два стихийных мага почему-то не попали в плен. Значит, они так хотят жить, бороться, отстаивать то, что дорого им и всему народу Альданы.

— У тебя слишком большие идеалы, — Фелицио пристально посмотрел ему в глаза. — Надежда, вера и чувство долга не дают бессмертия и даже не гарантируют безопасность.

— У тебя, кажется, их нет вообще. Ты жалкое подобие своей мамочки, как я понял. Ты ведь себя таковым сделал, — Дерхонис не отвёл взгляд, который становился всё более злобным.

Фелицио снова ударил его. Раздались одобрения.

Дашка наблюдала, как по лицу Дерхониса стекает кровь. Вдруг появилось желание: а пусть он умрёт, наконец! Оно было ясное, отчётливое, спокойное, ровное. Колдунью желание не испугало. Дашка только удивилась тому, что она так незаметно для самой себя изменилась. И не могла сказать, что в худшую сторону.

Но Дерхонис, кажется, собирался встать. Вот тут Дашка заволновалась, сообразив, что её раздражает выносливость этого человека. Он за последние часы два раза получал удар магией, два раза — кулаком. Вряд ли этим можно убить крепкого парня, но вогнать его в бессознательное состояние на какое-то время, пусть и непродолжительное — наверняка. А этот сопротивляется! Ведьма ненавидела его за это. Почему такие хорошие люди, как воины Скентии, находятся при смерти, а Дерхонис, невыносимое создание, циничное и жестокое, наотрез отказывается умирать?