Крещение огнем. Звезда пленительного риска - Максим Калашников

Дебилы под власовской тряпкой раздают русские земли на Дальнем Востоке…

Но я хочу, читатель, нарисовать вам совершенно иную возможную политику. Дерзкую, инновационную. Способную ракетой вынести русских к вершинам могущества. Способную стать реваншем за 1991 год и постыдную историю Эрэфии. О плане настоящей «молниеносной исторической операции», которая предотвратит поражение страны в вероятной войне за энергоносители и жизненное пространство. И разработал все это человек, которого я уважаю и ценю. Который, по моему мнению, достоин быть президентом РФ. Я говорю о Юрии Крупнове и его проекте «Новая восточная политика».

«Москва-2», инновационный порыв и великий русский шанс на Востоке

Крупнова вы уже знаете – по его предложению создать ДИКК, Дальневосточный инвестиционно-космический кластер в Приамурье. Но это – лишь часть грандиозного стратегически-инновационного замысла. Откроем работу Юрия Васильевича «Солнце в России восходит на Востоке».

«Четыре столетия деятельного присутствия России на Дальнем Востоке, полтора столетия присоединения и интенсивного освоения Приамурья, уникальный опыт массового перемещения на Дальний Восток людских «контингентов» и производительных сил, создание дальневосточной науки, промышленности и образования – все это тот фундамент, на котором мы имеем возможность превращать далекий край в форпост развития не только России, но и мира…» – пишет Крупнов.

Имеются серьезные заделы, созданные и после катастрофы 1991 года. Так, еще в начале 1990-х годов был разработан и успешно включен в федеральную целевую программу «Дальний Восток и Забайкалье» инновационный проект: «Техноэкополис «Комсомольск-на-Амуре, Амурск, Солнечный» («Техноэкополис КАС»). В основу его положили принцип объединения передовой науки, промышленности и образования в целях разработки и продвижения лидирующей продукции при бережном сохранении природы на той же территории.

Увы, как и десятки других программ в гнилой Эрэфии, этот замысел так и не воплотился. Но он до сих пор сохраняет свою ценность. Первый в России Техноэкополис «КАС», по словам Ю. Крупнова, позволяет сформировать и развивать далее крупнейшую на Дальнем Востоке промышленную агломерацию. В ее состав уже де-факто входят предприятия ВПК, судостроения, машиностроения, черной и цветной металлургии. Предприятия нефтеперерабатывающей и химической промышленности, железнодорожного, воздушного, трубопроводного, автомобильного транспорта, энергетики. Здесь же – научные и проектно-конструкторские учреждения, высшие учебные заведения. Зону технополиса формируют единая энергосистема, лесосырьевая база, сельскохозяйственная зона, единая база стройиндустрии, транспортно-распределительная инфраструктура, финансово-кредитная система, единая система среднего и высшего образования. Проект «Техноэкополис «КАС» стал бесценным опытом по разработке и реализации на практике нового подхода к развитию проблемных регионов страны. К этому органично добавляется создание инновационно-космического ДИККа в Приамурье, вокруг будущего космодрома Свободный. Крупнов пишет:

«Более того, именно вокруг этих заделов, вероятно, и следует создавать опорный каркас новой цивилизации.

Так, связывание в единую систему космодрома Свободного и техноэкополиса Комсомольск—Амурск—Солнечный (КАС) могло бы создать целостную научно-образовательно-промышленную систему. Например, автономную космическую индустрию: от производства ракетоносителей на модернизированных производственных мощностях Комсомольска-на-Амуре – до их запуска с космодрома.

Связывание Тынды и Ванино позволяет довести до первично эффективного состояния БАМ, замысленный в оригинальном виде еще в 30-е годы прошлого века.

Связывание Благовещенска и Де-Кастри (Ванино) позволило бы не только построить систему эффективного транспортного сообщения, но и создать, в частности, систему мирового производства уникальных биоресурсов, наивысшего качества пищи и различных натуральных препаратов для региона и на экспорт (соя, рыба, лекарственные растения, дикоросы, особые травы и деревья и пр.).

Все эти «связки», разумеется, должны рассматриваться и выстраиваться в прямом отношении к передовым китайским, корейским и японским территориальным проектам и в партнерстве с ними. На организованной таким образом территории может производиться буквально все, что угодно. Необходимо только развернуть на данном каркасе российскую промышленную программу (РПП), ориентированную на мировое качество жизни и обживание всех территорий и сред: космических, воздушных, речных и океанических. Один только этот момент задаст бесконечную уникальность и перспективность Приамурья…

Одним из первых, кто указал на возможности Тихого океана как колыбели новой вселенской цивилизации, был А.В. Колчак – до революции 1917 года один из лучших адмиралов России и известный исследователь Арктики и Северного морского пути.

В 1908 г. Александр Васильевич, анализируя малоутешительные итоги Русско-японской войны, писал:

«Распространение России на берега Тихого океана, этого Великого Средиземного моря будущего, является пока только пророческим указанием на путь ее дальнейшего развития, связанный всегда с вековой борьбой, ибо только то имеет действительную ценность, что приобретено путем борьбы, путем усилий. Минувшая война – первая серьезная борьба за берега Тихого океана – есть только начало, может быть, целого периода войн, которые будут успешны для нас только тогда, когда обладание этими берегами сделается насущной государственной необходимостью…»

…Пора переходить к проектированию и региональной переорганизации Дальнего Востока. Пора ставить в качестве практической задачи государства образование нового «искусственного» региона.

Главной особенностью нового региона должно стать то, что он изначально планируется в качестве лидирующего и интегрирует на своих собственных российских основаниях усилия и капитал соседей: дальневосточных ближних (Япония, Китай, Корея), дальних «западных» (США, ЕС), «южных» (Малайзия, Индонезия и другие страны Нусантары) и «восточных» (Латинская Америка)…»

Крупнов предлагает: давайте назовем этот регион форсированного инновационного развития, как встарь – Амурским краем. Опора нового суперрегиона на великую реку Амур имеет очевидный смысл. «Наш Амур должен стать вторым русским Нилом новой тихоокеанской цивилизации, организуя собой Амурскую область, Хабаровский край и Сахалин (посредством моста или тоннеля через Татарский пролив) и Северный Китай (привлекая через него государственные средства КНР и частные капиталы с китайского «Юга») в единый Амурский трансрегиональный плацдарм мирового развития…» – считает Крупнов.

«Данный район должен получить особый статус и перейти в прямое президентское управление. Отсюда полное название могло бы быть – Амурский особый район. Особость требуется для обеспечения реалистичности решений и действий по организации Амурского района, что невозможно без изначального определения абсолютно высокого его статуса.

Точно определяет требуемый статус такого района в своих блестящих тезисах «Восточный проект в стратегии будущего» председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России, министр топлива и энергетики Российской Федерации в 1993–1996 гг. Юрий Шафраник:

«6. Ни одна компания в мире не сможет поднять Восточный проект самостоятельно, в одиночку – не те масштабы. Сделать это можно только при участии и под эгидой государства. Государство через специально созданную для этого администрацию (агентство, корпорацию, какой-то другой орган) должно взять на себя руководство реализацией всей совокупности работ на востоке страны. В истории Советского Союза есть поучительный пример такого управленческого решения – создание в 30-х годах прошлого века администрации Северного морского пути. Есть аналогичные примеры управления огромными территориально-производственными комплексами и в истории западных стран – Соединенных Штатов, Канады, которые в данном случае перенимали сделанное в России.

7. Во главе специально созданной государственной структуры (Администрации Восточного проекта) должна встать личность, отвечающая уровню исторической задачи и требованиям времени. Именно так было при А.Н. Косыгине, во времена Западносибирской эпопеи. Органу управления Восточным проектом должны быть переданы определенные государственные функции, он должен располагать соответствующим бюджетным финансированием (отдельная строка в бюджете). Замыкаться этот координирующий орган должен на президента России. Никакие министерства, ведомства, регионы ни порознь, ни вместе поставить и решить эту крупнейшую государственную задачу не в состоянии».

Как видите, Крупнов и Шафраник апеллируют к советскому организационному опыту. Кроме администрации Севморпути, можно назвать и другие особые структуры для ускоренного развития востока Сибири при СССР, опыт которых полезен и сегодня. Например, «Дальстрой». ОДВА – Особую дальневосточную армию, созданную в 1929-м, которая обладала чертами и корпорации, располагая собственными ВПК, и сельским хозяйством. (Потом японцы по сходной модели создадут Квантунскую армию в Маньчжурии.) Отнюдь не все опиралось на лагеря с зэками. Продолжим изучать крупновский инновационно-стратегический замысел: