Ангел-наблюдатель (СИ) - Ирина Буря
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главной фигурой во время их еженедельных посиделок в этом кафе была, как нетрудно догадаться, Дарина. Она болтала без умолку, посвящая своих редких сопровожатых во все подробности остальных дней недели — решила, наверно, и Марину к коллекции своих поклонников добавить. И меня ничуть не удивило, что уж с кем-кем, а с Мариной она с просто невероятной легкостью нашла общий язык. Мне бы уже тогда насторожиться, но я только дух от облегчения переводил, что все внимание самых ненадежных звеньев нашей цепи сосредоточилось не на Игоре. Да и потом, думал я, какой вред могут принести детям несчастные час-полтора в неделю — по сравнению с моим постоянным контролем над всей их остальной внешкольной жизнью?
Присматриваясь к ним после всех других занятий, я был вынужден признать (самому себе, мысленно и исключительно вдалеке от Татьяны), что им, собственно, все равно, чем заниматься, лишь бы вместе. Французский у них одинаково хорошо шел, но я, уже ознакомившись с подспудными методами воздействия Игоря на окружающих, ни секунды не сомневался, что он с Дариной мысленно своими знаниями делится — ему-то способности от нас обоих с Татьяной передались, а у Дарины им откуда взяться?
А вот в студию актерского мастерства Игорь ходил за компанию с Дариной. Во всех пьесах, как мы убедились во время первого же спектакля, Игорю доставались роли то ли верного пажа взбалмошной принцессы (как же она была убедительна в этой роли!), то ли молчаливого стражника возле заточенной в неволю красавицы (эта часть представления мне особо понравилась!), то ли вообще братца Иванушки при особо шустрой сестрице Аленушке.
Если быть совсем честным, придется признать, что играла Дарина действительно очень хорошо. В ней не было ни робости, ни неуклюжести, ни откровенной боязни сцены других юных актеров — когда она показывалась перед публикой, та на полном серьезе видела надменную царственную особу, или страдающую от жестокого наговора невинную жертву, или просто заботливую и отзывчивую маленькую девочку. Я бы тоже с восторгом рукоплескал ей вместе со всей этой публикой, если бы — в отличие от нее — не знал, что наша талантливая актриса также перевоплощается и в жизни, и с той же целью положить зрителей к своим ногам. А так — я только зубами скрипел, наблюдая, как она величественно раскланивается под гром аплодисментов, в то время как лишенный всякого внимания Игорь стоит где-то сзади и поближе к выходу за кулисы.
Однажды, после очередного спектакля, я спросил его, почему ему не дают более значимые роли.
— Не хочу, — поморщившись, ответил он.
— Почему? — искренне заинтересовался я.
— Это все неправда, — объяснил он. — Я не могу изображать принца, если я не принц, я могу только притворяться.
— А Дарина, значит, притворяется? — с готовностью поддержал я обнадеживающий ход его мыслей.
— Дара никогда не обманывает, — уверенно покачал он головой. — Когда она играет принцессу, она ею становится.
Уж не потому ли она так легко и в жизни всех… почти всех покоряет, что сама искренне верит во все свои ипостаси? Я быстро придушил эту мысль — чтобы она к Игорю не просочилась.
— А что же ты на репетициях делаешь, если у тебя роли такие маленькие? — зашел я с другой стороны в попытке намекнуть ему, что времени, которое он проводит на репетициях, можно было найти лучшее применение.
— Ничего особенного, — пожал он плечами. — Обычно я в зале сижу и смотрю.
— Да на что там смотреть? — усилил я нажим. — На то, как другие по сто раз одни и те же движения и фразы повторяют?
— А вот и не по сто! — обиделся он за собратьев по сцене. — Мне оттуда хорошо видно, когда кто-то непохоже притворяется. И как сделать, чтобы было больше по-настоящему.
М-да, хмыкнул я про себя, и на этот раз уже не скрываясь, если из моего сына вырастет критик, то, боюсь, ни театру, ни кино не поздоровится. Это люди к их условностям уже давно привыкли, а вот мне тоже, в тот мой первый поход в кинотеатр вместе с Татьяной, действия героя весьма сомнительными показались.
Справедливости ради нужно заметить, что если в театральной студии Игорь был дополнением к Дарине, то в художественной — наоборот. Я, конечно, хвалил рисунки их обоих, когда встречал их после занятий и отправлялся в офис, чтобы сдать там Дарину с рук на руки Тоше и забрать Татьяну домой. Которая тоже всегда очень внимательно рассматривала их творчество, всякий раз обращая внимание на удавшиеся Дарине места.
Но, по правде говоря, всерьез сравнивать их рисунки не пришло бы в голову ни одному здравомыслящему человеку. У Игоря было какое-то интуитивное ощущение перспективы, объема, игры света и тени — вот это умение ему уж точно не от меня досталось, судя по тому Татьяниному портрету, который я в свою первую отлучку с земли пытался изваять! Он умудрялся несколькими простыми карандашными линиями придать любому наброску глубину, а парой штрихов и легких загогулин даже создать иллюзию движения. Помню, он как-то нарисовал ветку дерева, чуть развернув в разные стороны листья — словно поймав момент, когда их ветром пошевелило. Даринины же рисунки не оставляли никакого впечатления, кроме усердия и старательности — с неровными, глубоко вдавленными в бумагу линиями и, местами, серыми от чрезмерного пользования резинкой пятнами.
Период моего триумфа продлился до тех пор, пока они не перешли к кистям и краскам. Которые, с моей точки зрения, только портили невероятно воздушные и живые карандашные наброски Игоря. Даринина живопись по эскизам тоже превращалась в примитивную детскую раскраску, но когда она обходила предварительную карандашную стадию, у нее вообще что-то невообразимое получалось — я не знаю, где можно было бы найти такое буйство совершенно несочетающихся между собой красок, но уж точно не в жизни. Даже в неземной жизни.
Татьяна, правда, что-то усмотрела в этой какофонии всевозможных цветов и оттенков — она говорила мне, что от них явно исходит бодрящая волна жизнелюбия и оптимизма. Возможно. Тогда, наверно, эта волна с самого первого раза электрошоком возродила мою, уже давно впавшую в летаргию, ангельскую склонность к сдержанности — у меня от одного взгляда на такую пародию на Гогена в глазах резать начинало.
Спустя некоторое время я получил возможность убедиться в правильности своего решения рассказать Татьяне о совместном мыслительном творчестве Игоря и Дарины. Именно она подсказала им однажды способ самым наилучшим образом объединить их
