Собирающий облака - Шон Рассел

Никто в городе не знал, для чего предназначено это место — для того, чтобы хан принял здесь капитуляцию города или просто наблюдал за падением столицы. Возможно, оно предназначалось и для других целей, но многие в столице надеялись на мирный исход.

Суйюн забрался по лестнице на верхушку ворот. Господин Сёнто Сёкан, господин Комавара и генерал Ходзё шли в нескольких шагах позади него. Они остановились, чтобы оглядеть армию, готовящуюся к атаке.

Ходзё кивнул.

— Однажды, брат Суйюн, я возражал против вашего плана подняться на стены и ошибся. Надеюсь, я ошибаюсь снова. Если хан не согласится с предложением, брат, не думаю, что мы уведем армию из города без больших потерь. У нашей Императрицы не будет сил, чтобы удержать трон.

Ходзё, чувствуя себя неуверенно, посмотрел на монаха. Суйюн какое-то время молчал.

— Молитесь Ботахаре, генерал Ходзё. Я отдаю себя в его руки. Монах повернулся и спустился по лестнице. Ему дали зеленый флаг мира, и охранники окрыли маленькую дверь в городской стене. Господин Комавара задержал Суйюна, когда тот проходил мимо.

— Я бы хотел пойти с вами, брат Суйюн. Может, я смогу помочь. Монах минуту колебался, потом, покачав головой, дотронулся до руки Комавары.

— Это честь для меня, господин Комавара, но это мой собственный план. Я хочу уменьшить риск, насколько возможно. Благодарю вас.

Комавара поклонился — короткий двойной поклон, которому он научился, когда они вдвоем были в пустыне. Суйюн поклонившись в ответ, прошел в арку и услышал, как дверь закрылась позади него.

Лестницы вели вниз к каналу, где у берега качался сампан. Суйюн шагнул на борт и быстро направился к другому берегу, где обломки камней напоминали о мосте, разрушенном при первых лучах солнца.

Причалив к скале, Суйюн взобрался на берег, подняв флаг мира. Несколько шагов привели его к сливовым деревьям, которые росли вдоль канала, — сейчас лепестки сменили листья.

Армия кочевников теперь казалась близкой, и Суйюн поймал себя на том, что неосознанно делает упражнения, успокаивающие дух. «Так много зависит от меня», — подумал монах. Зеленый флаг затрепетал на легком ветру, когда Суйюн поднял его высоко, медленно размахивая взад-вперед, чтобы заметили.

Он шел по зеленому полю, быстро, но без излишней спешки, к флагам помоста. От толпы отделились всадники и галопом направились к нему. На некотором расстоянии они остановились и оглядели монаха, потом один повернулся и поскакал назад. Оставшиеся трое всадников стояли на том же месте, наблюдая за Суйюном.

В пятидесяти шагах от помоста Суйюн остановился и стал ждать. Так как хан добивался трона Ва, Суйюн не был уверен, чего от него ждать, и потому решил внимательно посмотреть, как варвары отреагируют на его присутствие. Он тихо пел для себя, молясь о благополучном исходе.

Возможно, прошел час, потом среди варваров началось какое-то движение. Воины в блестящих доспехах алого цвета подъехали к помосту, выстроившись в два ряда. Каждый второй всадник нес золотой флаг хана на пике.

Прошло еще время, и далеко в конце рядов выстроившихся кочевников появилась группа всадников. Под шелест шелковых флагов варвары двигались вперед. Суйюн стоял на том же месте. Он медитировал, собрав всю волю, никак не реагируя на приближение хана. Монах просто ждал.

Всадники остановились возле помоста, через секунду их стало хорошо видно. Шестеро вооруженных мужчин вышли из-за навеса и опустились на колени по обе стороны трона. Потом появилась стража. Один из стражников сделал два шага к Суйюну и махнул ему, приглашая подойти.

Когда монах пошел к помосту, человек в одеждах императорского алого цвета с черным и золотым обошел сооружение и занял трон. Все присутствующие поклонились, кроме двух стражников, неотрывно наблюдавших за Суйюном, приближавшимся к их правителю.

Подойдя ближе, Суйюн смог увидеть, что люди, стоявшие на коленях на помосте, — предводители варваров, одетые в стиле воинов Империи, но с плащами из тигровых шкур и в украшенных шлемах.

Мужчина, который сидел на троне, был бородат, волосы стянуты сзади на манер кочевников. Лицо темное и морщинистое, как у всех, кто жил в жестоких условиях севера на границе с Сэй, но когда Суйюн приблизился, то понял, что это молодой человек, возможно, старше Комавары, но, вне всяких сомнений, ему нет еще и тридцати.

Лицо по-своему красивое, с сильной челюстью и полными губами. Еще несколько шагов, и Суйюн увидел: то, что казалось ему украшением, на самом деле прядь белых волос на виске — знак крови Токико, та же самая отметина, какую принц Вакаро унаследовал от матери.

Сидя с саблей на коленях, Золотой хан наблюдал за приближением маленького монаха, на его лице читалось презрение.

Суйюн шел, пока стражник не приказал ему остановиться в десяти шагах от помоста. Несмотря на то что мата не было, Суйюн решил, что должен встать на колени и поклониться, отложив флаг в сторону.

Хан несколько секунд глядел на монаха, потом кивнул одному из вождей на помосте.

Тот прокашлялся и обратился к Суйюну на языке Империи, хотя и с сильным акцентом:

— Хан желает узнать, почему лишь один пришел с такой важной миссией. Это расстраивает его.

Суйюн обратился к хану на чистом языке кочевников.

— Мне поручили говорить от имени Императрицы Ва. Для этого дела не требуется больше одного — послание простое.

Хан на мгновение воззрился на Суйюна, потом сам заговорил, голос у него был глубокий и сильный.

— Звон колоколов значит, что трон больше не принадлежит Аканцу?

Суйюн покачал головой.

Хан бросил взгляд на одного из приближенных.

— Кто сейчас сидит на троне, дочь Сёнто? Суйюн снова кивнул.

— Императрица Сигей, — тихо сказал он. Тряся головой, хан бросил:

— Совет Ва — дураки, если думают, что я довольствуюсь ролью супруга Императрицы Сёнто.

Монах ничего не ответил. Хан махнул саблей.

— Комавара, он все еще жив? — Да.

— Этот человек превосходный мечник… для жителя Сэй. Он сразил воина — вождя огромного мастерства — и покалечил моих собственных стражников до того, как исчезнуть в тумане. Мои воины прозвали его Призрачным Всадником. — Хан смерил Суйюна долгим взглядом, монах не отвел глаза. — Я заполучу голову Комавары, когда Императрица сдаст столицу. Ты пришел предложить мне ее трон. Мне сказали, что она очень красива, эта дочь Сёнто. Это правда?

Суйюн ничего не сказал, но вернул хану такой же взгляд.

— Я пришел не для того, чтобы предлагать вам капитуляцию столицы Империи, — мягко сказал он. — Я пришел спасти вас от чумы, которая медленно убивает ваших людей в то время, когда мы говорим.

Хан взглянул на окружающих его воинов, потом обратился к Суйюну на языке Ва: