Пляжная музыка - Пэт Конрой

Джордан, как мог, вправил сломанную руку Майка, крепко обмотав ее кусками разорванной футболки и водонепроницаемой клейкой лентой, которую обнаружил в одном из ящиков. Затем Джордан осмотрел Кэйперса и промыл глубокую рану у него на затылке, высказав предположение, что у Кэйперса сотрясение мозга. Джордан даже предложил зашить мне рассеченную бровь, но я отказался.

В ту ночь, осоловевшие от усталости и палящего солнца, мы время от времени проваливались в полуобморочный сон, который, казалось, был глубоким, как море.

Я уже был на ногах, когда небо на востоке окрасили первые лучи солнца, а Кэйперс наконец-то очнулся. Он встал, пошатываясь, оглядел спящих, несколько раз дотронулся до раны на голове и осмотрел лодку.

— Что, черт возьми, вы сделали с лодкой моего отца?! — воскликнул он.

— Кэйперс, иди поспи еще хоть чуть-чуть, — посоветовал я.

— Что вы сделали с мотором? — не унимался Кэйперс. — Боже мой, отец точно убьет вас, когда увидит, что вы натворили.

— А ты разве не помнишь? — поинтересовался я.

— Что я должен помнить?

— Манту.

— Ты, наверное, хочешь сказать, марлина? — удивился он. — Я подцепил марлина, а тот сорвался с крючка. Тогда я пошел спать, а когда проснулся, увидел, что вы, парни, угробили папину лодку.

— Береги силы, Ахав[167], — вступил в разговор проснувшийся Джордан. Он сел и стал смотреть на раскинувшийся вокруг нас океан.

— Парни, вам придется помочь мне компенсировать ущерб! — Голос Кэйперса становился все пронзительнее. — Один только мотор стоит больше двух тысяч баксов.

Джордан подошел к Майку и проверил его руку. Майк тоже уже успел проснуться, но сломанная рука так болела, что он не мог ни говорить, ни двигаться. Глаза его неестественно блестели. Джордан положил ладонь ему на лоб и почувствовал жар.

— Я требую объяснений, — настаивал Кэйперс. — Я капитан судна, и будь я проклят, если мы сдвинемся хоть на один дюйм, пока кто-нибудь из вас не скажет мне, в чем дело. Интересно, как, по-вашему, мы будем плыть без мотора? — спросил Кэйперс, не обращаясь ни к кому в отдельности.

— Мы с Джеком тут проголосовали, пока ты спал, — вмешался Джордан. — Подумали, что было бы забавно, если бы нам удалось доплыть до Уотерфорда.

Я рассмеялся, а затем рассказал Кэйперсу и Майку о том, что произошло после того, как Кэйперс метнул гарпун. Майк вспомнил, что видел Кэйперса с поднятым гарпуном, а вот у Кэйперса начисто отшибло память. Он сидел и с неподдельным изумлением слушал наш рассказ.

— Почему вы позволили мне сделать это?! — воскликнул Кэйперс, дотронувшись до раны на затылке. — Один из вас должен был остановить меня.

— Значит, это мы виноваты! — возмутился Майк. — Кэйперс, мне нравится ход твоих мыслей.

— Лучше подумайте, что мне сказать папе, — попросил Кэйперс. — Может, кит? Мы наткнулись на стаю горбатых китов, и один из них сшиб хвостом мотор. Подробности я потом проработаю.

— Да уж, времени у тебя будет навалом, — согласился я, глядя туда, где, по моим предположениям, должна была быть земля.

Майк попытался подняться, но ноги у него подкосились от боли. Джордан усадил его на место и постарался устроить поудобнее, подложив ему под руку подушку с сиденья и спасательный жилет.

— Попозже надо будет окунуть тебя в воду, Майк. Рана должна быть чистой.

— Ни за что. Я не полезу в воду, где плавает дерьмо величиной с манту.

— Жаль, что я ее не видел, — вздохнул Кэйперс.

— Ты видел достаточно, чтобы загнать нас в угол, — заметил Джордан.

— Мы затерялись в океане, — простонал Кэйперс.

— Спасибо за информацию, — усмехнулся Джордан.

— Нет, крошка, — рассмеялся Майк. — Нас поимели по полной программе. Поимели так, как каждый из нас четверых того заслужил.

— Я спасу вас, — заявил Кэйперс. — Я что-нибудь придумаю.

Он встал и начал вглядываться в бесконечные водные просторы. Потом, подбоченившись, принял позу удрученного результатами крупного специалиста. Так он простоял пять минут, пока Майк не спросил:

— Ну что, придумал?

— А вы знаете, мы запросто можем здесь погибнуть, — мрачным голосом изрек Кэйперс.

— Мыслитель, — кивнул Майк. — Рассмотрел проблему со всех сторон.

— Спасибо, что просветил, — сказал я.

— Мы не умрем, — объявил Джордан.

— А что нам может помешать? — поинтересовался Майк.

— Мой отец, — сказал Джордан. — Мой сраный отец.

— Его же здесь нет, — резонно заметил Кэйперс.

— Когда я был ребенком, мой старик по выходным брал меня с собой на маневры. Он говорил матери, что мы идем в поход. Отец заводил меня в глубь леса вблизи Лагеря Лежон или Квантико[168], и мы с ним совершали марш-бросок миль этак на пятнадцать — двадцать. Затем он заставлял меня представить, что мы на войне. Мы жили вдали от людей, питались грибами, раками и дикой спаржей. Я ел лягушачьи лапки, лепестки цветов и насекомых. Вы знаете, что насекомые — это практически чистый протеин?

— Эй, надеюсь, у тебя никогда не будет своего ресторана, — вставил Майк.

Но Джордан как ни в чем не бывало продолжил:

— Я ненавидел выходные с отцом, и мне всегда было страшно. Он любил проверить себя, когда оказывался наедине с природой. Он любил говорить мне, что если бы кто-то из врагов Америки высадился на этих берегах, то люди вроде него на годы ушли бы в леса. На врага они охотились бы по ночам, вооружившись ножами, палками и острыми бритвами. Однажды он убил олененка, и мы ели его три дня подряд. Все… печень, почки, сердце.

— Сейчас сблюю! — скривился Майк.

— Здесь нам это не поможет, — заметил Кэйперс.

— Нет, поможет. Просто делайте то, что я вам скажу, — возразил Джордан. — Я знаю, что такое голод и жажда. Скоро и вы все узнаете, что это такое. Но сейчас я постараюсь помочь нам остаться в живых.

— Тогда действуй, — сказал я.

— Но ведь это я староста класса, — напомнил Кэйперс.

Мы уставились на него, разом потеряв дар речи, но тут Кэйперс поспешил объяснить, что он имел в виду:

— Я просто привык к лидерству. Скажите Джордану, что я всегда был старостой. Скажите ему, Майк… Джек.

— Мы сейчас говорим не о том, кому накрывать столы для вечеринки, — заметил Майк.

— Кэйперс, отец привил ему навыки выживания, — вмешался я. — И Джордан хочет применить эти самые навыки, чтобы помочь нам выжить в океане.

— Но ведь здесь нет ни еды, ни питья, — возразил Кэйперс.

— Первый наш враг там, — указал на восток Джордан. — Если слишком долго пробудем в лодке, солнце убьет нас.

— Эй! — не выдержал Кэйперс. — Здесь прямо-таки Форт-Лодердейл![169] У нас есть возможность приобрести шикарный загар.

— Не самое удачное время для шуток, сынок, — заметил Майк, — Майку не до смеха, когда Майк может умереть.

— Джордан, вытащи нас из этой передряги, — попросил я. — Хочешь стать вожаком стаи — будь им.

— Джордан, что теперь? — спросил Майк.

— Вы с Кэйперсом залезайте под планшир, подальше от солнца. Разденьтесь догола. Мы с Джеком прикроемся, как сможем. В кулере у нас еще осталось немного воды. Будем ее пить, но только ночью. Мы с Джеком будем рыбачить. Не двигайтесь. Берегите энергию.

— Сегодня нас обязательно найдут, — сказал Кэйперс.

— Возможно. Но надо вести себя так, словно нас вообще никогда не найдут, — отозвался Джордан.

— Ты просто хочешь нас запугать, — разозлился Кэйперс.

— Он свое дело туго знает, — вступился я за Джордана.

— Да, делаю, что могу, — заявил Джордан.

— Почему, Джордан? — спросил Майк. — Какой смысл пугать нас до полусмерти?

— Потому что никто не знает, где мы находимся, — ответил Джордан. — Никто не знает, где начинать поиски. Рации у нас нет, равно как и сигнальных ракет и других спасательных средств. У нас достаточно воды, чтобы продержаться дня два или три. Если дождя не будет, мы умрем от жажды через пять дней. Может, протянем неделю.

— Хорошенькая перспектива! — воскликнул я.

— Мне придется умереть только из-за того, что Кэйперс Миддлтон — придурок, — покачал головой Майк.

— У вас нет доказательств, что это я метнул гарпун, — заявил Кэйперс, не обращая внимания на наши возмущенные взгляды. — Может, вы все трое это придумали, пока я валялся без сознания.

— Верь нам, Кэйперс, — сказал я. — Нас сюда завлекла не камбала и даже не русалка. И вовсе не они вырвали наш мотор.

— Папа убьет меня, когда увидит, что мы сделали с лодкой, — продолжал сокрушаться Кэйперс.

— Мы, бледнолицый?! — возмутился Майк. — Лично я не понимаю, насколько уместно употребление местоимения первого лица множественного числа. Ты ведь не стал спрашивать у нас разрешения, когда бросал свой гарпун?! Ты сделал это импульсивно и самостоятельно.