Судьба дракона - Эд Гринвуд

Времени на ответное заклинание или на то, чтобы уклониться, не оставалось. Зеленое пламя закружилось вокруг него, обжигая ледяным холодом. Золотой Грифон попытался увернуться, но меч выпал из его руки, доспехи стали осыпаться.

Ругнувшись, Эзендор Черные Земли взмыл вверх и в сторону, пытаясь вырваться из области действия заклинания. По пути с него осыпалась еще часть доспехов.

Он резко пошел вниз, отвернул в сторону, опять рванулся круто вниз. Один язык зеленого пламени погас, второй же тянулся за ним.

Он повернулся в полете и спикировал на Дваер, приземлился на гигантскую змеиную голову прямо между глаз и, когда Змея подняла голову, чтобы найти его взглядом, с размаху ударил кулаком по Дваеру.

Магия рванулась сквозь него по первому его властному приказу, и Великая Змея под ним, охваченная яростью, ударилась головой о разрушенную стену, чтобы раздавить врага.

Но Эзендор Черные Земли использовал Дваеры в бою куда чаще, чем его противник, и в его разуме сила Камня мешалась с потоками какой-то другой странной силы, потому он мог, невзирая на мощь Амбелтера, противостоять магии, направленной на то, чтобы выжечь его мозг, и, создав щит, не быть раздавленным о камень.

Великая Змея мотала головой, разнося остатки стены, а Черные Земли вцепился в Дваер, всей своей силой притягивая себя к нему и вытягивая всю магию, какую только мог. Он весь горел, боль раскаленным добела стержнем вонзалась в него, он задыхался, его пальцы немели, и весь мир тонул в белом тумане.

Черные Земли держался, заставляя себя преодолевать боль. Ему понадобится вся эта сила, вся без остатка, если он надеется…

Амбелтер закончил заклинание, и Дваер взорвался яростным пламенем. Золотой Грифон оттолкнулся от него и отлетел прочь. Рука его была почти обуглена, он с немыслимой скоростью понесся, словно молния, через тронный зал.

Краер встретил его с двумя кинжалами в руках.

— Отойди! Она достаточно сделала…

— Конечно.

Черные Земли кивнул, махнув рукой, и бывший квартирмейстер на мгновение застыл на месте. Этого Эзендору хватило, чтобы проскользнуть мимо него.

— Я должен сделать только вот это.

Он опустился на пол, пылая с ног до головы, почти на голову выше, чем обычно, наклонился в треске молний — и поцеловал Тшамарру Талазорн в губы.

Она лежала навзничь среди обломков дверного проема. Было видно, что Краер яростно пытался разобрать камни, чтобы утащить ее вниз, в подвал. Огромные глаза ее были открыты, и в них была тьма. Но когда Черные Земли склонился над ней, они вспыхнули, чародейка задрожала. Он приподнял ее голову, словно пил из ее уст, а затем оторвался, поддержал ее за плечи, чтобы она не ушиблась о камень, и прохрипел:

— Прости мне, леди, но кто-то должен стать Драконом.

Он прыгнул в воздух прямо перед носом разъяренного Краера, преодолевая вновь вспыхнувшую в нем боль. Аррада избрала не его. Эзендор Черные Земли уже не имел ни телесной, ни духовной силы для того, чтобы стать настоящим Драконом. Но ради Аглирты он должен…

— Как всегда! — с кривой ухмылкой закончил он свою мысль, хотя все услышали эти слова, словно раскат громового рева. Он вырос — и выросла его боль. Он бился в воздухе и бесполезно выплевывал пламя, прежде чем успел приблизиться к Великой Змее.

Хоукрил глубоко вонзил меч между чешуями, еще когда Амбелтер пытался стряхнуть с себя Эзендора, а теперь он уворачивался от ударов озверевшей Змеи. Эмбра Серебряное Древо метала с помощью Дваера молнии в глаза твари, сбивая ее с цели. Пока ей это удавалось. Змея металась туда-сюда между двумя Высочайшими Князьями, пытаясь перебраться через обломки, — и в этот миг Черные Земли обрушился на нее в ярости оттого, что недолго проживет с бьющейся в нем драконьей силой.

— Я недостоин, — выдохнул он, и изо рта его вырвался длинный язык пламени, ожегший Амбелтера и заставивший его попятиться. — Какая жалость…

Затем боль стала такой, что он мог только рычать — когда не рвал клыками и когтями. Яд и кровь мешались вместе, исходя дымом, и Черные Земли все глубже погружал клыки, передавая по ним огонь.

Великая Змея вопила и содрогалась, неистово металась, камни дворцовых стен разлетались в стороны и градом сыпались в воды Серебряной. Ее хвост жестоко хлестнул Дракона и сбил его на землю. Черные Земли, и так уже теряющий сознание от боли, застонал, и Амбелтер обвил его своими кольцами, как Тшамарру. В то же самое время он сунул свою плоскую змеиную голову в лаз, ведущий в потайную комнату внизу, призвал силу Дваера, чтобы помочь ему сплести древнее заклинание. Оно сработало, и Великая Змея еще крепче стиснула Дракона, ее раздвоенный язык превратился в гротескную человеческую руку, которая потянулась вперед.

Заклятия Живого Замка были здесь сильны, и архимаг использовал силу Дваера, чтобы воззвать к ним, — и Эмбра Серебряное Древо, на полпути к разрушенному тронному залу, рухнула на колени, всхлипывая и дрожа.

Старые чары текли в ее крови, мощные настолько, насколько смогла их сделать таковыми Темная тройка, они полностью овладели ее юным телом с почти магической безжалостностью. Она боролась с ними изо всех сил, но это было все равно что пытаться остановить ветер над всем Дарсаром. Она была неспособна воспользоваться Дваером, не могла видеть, даже дышать.

Король и окружавшие его слуги увидели, как Владычица Самоцветов без чувств упала ничком. Дваер выкатился из ее беспомощной руки. Хоукрил был в добрых десяти шагах от него, когда снова показалась голова Великой Змеи, рука высунулась из ее распахнутых челюстей и схватила Камень.

Голова Змеи почти злорадно повернулась к поверженному Дракону, и из двух Дваеров два луча магии вонзились в золотистый бок. Один раз, другой, еще и еще.

Дракон закричал в агонии.

И начал уменьшаться, как прежде Тшамарра.

— О боги, нет, — прорычал Халгор Делкампер, прикрывая юного короля с двумя мечами в руках. — Ждать уже недолго осталось. Умрем же славно!

Те, кто оставался в разрушенном зале, увидели, как Великая Змея снова торжествующе поднялась на хвосте. За спиной у нее воздух внезапно замерцал, и над змеиной головой возникла дыра в воздухе, окруженная темным огнем. Из этой прорехи появилась молодая женщина, плывущая по воздуху. Вместо лица у нее светился череп, который словно бы парил над ее плечами, и в каждой ее руке полыхал Дваер.

— Меч Заклятий обоюдоостр, дерзкий мой ученик! — прошипел Гадастер Мулкин, и Дваер вспыхнул в ответ на его слова.

Магия Дваеров не нанесла удара по Ингрилу Амбелтеру, она разбудила последние нити той мысленной связи, при помощи которых Амбелтер долгие годы вытягивал из Мулкина жизнь. С холодной насмешкой череполицый маг обрушил всю свою волю на разум Амбелтера.