Адмирал Колчак и суд истории - Сергей Дроков

В. Иосифов, посетивший Россию и вернувшийся в Америку, рассказывал комиссии сената о своих сибирских впечатлениях: «Во время большевистского переворота, расколовшего местный Совет, фракция левых большевиков (52 члена) организовала свой Совет. Среди этих активных большевистских повстанцев числился только один еврей, другие же восемнадцать сохраняли лояльность к старой организации». Он цитировал многих еврейских лидеров антибольшевиков. Даже среди тех, кто поддерживал генерала Семенова, имелось «много евреев».

Спустя несколько лет Александр А. Фадеев воспел еврейский героизм в борьбе против армии Колчака. В своей повести «Разгром», написанной в 1925–1926 гг., автор в деталях описал сражения в сибирских степях красноармейской части под командой еврея Левинсона.

В начале февраля 1919 г. съезд еврейских общин Сибири и Урала, состоявшийся в Иркутске, направил Верховному правителю в Омск следующую телеграмму: «Съезд еврейских общин Сибири и Урала, изучив содержание статей, опубликованных в органе штаба Верховного правителя… «Русский воин», бесплатно распределяемом среди военных частей, пришел к выводу: эти статьи имеют откровенную цель в подстрекательстве армии против евреев, обвиняемых во всех неудачах, постигших Россию».

Несмотря на гарантии, данные Колчаком и другими должностными лицами делегации евреев Екатеринбурга, что необходимое распоряжение по сдерживанию военных и других агитаторов-вербовщиков добровольцев против евреев будет принято, антисемитская пропаганда и насильственные действия стали более откровенными и частыми. Официальный орган «Русская армия» и фронтовая газета фронта «Вперед» продолжали агитировать против евреев. Местная газета писала: «Мы, русские, стали свидетелями того, как наше государство и наследство наших предков во время развития революции было разграблено российскими евреями». Армейский орган печати сообщал, что в Витебске и Смоленске формировались еврейские добровольческие полки для подчинения не призванных на фронт русских рабочих и крестьян. Фронтовая газета писала: «Большевистское радио говорит, что советские власти отменили воскресенье и объявили нерабочим днем субботу. Наш день мести и возмездия приближается, и мы будем знать точно, для кого было необходимо превращать воскресенье в субботу, для кого было необходимо насмехаться над священным, искоренять русскую интеллигенцию и священников».

Так как «Сибирская речь» субсидировалась Омской торговой палатой, то ее еврейские соучредители потребовали прекратить выплату субсидии, «ту часть, которая оплачена еврейскими членами». Они также выражали неудовлетворенность Советом торговли и промышленности, материально помогавшим газете и бездействовавшим против «этого уродливого антигосударственного положения».

Национальный еврейский Совет Сибири и Урала в мае 1919 г. направил Верховному главнокомандующему протест против подобной пропаганды. В особом докладе президент Национального еврейского Совета М.А. Новомейский перечислял многочисленные случаи распространения прокламаций и других форм антисемитской пропаганды [в частности, в печати], незаконные меры, предпринятые военными властями против солдат-евреев.

Назревала срочная необходимость обсуждения сложившейся ситуации лично с А.В. Колчаком. По отзыву англо-еврейского финансового советника и кассира капитана Д.И. Сандельсона, Колчак «был человеком либеральных взглядов и он, конечно, осуждал публичную антисемитскую кампанию в своем окружении». Однако именно окружение Верховного правителя и являлось носителем реакционности, против чего сам «Колчак был абсолютно бессилен».

Американский генеральный консул в Омске Эрнест Ллойд Харрис стал ходатайствовать о встрече Розенблатта с министром иностранных дел Колчака И.И. Сукиным. Министр говорил, что существует лишь один путь спасения евреев, он заключается в признании Верховного правителя; тогда Колчак обрел бы достаточную мощь для обеспечения полной защиты евреев. В противном случае реакционные силы займут всю Россию, «а это плохо отразится на евреях». Сукин стал хлопотать о встрече Розенблатта с адмиралом.

29 июня 1919 г. Розенблатт встретился с Колчаком. Розенблатт рассказал, что, когда он уезжал из Соединенных Штатов 15 марта, евреи-американцы не испытывали никакой враждебности к сибирякам, но как только он достиг Владивостока, то был потрясен обширной антисемитской пропагандой, поддерживаемой офицерами через листовки, афиши и официальные газеты и бюллетени. Колчак отвечал, что знает о том, что «численность евреев в большевистской армии незначительна», что «еврейский вопрос в Сибири никогда не стоял… без сомнения, данное обстоятельство связано с еврейской лояльностью и добропорядочностью».

Действительно, весной 1919 г. имела место антисемитская пропаганда, но она была остановлена; все прокламации антисемитского характера предназначались не для собственных солдат, а для Красной армии. Не только он как Верховный правитель, но и Деникин, – продолжал Колчак, – не допустят антисемитских вспышек, однако они контролируют только части России и не могли бы ручаться за порядок в других регионах, особенно на юге и юго-западе, охваченных анархией и отчаянием, где евреи превратились в «козлов отпущения». Единственный способ предотвратить насилие против евреев состоит в установлении мощной, объединенной власти. Купированная версия интервью была издана в сибирской и иностранной печати и в основном интерпретировалась как проколчаковский документ.

Детальный доклад о встрече Розенблатт отослал Харрису 1 июля 1919 г., на следующий день по пути в Вашингтон. На основе доклада 2 июля Харрис писал Лансингу: «Данное письмо [Розенблатта] самоочевидно и демонстрирует, что нет никакой опасности погромов или преследований евреев в Сибири». Действительно, доклад Розенблатта к Харрису полностью соответствовал сообщению, изданному в прессе. Однако и Харрис, и пресса не упоминали о заверениях Розенблатта об антисемитских действиях. Розенблатт отослал нью-йоркскому еженедельнику Forward номер «Еврейской жизни», которая опубликовала интервью. Оно было «в купюрах», отмечал он. Конечно, в рапорте, написанном Розенблаттом полковнику американской военной разведки Р.Л. Эйчелбергу о встрече с Колчаком, он также благоприятно отозвался о Верховном правителе. 6 сентября 1919 г. Эйчелберг докладывал, ссылаясь на Розенблатта, что Колчак – «отменный малый». Неужели Розенблатт «клюнул на удочку» проколчаковской пропаганды? Возможно, по крайней мере, он публично не возражал против купюрного сообщения о встрече с адмиралом. Согласно Л. Маршаллу Розенблатт был «доброжелательно расположен к адмиралу Колчаку».

Позднее, после возвращения в Соединенные Штаты, Розенблатт рассказал членам Объединенного распределительного Комитета о некоторых деталях встречи с Колчаком, не попавших в прессу. В одном месте интервью, где Колчак говорил, что антисемитские прокламации «предназначались для Красной армии, а не для нашей армии», Розенблатт спрашивал его: «Вы стремились спровоцировать Красную армию к погромам?» Колчаку не понравился вопрос, и он ответил: «Нет, именно поэтому я остановил это». Спустя время, Розенблатт сознался комитету: «…он не останавливал этого. Это была неправда». За день до встречи с Колчаком информационный бюллетень колчаковской армии опубликовал заявление: «В одном из дивизионов на нашем фронте наши телефонисты обнаружили вражеские провода; не желая прерывать переговоров, они, в течение нескольких часов, прослушивали разговоры различных людей и командиров дивизионов Красной армии в данном секторе, те разговаривали только на еврейском языке». Розенблатт протестовал против подобного изложения новостей.

Следующая беседа имела место во время встречи: «Колчак: Не хотите же Вы запретить информацию? Розенблатт: Я – не конченый человек, чтобы запрещать информацию, но это же – инсинуация. Вы прямо намекаете на то, что Красная армия состоит из евреев. В течение нескольких часов различные люди [Красной армии] говорили только на идише; командующий говорил только на идише. Это означает, что Красная армия в руках евреев; то, что евреи ответственны за Гражданскую войну. Колчак: О, нет. Я знаю, количество евреев в Красной армии незначительно. Вы можете сосчитать их на пальцах одной руки. Розенблатт: Мы не боимся тех, кто знает, но мы опасаемся тех, кто не знают, или тех, кто не хочет знать… Вы одобряете такую информацию? Колчак: Конечно. Розенблатт: В таком случае я не имею ничего против прекращения спора по этому поводу, и было бы лучше перевести беседу на другую тему».

Тогда Колчак сделал длинное заявление, в ходе которого признал, что на Дальнем Востоке еврейский вопрос стал все более и более ухудшаться, но он [обещал] позаботиться об этом. Розенблатт тогда еще не понимал, почему Колчак обвинял именно Дальний Восток, и узнал причину впоследствии. В то время генерал-губернатором Дальнего Востока был генерал Дмитрий Л. Хорват, согласно Розенблатту, более или менее склонный к либерализму. Он не был марионеткой Колчака, который считал его врагом, поэтому Верховный правитель и стремился создать впечатление, что антисемитизм наиболее силен на Дальнем Востоке, потому что там правил Хорват.