Императорская Россия - Евгений Анисимов

Российской академией задачу «возвеличить российское слово, собрать оное в единый состав, показать пространство, обилие и красоту, поставить ему непреложные правила, явить краткость и знаменательность его изречений и изыскать его глубочайшую древность». Тогда началось повальное увлечение русским языком и историей. Главной задачей Академии стало составление первого словаря русского языка и его грамматики. Заслуга Дашковой в этом деле огромна. С ее хваткой, волей и решительностью словарь составили всего за 6 лет, и без него ныне невозможно представить существование русского языка. Дашкова писала научные статьи, издавала журнал «Собеседник любителей российского слова». В нем публиковали свои произведения Державин, Фонвизин, Княжнин, много своих вещей печатала и Екатерина II. Княгиня ставила спектакли, вообще любила музыку, сама ее сочиняла.

У Дашковой был тяжелый характер, со многими она была в ссоре, особенно тягостны были отношения Дашковой с детьми. Своим непреклонным присмотром Дашкова придушила инициативу своего сына Павла: он вырос образованным, но слабым, пугливым человеком, а потом пристрастился к вину. А когда он женился тайно от матушки на дочери приказчика, гневу и горю Дашковой не было предела – ведь он опозорил знаменитый род князей Дашковых! Еще хуже обстояли дела у дочери Анастасии. Скандалы с мужем, долги, Анастасию даже взяли под надзор полиции. В конце концов Дашкова лишила дочь наследства и в завещании запретила подходить дочери даже к своему гробу.

К концу царствования Екатерины II дела Дашковой в Академии не были особенно хороши. Екатерина была напугана событиями в революционной Франции и опасалась малейшего намека на революцию, республику в прессе. А тут, как назло, в издании Академии наук вышла пьеса Якова Княжнина «Вадим Новгородский», в которой воспевалась древнерусская республиканская вольность. Дашкова, по-видимому, не прочитала пьесы, и ей стала «мылить шею» сама императрица. Словом, Дашковой были недовольны, да и она была недовольна всем вокруг. Вообще, ее характер к старости сильно испортился. Суровая, капризная женщина вызывала у слуг и подчиненных страх, у двора и города смех. Дашкова была умна, все это видела, но не могла справиться со своим характером.

Словом, она ушла в отставку, которую тотчас приняли. Потом умерла Екатерина II, а вступивший на престол ее сын Павел I припомнил Дашковой 1762 год и заслал ее туда, куда Макар телят не гонял, – в дальнюю деревню. Ей пришлось жить в крестьянском доме, в тесноте, несколько месяцев, но она несла свой крест мужественно и гордо. После смерти Павла I последние годы жизни Дашкова провела в своем имении, посвящая все время писанию мемуаров – знаменитых «Записок княгини Дашковой». Она писала их для сестер Уильмот, которых она больше всего любила на свете, любила так же экзальтированно и демонстративно, как ненавидела множество других людей. «Записки» эти чрезвычайно пристрастны и субъективны. Она писала их, чтобы вновь вернуться к 1762 году, чтобы хотя бы на бумаге подправить прошлое, изменить его, доказать, что она была права, что ее обидели, недооценили. И вот что удивительно, уже давно умерли участники революции 1762 года, уже давно умерла Екатерина II, уже Наполеон стоял у границ России, а Екатерина Малая все спорила и спорила с Екатериной Великой, со всем миром. Зачем? что она хотела доказать нам, потомкам? Мы восхищаемся этой необыкновенной женщиной, мы благодарны ей за вклад в русскую культуру и науку. Для всех очевидно, что ее жизнь состоялась, она прошла ярко и интересно, была насыщена такими необыкновенными событиями, впечатлениями и встречами, что их хватило бы на десяток человеческих жизней. Кажется, у нее не было оснований тужить, в чем-то оправдываться перед потомками. Но Дашкова остается Дашковой – честолюбие, гордыня родилась раньше нее. А между тем, в древнерусской книжности, у русских святых, которых она так почитала, гордыня признавалась самым тяжким грехом, матерью других человеческих пороков…

Дворянская девушка второй половины XVIII—XIX веков имела некоторый выбор при получении образования. Одни воспитывалась дома, под строгим присмотром родителей, нянек. Наемные учителя и гувернантки давали уроки письма, чтения, девочки учились двум-трем языкам, музыке, танцам, рукоделию. Девицам стремились привить начала строгого поведения. На улицу они должны были выходить только в сопровождении гувернанток, среди которых было немало англичанок. Согласно правилам хорошего тона, девица могла пить вино только дома, но постепенно их стали угощать и в обществе, причем начал распространяться «вульгарный» американский обычай, когда (к ужасу родителей) девица сама протягивала лакею свою рюмку.

Другие дворянские девушки, не ограничиваясь домашним образованием, поступали в какой-нибудь из институтов благородных девиц, где они находились под строгим присмотром. Выпускница закрытого женского учебного заведения – это образованная и в то же время скромная девица, проводящая время на балах, ужинах, катаньях, переписывающаяся с любимыми подругами, ведущая альбом, в который просит гостей вписать стихи. Она читала французские романы, была покорна родительской воле и мечтала о женихе – бравом гусаре. Но часто все это было на поверхности жизни, на глазах родителей, а в глубине ее кипели страсти, происходили «безумства» на любовной и эротической почве.

Последние годы Екатерины II. Фавор Зубовых

Последние годы правления Екатерины II отмечены ослаблением ее творческих способностей, явным застоем в общественной жизни, разгулом фаворитизма. Вообще, за Екатериной в истории тянется след как за распутницей, вакханкой, жадной до любовных утех. До сих пор ходят слухи о необыкновенных сексуальных приключениях императрицы, сотнях ее любовников. Как всегда, слухи эти преувеличены. Действительно, у государыни было немало любовников (возможно, за ее жизнь около трех десятков). Но в те времена господствовали более свободные нравы, оставаться верными супругам считалось чудачеством (как восклицала героиня пьесы Сумарокова: «Я не посадская баба, чтобы своего мужа любить!»), волокитство и любовные приключения были в моде. Екатерина II в этом смысле ничем не отличалась от своих современников. Одновременно императрица была женщиной необыкновенно чувственной, признавалась, что не может жить без любви. Но всякий раз ее партнеры-любовники не отвечали тем взыскательным требованиям, которые она к ним предъявляла. Ближе к старости Екатерина, не желавшая расставаться со своими иллюзиями и страстями, оказалась во власти ложной идеи, что сможет с помощью искусства, общения, примера воспитать для себя достойного спутника жизни. Увлечения молодыми людьми, становившимися ее фаворитами, кончались ничем, на них не действовала «педагогика сердца», и эти юноши становились обыкновенными альфонсами, которых государыня содержала за счет государства.

Начавшаяся Французская революция напугала императрицу, она стала проявлять не свойственную ей ранее нетерпимость и консерватизм. Повороту Екатерины II к реакции способствовал ее последний фаворит Платон Зубов, овладевший сердцем стареющей, но не смирившейся со старостью императрицы. Она вошла в период естественный, неизбежный для каждого политика, даже самого умного и опытного. Пройдя период подъема и расцвета, в один прекрасный момент талант его тускнеет, и он вступает в период гниения, распада и гибели. Как ни была умна, властна, дальновидна императрица, в старости ей также стали изменять разум, воля и чувство меры. Символом последнего периода царствования Екатерины стало постыдное господство при дворе братьев Платона и Валериана Зубовых. Платон Зубов – 21-летний шалопай, конный гвардеец, молодой, невежественный, но красивый, мускулистый, с высоким лбом, прекрасными глазами. Он был выдвинут врагами Потемкина в пику ему – ведь до этого почти все молодые фавориты императрицы были креатурами Потемкина и опасности для него не составляли. Летом 1789 года Зубов упросил начальство разрешить ему командовать конвоем, сопровождавшим государыню во время поездки в Царское Село. Он так красовался возле кареты государевой, что был замечен государыней, попал к ней на обед, удостоился благожелательной беседы. Несколько дней спустя он стал ее любовником, через две недели Зубов был пожалован полковником и флигель-адъютантом. Молодой человек стремительно вошел в фавор, и стареющая императрица стала писать о нем Потемкину как о своем «новичке» – «ученике».

Екатерина II в 1794 году.

И. Б. Лампи. Портрет князя П. А. Зубова. 1790-е годы.

Заглянем в источник

В августа 1789 года Екатерина II сообщает светлейшему нечто интересное: оказывается у Платона «есть младшой брат (Валериан, 18 лет. – Е. А.), который здесь на карауле теперь, на место его; сущий ребенок, мальчик писанной, он в Конной гвардии поручиком, помоги нам со временем его вывести в люди… Я здорова и весела, и как муха ожила…».