Колдун и кристалл - Стивен Кинг

— Ты шутишь.

— Насчет женщин я никогда не шучу. А теперь слушай меня.

Рейнолдс шагнул к Джонасу. Хорошо, что это не Дипейп, подумал тот. Рой тоже все сделает как надо, но лишь после того, как ему десять раз скажут, что нужно делать.

— Поедешь к Ленджиллу. Скажешь ему, чтобы направил на нефтяное поле дюжину человек, минимум десять. Хороших людей, которые умеют не высовываться и не испугаются драки, если придется драться. Командиром пусть поставит Брайана Хуки. У него голова работает как надо, чего не скажешь про большинство остальных.

Глаза Рейнолдса радостно блеснули:

— Ты ждешь этих засранцев?

— Они там побывали, может, заявятся еще раз. Если так, их надо поймать на мушку и расстрелять. Сразу и без предупреждения. Ты понял?

— Да. А что мы потом скажем?

— Как что? Нефть и цистерны — их проделки. Они хотели доставить ее Фарсону. Да нас будут носить по городу на руках. Прославлять как спасителей отечества, уничтоживших предателей. Где Рой?

— Поскакал к Скале Висельников. Я видел его в полдень. Он говорит, что они идут, Элдред. Когда ветер дует с востока, он слышит ржание лошадей.

— Может, он слышит то, что ему хочется слышать. — Но Джонас полагал, что Дипейп скорее всего прав. С того момента как Джонас вошел в салун, настроение его куда как улучшилось.

— Скоро мы начнем перегонять цистерны в другое место, независимо от того, появятся там мальчишки или нет. По ночам. Но часть мы оставим, так? Они заменят сыр в мышеловке, — хохотнул Джонас.

— А если мышь не придет?

Джонас пожал плечами:

— Мы с ними разберемся, так или иначе. Завтра я немного надавлю на них. Хочу, чтобы они злились, хочу спутать им карты. А теперь отправляйся. Меня ждет дама.

— Хорошо, что она ждет тебя, а не меня, Элдред.

Джонас кивнул. Он предчувствовал, что через полчаса начисто забудет о боли в ноге.

— Именно так. Тебя бы она слопала с потрохами.

Он вернулся к бару, где Корал стояла, сложив руки на груди. Теперь она опустила их, взяла Джонаса за руки. Правую положила на свою левую грудь. Он почувствовал закаменевший сосок. Указательный палец левой сунула в рот и легонько прикусила.

— Бутылку возьмем с собой? — спросил Джонас.

— Почему нет? — ответила Корал Торин.

Если бы она заснула пьяная, как в последние месяцы у нее вошло в привычку, то не проснулась бы от скрипа пружин… ее не разбудил бы и взрыв бомбы. Хотя они и принесли с собой бутылку, она так и стояла на столике в спальне, которую Корал занимала в «Приюте» (размером как три клетушки шлюх), виски в ней не убавилось.

Джонас стоял у окна, глядя на серый рассвет, и надевал штаны. Его спину покрывали перекрестные шрамы. Она хотела спросить, кто его так жестоко высек и как он выжил, но решила, что с такими вопросами лучше повременить.

— Куда ты собрался?

— Сначала мне надо найти краску, любого цвета, и дворового пса, которому еще не отрубили хвост. А что я буду делать потом, сэй, тебе лучше не знать.

— Очень хорошо. — Она вновь легла, натянув простыню до подбородка. Она чувствовала, что могла проспать неделю.

Джонас натянул сапоги и двинулся к двери, на ходу застегивая пояс с кобурой. Повернулся, взявшись за ручку. Она посмотрела на него, ее серые глаза уже наполовину закрылись.

— Лучшая ночь в моей жизни.

Корал улыбнулась:

— И в моей тоже.

Глава четвертая. РОЛАНД И КАТБЕРТ

Роланд, Катберт и Алан вышли на крыльцо бункера на ранчо «Полоса К» почти через два часа после того, как Джонас покинул комнату Корал в «Приюте путников». К тому времени солнце уже достаточно высоко поднялось над горизонтом. Они не относились к тем, кто любит поспать по утрам, но, как резонно указал Катберт: «Мы должны поддерживать имидж Привходящего мира. Негоже нам вставать с первыми петухами».

Роланд потянулся, выбросив руки к небу. Потом наклонился, достал пальцами носки сапог. Позвоночник затрещал.

— Ненавижу я этот шум, — пробормотал Ален. Но в действительности его тревожили странные сны, которые донимали его всю ночь. Из всех троих снились они только ему. Из-за дара, возможно, только его природа наградила шестым чувством.

— Потому-то эта дрянь и шумит. — Катберт хлопнул Алена по плечу.

— Не кисни, старина. Ты слишком красив, чтобы ходить с вытянутой физиономией.

Роланд выпрямился, и втроем они направились к конюшне через пыльный двор. На полпути Роланд так резко остановился, что Ален чуть не ткнулся ему в спину. Роланд смотрел на восток.

— О. — только и сказал он. И чуть улыбнулся.

— О? — эхом отозвался Катберт. — Что, о, великий вождь? О радость, я вновь увижу надушенную даму, или о ужас, мне придется весь день горбатиться рядом с моими провонявшими потом собратьями по труду?

Ален опустил голову, уставился на свои сапоги. Новенькие и неудобные при отъезде из Гилеада, теперь, со стершимися каблуками, ободранные, они облегали ноги, как домашние тапочки. И смотреть на них лучше, чем на друзей. В последнее время в подшучивании Катберта постоянно слышалась резкая нотка. И шутки из веселых становились все более злыми. Ален после каждой ждал, что Роланд взорвется и от души врежет Катберту, уложив его на землю. Откровенно говоря, Ален этого даже хотел. Обстановка могла и разрядиться.

Но в то утро ничего подобного не произошло.

— Просто о, — ответил Роланд и двинулся дальше.

— Прости уж меня, я знаю, что ты не хочешь этого слышать, но я вновь хочу вернуться к разговору о голубях, — нарушил молчание Катберт, когда они седлали коней. — Я по-прежнему полагаю, что надо…

— Я готов дать тебе обещание, — улыбнулся Роланд.

Катберт недоверчиво посмотрел на него:

— Какое?

— Если завтра утром у тебя еще останется желание воспользоваться голубиной почтой, я возражать не буду. Отправим любого в Гилеад с посланием, закрепленным на его ножке. Что скажешь, Артур Хит? Тебя это устроит?

Подозрительность не исчезла из глаз Катберта, отчего у Алена защемило сердце. Наконец Катберт тоже улыбнулся:

— Устроит. Спасибо тебе.

А от ответа Роланда по коже Алена просто побежали мурашки.

— Рано еще меня благодарить.

— Я не хочу идти туда, сэй Торин. — На обычно веселом лице Шими отразилась тревога. — Я ужасно боюсь эту женщину. Она такая страшная. И бородавка у нее на носу, вот здесь. — Он коснулся кончика своего гладкого носа.

Корал, которая вчера оторвала бы ему голову, если б он позволил себе вот так препираться с ней, сегодня проявила ангельское терпение.