Колесо превращений - Николай Петри

- Ты же сказал, что с ним приедут два его сына? - спросил Милав.

- Он нам так говорил, - пожал плечами Кальконис.

Лодка была уже у самого берега. Послышалось хлопанье убираемого паруса, хруст деревянного днища о песок, и все увидели кормчего, выпрыгнувшего в нагретую за день воду на отмели. Он быстро пошел к путешественникам, широко загребая воду сильными ногами. Кальконис двинулся ему навстречу. Милав с Витторио остались на месте, как и невидимый Ухоня.

- Где же ваши сыновья? - спросил сэр Лионель.

- Я весь день был в море. Оттуда прямо к вам. А своим сорванцам наказал, чтобы они пешком шли сюда. Наверное, задержались где-то.

- Когда же они придут? Мы не можем долго ждать - скоро наступит ночь. Хотелось бы встретить ее подальше от берега. Тем более ветер усиливается!

- Я думаю - они уже близко. Здесь только одна дорога. И если вы возьмете с собой лошадь, то сможете быстро доставить их сюда.

Кальконис подошел к Милаву посоветоваться. Кузнец не возражал. Сэр Лионель вскочил в седло, взял еще одну лошадь и рысью поскакал по дороге.

- Напарник, надо бы приглядеть за Кальконисом, - сказал ухоноид на ухо Милаву. - Мало ли кто по дорогам бродит?

- Давай! Только не задерживайтесь!

Ухоня умчался за Кальконисом. Кормчий подошел к Милаву и предложил погрузить вещи в лодку, чтобы потом не терять времени. Кузнец счел предложение разумным и первым отправился к паруснику с тюком. Витторио с поклажей последовал за ним.

Милав шел по песку, млея от удовольствия. Мелкие волны приятно гладили его голые ноги (обувь осталась на берегу). Он приблизился к борту лодки и перевалился через него, чтобы уложить на палубе свою ношу. Волны буквально убаюкали его, и он оказался не готов к тому, что произошло в следующий миг.

Оказавшись в лодке, он увидел лежащих на палубе вооруженных людей. Их было не менее полудюжины. Они резво вскочили с оружием в руках. Милав в долю секунды оценил обстановку и понял, что единственный шанс выжить оставаться на палубе (в воде, хоть и неглубокой, работать Сэйеном было бы сложно). Поэтому он не бросился на берег в поисках спасения, а отважно кинулся на противника, ошеломив его на несколько секунд. Их ему как раз хватило на то, чтобы достать Поющего и начать методично лишать врагов способности активно двигаться. Через минуту к нему присоединился Витторио, успевший обездвижить кормчего.

Враги поняли, что шансов на победу у них нет. Поэтому постарались спастись бегством. Не прошло и несколько минут, как последний из нападавших прыгнул в воду.

Милав перевел дыхание и сложил Поющего. Потом обернулся к Витторио.

- Вы прекрасно владеете шпагой! - сказал он.

- Я всегда хорошо владел ею! - ответил Витторио, ясно и отчетливо выговаривая слова.

Милав несказанно удивился, но не успел и рта открыть, как Витторио выбил у него Поющего из рук, а в следующую секунду клинок вонзился в грудь кузнеца, с хрустом разрывая ткани мышц. Сталь пронзила сердце, ноги ослабли, и потухающее сознание уловило только один звук - парус, не до конца спущенный кормчим, затрепетал на резко усилившемся ветру. Лодка закачалась и...

И для Милава-кузнеца из далекой страны Рос мир перестал существовать...

Часть третья

ВОЗМЕЗДИЕ

Ни один человек не является островом, отделенным от других. Каждый как бы часть континента, часть материка; если море смывает кусок прибрежного камня, вся Европа становится от этого меньше.. Смерть каждого человека - потеря для меня, потому что я связан со всем человечеством. Поэтому никогда не посылай узнавать, по ком звонит колокол: звонит по тебе.

Джон Донн, епископ англиканской церкви

Глава 1

ВИДЕНИЯ

Почему мир изменил привычное соотношение цветов? И почему небо теперь серое и грязное, как почва в дождливую погоду? Отчего земля стала голубой и прозрачной, словно она поменялась местами с небесной синью?

... Вопросы выплывали из ниоткуда и исчезали в никуда, оставляя после себя едва уловимую горечь разочарования.

Но приступ отчаяния быстро проходил, и вокруг снова начинало твориться что-то невообразимое. Видения накатывали бурным речным потоком и буквально топили зыбкое сознание, заставляя ежесекундно испытывать боль утраты чего-то близкого и бесконечно дорогого.

Постепенно река воспоминаний стала мелеть. Бурные водовороты, надолго затягивавшие в омуты невыносимой печали, утратили свою стремительность. Видения потекли с такой скоростью, что их восприятие делалось осознанным.

На смену страху и неуверенности пришла надежда. Она была слабой и хрупкой, словно хрупкий стебелек в пору ужасной засухи. Росток надежды не хотел погибать, и, питаясь влагой реки воспоминаний...

Надежда росла. И даже усиливающиеся время от времени страшные картины уже не могли погубить его, потому что росток крепко уцепился корнями за илистое дно реки, а верхушкой стремительно тянулся вверх. Туда, где было солнце. Туда, где было спасение...

- Шуи шоо...

Странные слова втекали в сознание и не собирались его покидать. Они обосновались крепко и надолго, продолжая хозяйничать там.

- Шоау шииу...

Слова несли какой-то смысл, надеясь на отклик.

- Шии жиу...

Отстаньте от меня, слышите! Почему вы так громко стучите в моей голове?!

- Ты-ы жи-ив...

Что?! Кто это сказал?!

- Ты жив... Открой глаза...

Милав затрепетал - жив! Он жив!

- Кто вы?! - Милав мысленно задал вопрос, уверенный в том, что ни один звук еще не коснулся его уха.

- Я - твой друг.

- Друзья не хозяйничают в чужой голове, словно у себя на огороде!

- А ты забавный...

- А ты нет! Так кто ты?

- Я же сказал - друг!

- А могу я тебя увидеть?

- Не сейчас. Жизнь возвращается медленно. Потерпи.

- Долго?

- Не знаю... Сначала вернется слух, потом осязание, потом обоняние... Зрение вернется в последнюю очередь.

- А что со мной было?

- Не сейчас. Воспоминания тоже вернутся. Не волнуйся...

Голос ушел. Милав этому даже обрадовался - интересно и необычно было оказаться один на один со своим опустевшим сознанием. Он помнил лишь те немногие секунды, в течение которых незнакомый голос гремел в нем, словно ревущий ураган. Теперь же наступило одиночество. И только гулкая пустота окружала его...

Милаву сделалось тоскливо и страшно, нестерпимо захотелось, чтобы звучавший в нем голос вернулся. И он действительно вернулся, словно услышал призыв кузнеца.

- Ну, как ты себя чувствуешь?

- А что могло измениться? Ведь вы покинули меня только на один миг!

- Один миг?.. Интересно... Значит, меня не было совсем недолго?

- Можно сказать, что вы и не уходили. А что?

- Ничего... Это я так...

- Послушайте, мне здесь ужасно одиноко!