Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом - Джордж Мартин

Он отвел простыню, чтобы еще раз взглянуть на то, что осталось от лица Квентина. Череп во многих места обнажился, глаза гноились. Напрасно он не остался в Дорне: не всем дано танцевать с драконами. Королеву вот и прикрыть некому. Может быть, она давно уже лежит в травах дотракийского моря и смотрит в небо невидящими глазами.

— Нет, — произнес вслух рыцарь, — Дейенерис жива. Я сам видел, как она улетала верхом на драконе. — Он повторял это себе сотню раз, но вера с каждым разом слабела. У нее вспыхнули волосы — это он тоже видел. А ее падение видели сотни людей, если их клятвы чего-то стоят.

В город понемногу прокрадывался день. Вскоре явился Скахаз — в черной юбке, наручах и рельефном панцире, как всегда. На сгибе руки он нес новую маску, волка с высунутым языком.

— Что, умер наконец дуралей?

— Принц Квентин скончался на рассвете. — Селми не удивился, что Скахаз уже знает: слухи в пирамиде распространяются быстро. — Совет уже в сборе?

— Ожидают только десницу.

«Я не десница! — хотелось крикнуть сиру Барристану. — Я простой рыцарь, телохранитель ее величества. Власть никогда меня не прельщала». Но когда королевы нет, а король в цепях, кто-то должен встать у кормила — либо он, либо Лысый, которому он не верит.

— От Зеленой Благодати что-нибудь слышно?

— Она еще не вернулась. — Скахаз противился ее отъезду, сама Галацца Галар тоже испытывала сомнения. Она соглашалась стать послом ради сохранения мира, но Гиздар зо Лорак, по ее словам, справился бы гораздо лучше. В конце концов сир Барристан ее уломал, и она поклялась сделать все, что сможет.

— Как дела в городе?

— Все ворота заперты, как ты приказал. Всех оставшихся внутри наемников и юнкайцев выставляем вон или под стражу берем. Многие затаились в пирамидах, можно не сомневаться. Безупречные стоят на стенах и башнях. На площади мокнут в своих токарах сотни две великих господ, требуя освободить Гиздара, убить меня и уничтожить драконов — кто-то сказал им, что у рыцарей это получается ловко. Из пирамиды Хазкаров все еще вытаскивают тела, Йерицаны и Ухлезы уступили свои жилища драконам.

Все это сир Барристан уже знал.

— Сколько убитых за ночь? — спросил он, боясь услышать ответ.

— Двадцать девять.

— Двадцать девять? — Он не думал, что все так плохо. Сыны Гарпии возобновили свою теневую войну: в первую ночь трое убитых, во вторую девять, но чтобы такой скачок?

— К полудню перевалит за тридцать. Чего ты так побледнел, старик? Думал, будет иначе? Сынки Гиздара снова вышли на улицу с ножами в руках. Убивают вольноотпущенников и лысых, как раньше. Один мой, из Бронзовых Бестий. Рядом с трупами рисуют мелом знак Гарпии — на стенах, на мостовой. Пишут еще «Смерть драконам», «Слава Гархазу», «Долой Дейенерис». Теперь-то уж дождь все смыл.

— Мы приняли решение о кровавой дани.

— Две тысячи девятьсот золотых с каждой пирамиды мы соберем, но Гарпию этим не остановишь. За кровь платят только кровью.

— Это по-твоему так. — Сейчас снова заведет речь о заложниках — будь его воля, он бы их всех перебил. — В сотый раз отвечаю: нет.

— Тоже мне десница, — пробурчал Скахаз. — Старая, сморщенная и хилая. Хоть бы Дейенерис поскорее вернулась. Твой совет тебя ждет, — напомнил он, надев свою волчью маску.

— Совет королевы. — Сделав эту поправку, сир Барристан сменил промокший плащ на сухой, пристегнул пояс и вместе с Лысым отправился вниз.

Просителей в зале с колоннами больше не принимали: сир Барристан считал, что не уполномочен это делать в отсутствие королевы, и Скахазу тоже не разрешал. Нелепые драконьи троны, поставленные Гиздаром, убрали, но скамью Дейенерис пока не вернули на место: вместо нее в середине зала стоял круглый стол с высокими стульями, за которым члены совета могли говорить на равных.

При виде сходящего по лестнице сира Барристана все поднялись. Детей Неопалимой представлял Марслин, Вольных Братьев — Саймон Исполосованный. Крепкие Щиты выбрали себе нового капитана, чернокожего летнийца по имени Таль Торак: прежнего, Моллоно Йос Доба, унесла сивая кобыла. От Безупречных в совете заседал Серый Червь с тремя своими сержантами в остроконечных бронзовых шапках. Вороны-Буревестники вместо отсутствующего Даарио Нахариса прислали двух ветеранов: лучника Джокина и сурового воина с топором, прозываемого Вдовец. Кхаласар почти весь ушел на поиски Дейенерис, но от имени немногих оставшихся в городе дотракийцев говорил кривоногий джакка рхан Роммо.

За столом сидели также бойцы Гиздара: Гогор-Великан, Белакуо-Костолом, Камаррон Три Счета и Пятнистый Кот. Селми вопреки недовольству Скахаза настоял на том, чтобы их пригласили в совет: бойцовые рабы помогали Дейенерис при взятии города. Закоренелые убийцы, настоящие звери, они тем не менее хранили нерушимую верность и королю Гиздару, и его королеве.

Последним в чертог ввалился Силач Бельвас.

Смерть отметила его своей печатью. Он сильно исхудал; смуглая, испещренная шрамами кожа висела на нем, как одежда с чужого плеча, походка стала медленной и нетвердой, но старый рыцарь все равно порадовался, увидев его. Они с Бельвасом совершили вместе долгое путешествие, и сир Барристан знал, что в случае опасности может на него положиться.

— Бельвас. Мы рады, что ты вновь с нами.

— Здравствуй, Белобородый. Где же печенка с луком? Силач Бельвас не так силен, как бывало: ему надо есть, набираться сил. Силача испортили. Кто-то умрет за это.

«Умрет скорее всего не один, а многие».

— Садись же, дружище. — Бельвас сел, и сир Барристан сказал: — Нынче утром, на рассвете, скончался Квентин Мартелл.

— Объездчик драконов, — засмеялся Вдовец.

— Непроходимый дурак, — бросил Саймон.

«Нет… просто мальчик». Сиру Барристану помнились безумства собственной юности.

— Не будем говорить дурно о мертвых. Он сполна расплатился за то, что сделал.

— А другие дорнийцы? — спросил Таль Торак.

— Взяты под стражу. — Сопротивления они не оказывали. Арчибальд Айронвуд, когда пришли Бронзовые Бестии, прижимал покрытого ожогами принца к себе — его руки, которыми он сбивал с Квентина пламя, тоже сильно пострадали. Геррис Дринквотер, стоявший над ними с мечом, при виде Бестий сразу бросил оружие. — Они сидят в одной камере.

— На одной виселице их вздернуть за то, что драконов выпустили, — проворчал Саймон.

— Лучше открыть ямы и дать им мечи, — подал голос Пятнистый Кот. — Я убью обоих перед всем Миэрином.

— Ямы открывать не станем, — заявил Селми. — Кровь и шум притягивают драконов.

— Может, это и к лучшему? — сказал Марслин. — Вдруг черный тоже прилетит, а с ним королева.