Изгнанники - Дэвид Коу

Мелиор вспыхнула:

— Прошу прощения, Правительница. Мне казалось, это единственный способ привлечь ваше внимание.

Шивонн усмехнулась и подошла к стоявшему в углу столу. Там она нажала кнопку на стене.

— Я назначу одного из моих личных телохранителей, а также наряд Службы Безопасности сопровождать вас. С ними вам ничто не грозит.

— Нам могут вернуть наше оружие и посохи моих спутников?

Шивонн не ответила, потому что в дверь постучали. В маленькую дверь вошел подтянутый мускулистый парень с темными волосами.

— Вызывали, Правительница? — спросил он, поклонившись.

— Да, Ивон. Позаботься о моих гостях. Сопровождай их, куда бы они ни пошли. И возьми еще команду охранников: есть вероятность, что их преследуют люди из Брагор-Наля.

— Да, Правительница

Шивонн хмуро глянула на Мелиор:

— И принеси их оружие. Оно может им пригодиться.

— Слушаюсь, Правительница,— сказал парень и исчез.

— Вообще-то, это не в моих правилах, Мелиор, особенно принимая во внимание твою репутацию. Я уступаю твоей просьбе лишь ввиду особых обстоятельств.

— Понимаю, Правительница. Благодарю вас.

— Но вы должны знать, — сурово продолжала Шивонн, словно и не слыша что сказала Мелиор, — что охранники будут не только оберегать вас, но и следить за вами.

— Раньше охранникам не слишком-то удавалось меня контролировать,— усмехнулась Мелиор. — Но вам не о чем беспокоиться, Правительница.

— Надеюсь, — сухо ответила Шивонн. — Очень надеюсь.

25

Со времен нашего сражения с чужеземцами у Отрога Фелана меня мучат два вопроса. Почему они пришли в нашу страну именно тогда, ведь внутренним противоречиям, вынудившим их вторгнуться на нашу землю, уже не один десяток лет. И почему при этом они предпочли действовать исподволь, если в состоянии создавать оружие сокрушительной силы?…

В некоторой степени на них ответил Неприкаянный дух Терона в разговоре с магами Джаридом и Элайной. Он утверждал, что чужеземцы понимали, что не смогут победить Волшебную Силу лобовой атакой, и поэтому пытались незаметно подорвать позиции Ордена.

Однако Барам предложил другое объяснение. Все три Наля Лон-Сера боятся друг друга больше, чем любого внешнего врага. Они тщательно оберегают друг от друга секреты своих технических достижений, прилагая к тому большие усилия. При этом они изо всех сил пытаются поддерживать то, что Барам называл «равновесием», держащимся на равных военных ресурсах Брагора и Уэреллы. Открытое нападение любого из Налей на нашу землю нарушило бы это «равновесие», а также столь важную для них секретность.

С того самого момента, как мобиль съехал с Верхней и по освещенным солнцем улицам покатил к дворцу Правительницы, он не мог справиться с дрожью. Разговор Шивонн с Оррисом и Мелиор оказался неутешительным. Ни его друзья, ни Правительница в этом не виноваты. Гвилим надеялся, что Оррису и Мелиор удастся пресечь завоевательные планы Седрика и одновременно что-то сдвинется в лучшую сторону в отношении его народа, но теперь все это его больше не заботило. Он вдруг осознал, что единственными значимыми вещами в его жизни были дом в Даалмаре и люди, которые там жили и которых он любил. Все, чего ему хотелось, — вернуться в горы, обнять Герту и увидеть вокруг знакомые лица. Орриса он спас, значит, то, ради чего он сюда пришел, выполнено. Пора возвращаться домой.

Герта сказала ему на прощание: «Никаких подвигов. Сделай, что должен, и возвращайся ко мне, домой». Мудрая женщина

Все остальное — «Операция» Седрика, политика Налей, даже судьба Мелиор — от него не зависело. Здесь он бессилен. Как бессилен и против сковавшего его ледяного первобытного ужаса

Правда, камень снова был с ним и Оррису с Мелиор тоже вернули посох и оружие, но никакого облегчения это не принесло. Даже присутствие Ивона и отряда хорошо вооруженных мужчин, сопровождавших их по дороге из дворца к так называемому Озерному кварталу, окружавшему резиденцию Шивонн, его не успокаивало. Возвращение на улицы Наля с красивыми постройками лишь усилило страх, камнем лежавший на сердце и заставлявший кровь стыть в жилах. Но иначе и быть не могло…

Ведь первая же улица, по которой они пошли, с трехрядной проезжей частью и украшенным разноцветной плиткой тротуаром, заполненная жителями Уэрелла-Наля, оказалась той самой улицей из его видения, явившегося ему в иссохших холмах предгорий Срединного хребта, когда он еще только шел в Брагор-Наль. Он все еще болезненно ясно помнил тот сон: громадные здания блестели в полуденных лучах совершенно так же, как теперь, посох, с силой воткнутый в землю, слегка покачивался от мощи удара, а камень изменил цвет на алый; он помнил, что при этом почувствовал, но неприятнее всего было вспоминать то равнодушие, с каким он оставил свою драгоценную реликвию посреди улицы.

Он безуспешно пробовал убедить себя, что это всего лишь кошмарный сон. Пусть он не увидел, как обычно, своих родителей, но Гвилим чувствовал, что сон был пророческим, и еще раз убедился в этом, когда увидел улицу из окна мобиля. Значения сна он по-прежнему не понимал, только внутри все холодело, как будто он вышел голым на пронизывающий даалмарский ветер, от мрачного предчувствия.

Гвилим слышал, как переговариваются его спутники, и через минуту Мелиор коснулась его рукава.

— Что-то случилось, Хранитель? — тихо спросила она. — Ты не заболел? Оррис за тебя волнуется. Ты такой бледный и молчишь все время. — Чуть помолчав, она добавила: — Я тоже беспокоюсь.

Он взял ее руку в свои и нежно пожал.

— Я не болен, — ответил он, тщательно подыскивая слово. — Я… боюсь.

— Чего?

— Этого места, — сказал он, махнув рукой в сторону улицы. — Я видел его во сне.

Мелиор побледнела. «Она же гилдрин, — подумал он, — и хорошо чувствует власть видений».

— А что ты видел? — едва слышно произнесла она.

— Да какую-то бессмыслицу, — чуть улыбнувшись, сказал Гвилим. — Этот сон был даже не похож на видение.

— И тем не менее мы здесь, — сказала она, угадав его мысли, — видение совпало с реальностью.

Хранитель молча кивнул.

Она повернулась и что-то передала Оррису. Когда она замолчала, маг повернулся к Гвилиму, серьезно и задумчиво посмотрев на него. Чародей тоже хорошо понимал власть видений. Он тихо обратился к Мелиор.