Порт-Артур (Том 2) - Александр Степанов

За "Полтавой" к концу дня был потоплен "Ретвизан". Объятый пламенем, он тоже сел на грунт, но у него даже батарейная палуба осталась над водой.

Только сильный крен на левый борт мешал действиям артиллерии. Бомбардировка судов продолжалась до глубокой темноты.

Днем ненадолго зашел к Звонареву Белый. Он был сильно утомлен и нервничал.

- Моряки ведут себя преступно. Вместо обстрела вершины Высокой двенадцатидюймовыми орудиями они покорно ждут, когда настанет их черед затонуть в нашей луже, - теребил он свои длинные усы. - Никогда не ожидал, что адмиралы и командиры броненосцев окажутся такими растяпами.

- Наши-то крепостные батареи обстреливают Высокую? - справился Звонарев.

- Мы должны экономить снаряды. Я посылал Азарова к Вирену с просьбой обстрелять Высокую, но адмирал ранен, и вообще выяснить не удалось, кто сейчас командует эскадрой, - сердито говорил Белый.

В следующие три дня японцы продолжали так же методически расстреливать суда русской эскадры. Один за другим были потоплены броненосцы "Победа", "Пересвет", крейсер "Баян", "Паллада" и канонерка "Гиляк".

Стессель нервно ходил по своему кабинету. Его возмущала полная бездеятельность моряков при обстреле и затоплении судов в порту.

- Не сделать ни одного выстрела по Высокой, где расположены наблюдательные пункты осадных батарей! Не оказать ни малейшего сопротивления японцам! Это не только трусость, это прямая измена русскому делу, кипятился генерал.

- Вызвал бы ты к себе, Анатолий Михайлович, самотопов и устроил им хорошую головомойку, - предложил Никитин. - Хотя я и обещал поставить Николе-угоднику рублевую свечку, когда утонет наша последняя калоша, но все-таки бесславно вести себя непозволительно даже морякам. Ведь на судах имеются еще нужные нам снаряды, продовольствие, уголь, медикаменты и много других необходимых вещей.

- Они заняты спасением собственных шкур, бегут с кораблей вместе с крысами, спасая личные вещи, а о крепости не думают. Я послал Вирену приглашение прибыть ко мне по делам службы и получил ответ, что у него, видите ли, ножка болит и поэтому он не может прийти. Григорович занят спасением гибнущих СУДОВ. Это на дачных-то местах...

- С ним, наверно, и эта потаскушка из "Варьете - Лолка, - вмешалась Вера Алексеевна. - Я уже приказала полиции схватить ее на улице и отправить в портомойную. Пусть там помозолит свои белые ручки.

Вошедший полковник Рейс подал Стесселю телефонограмму с приглашением на заседание адмиралов.

- Я, конечно, туда не поеду, а попрошу отправиться вас, Виктор Александрович, - решил генерал-адъютант.

- Пошли еще нашего сухопутного адмирала Белого, - предложил Никитин.

- Почему вы так отзываетесь о Василии Федоровиче? Он человек, достойный уважения, - вступилась генеральша.

- Душа у него самотопская, водки не пьет и с моряками дружит.

- Я тоже водку не употребляю, - заметил Стессель.

- Ты, дружок, сидишь под очаровательным башмачком матушки Веры Алексеевны, а то давно бы спился округа, вроде меня.

Вечером того же дня на даче у Григоровича собрались все флагманы и командиры судов первого ранга. Ожидали только представителей сухопутного командования. Появление Белого было встречено тепло. Адмирал поспешил ему навстречу, расточая комплименты. Зато Рейса моряки приняли сдержанно и сухо.

Началось обсуждение, что предпринять для спасения судов. Командиры броненосцев и крейсера в один голос говорили, что наиболее рационально заголить корабли в гавани.

- После войны они легко могут быть подняты, - уверял собрание Вирен.

- Кем, русскими или японцами? - спросил Рейс.

- Падение Артура мы считаем невероятным. К нам идет эскадра Рожественского. Через месяц, самое большее полтора, она появится здесь.

Тогда морская блокада будет прорвана и нам подвезут с моря продовольствие и боеприпасы, - ответил Григорович.

- Генерал-адъютант Стессель потому и прислал меня сюда, чтобы предупредить ваши превосходительства о необходимости учесть и факт возможности взятия крепости японцами, - ответил полковник.

- Хотя я и не разделяю опасений генерал-адъютанта, но все же считаю, что суда необходимо вывести на внешний рейд, а не ждать, когда их перетопят японцы. По-моему, бездействие наших кораблей является просто позорным, пылко проговорил Эссен.

- Но вы-то сами, Николай Оттович, также не сделали ни одного выстрела по Высокой, - упрекнул Вирен.

- Я так замаскировал свой броненосец портовыми кранами и другими судами, что японцы меня не нашли. Открыв огонь, я немедленно бы обнаружил себя.

- Что же вы хотите делать со своим кораблем?

- Перейти в бухту Белого Волка и оттуда попытаться пойти на прорыв в нейтральный порт или навстречу адмиралу Рожественскому.

- Но вернет ли вам крепость орудия и команду?

- Могу заверить, что любой корабль, который будет назначен к прорыву, получит от крепости то и другое, - проговорил Рейс.

- Хотя мне особенно жаль расставаться с "севастопольцами", которые прекрасно себя показали на батареях, но все же и я не буду возражать против возвращения матросов, а также некоторого числа орудий и необходимого к ним комплекта снарядов, - добавил Белый.

- Итак, решено: "Севастополь" переводим в бухту Белого Волка, резюмировал Вирен. - Кто еще желает последовать примеру Николая Оттовича? обернулся он к сидящим за столом командирам судов.

Желающих не нашлось.

- А что вы думаете делать с "Баяном"? - обратился Григорович к командиру крейсера Иванову.

- Вчера одиннадцатидюймовый снаряд попал в среднюю кочегарку, и "Баян" лишился возможности самостоятельно передвигаться...

- Но почему же вы раньше не ушли? - задал вопрос Эссен.

- Потому, почему и вы, Николай Оттович, - ответил Иванов.

- Я собираюсь теперь выйти.

- А я лишен этой возможности, и мой "Баян" придется оставить в гавани.

Началось обсуждение подробностей выхода "Севастополя" в бухту Белого Волка. Решили направить, помимо него, еще канонерку "Отважный", все уцелевшие миноносцы и портовой буксир "Силач" На этом совещание закончилось.

Узнав о результатах совещания, Стессель в категорической форме потребовал выхода в бухту Белого Волка всех уцелевших кораблей и в ответ получил решительный отказ Вирена.

- Эскадра вашему превосходительству не подчинена и будет действовать и дальше согласно указаниям своего флагмана, - ответил он генерал-адъютанту.

Бухта Белого Волка, находящаяся между Тигровым полуостровом и Ляотешанем, была совершенно открыта с моря и лишь с севера прикрывалась небольшим скалистым мысом. Поэтому, как только корабли перешли сюда на стоянку, немедленно было притуплено к сооружению противоминных бонов. Кроме того, были выставлены противоминные сети. Прикрытая горами с берега, бухта Белого Волка была не доступна для обстрела батарей осадной армии и поэтому являлась едва ли не самым спокойным местом в Артуре.

Для охраны с берега в бухту были переброшены три полевые пушки с небольшим комплектом снарядов под командой Борейко. За ним следовали неизменный фейерверкер Родионов и другие утесовцы.

- Паскудное место для батареи, вашбродь, - ворчал фейерверке? - Никакого тебе укрытия с моря, кругом камень, блиндажей не построишь. Морякам-то хорошо сидеть на броненосцах, а мы тут стой на самом юру!

- Что расплакался на старости лет, Тимофеич? На втором форту японец сидит в пяти саженях от наших стрелков, и то ничего. Да и стрелять с моря он будет прежде всего по судам, - возразил Борейко.

Осмотрев берег, поручик наметил места для орудий за небольшим прибрежным валом. Для людей, по совету Родионова, решили рыть пещеры в одном из круглых склонов горы. Старый шахтер из Донбасса, Родионов был большой любитель "проходки стволов и штреков", как он именовал все без исключения саперные работы.

Установив орудия на указанных местах, солдаты с шутками и прибаутками принялись за подготовку землянок.

Оставив Родионова за старшего, Борейко отправился на "Севастополь" с докладом Эссену. Но найти командира оказалось не так просто. Эссен перед походом лично осматривал свой корабль, заглядывая во все щели и углы. За ним неотступно следовали старший офицер, боцман, кондукторы и различные специалисты. Борейко увидел его вылезающим из какой-то горловины, с фуражкой, сбитой на затылок, с растрепанной, запыленной бородой.

- Вы ко мне, господин офицер? - спросил Эссен. - Чем могу быть полезен?

Узнав, что поручик со своими устарелыми полевыми пушками собирается прикрывать броненосец, Эссен громко расхохотался.

- Это все равно, если бы двухлетний ребенок выступил на защиту взрослого человека. Вы нам совсем не нужны. Разве для отбития минных атак, - несколько мягче добавил Эссен, заметив обиду на лице Борейко. - Как у вас обстоит дело со связью, снабжением и прожекторами?

- К сожалению, ничего нет.

- Ладно. Сигнальщика дадим, на довольствие зачислим, прожектор поставим.