По обе стороны горизонта - Генрих Аванесов

Деревушка в самом центре пустыни прилепилась к склону огромной скалы в форме сломанного зуба такого же красно-коричневого цвета, как и окружающие пески. С трех сторон скала неприступна и высока, а с четвертой спускается вниз полого и, сходя на нет, тонет в песках. Именно здесь из скалы выходит водяной поток, образующий небольшое озеро. Широкое у самой скалы, оно сужалось по мере удаления от нее, постепенно превращаясь в узкую протоку, теряющуюся в песках. По берегам озера и протоки росли пальмы, высокие с густыми кронами ближе к воде и все менее пышные дальше. Видно было, что в посадку пальм и уход за ними был вложен большой человеческий труд. Их аккуратно подрезанные кроны чуть склонялись к воде и, где это было возможно, отбрасывали на нее свою тень в явной попытке уменьшить испарение. Этой же цели служили плетеные циновки, растянутые над водой, а также цветущие в воде лилии с огромными плавающими листьями.

Несмотря на жару, люди работали в этом рукотворном саду и сейчас. Гончары выделывали и обжигали глиняные трубы. Их тут же укладывали в прокопанные от воды к пальмам канавы. Работа шла медленно, но неуклонно. Видно было, что люди делают привычную для них работу. Можно было представить себе, что на посадку и возделывание этого сада в пустыне ушла уже не одна сотня лет, и никто не собирается прерывать ее в будущем.

Сама деревушка, состоящая из нескольких десятков глинобитных домиков, расположилась метрах в двухстах от воды и так же, как и весь пальмовый сад, была защищена от господствующего направления ветра всей громадой скалы. От деревушки вверх по самой скале была проложена дорога. Она вымощена плитами из серого камня разного размера, но плотно подогнанными друг к другу. Поднимаясь по ней, путник попадает внутрь сломанного зуба. По бокам от дороги начинают выситься скалы, обработанные человеческой рукой. В них вырублены дверные проемы, ведущие в жилые помещения верхней части деревни. Каждый проем обрамлен орнаментом из геометрически правильных фигур. За ним анфилада комнат, уводящая вглубь скалы. Здесь царят сумрак и прохлада.

Дорога выходит к площади, в центре которой стоит дом, сложенный из огромных каменных плит. Фасад дома обращен к стене, замыкающей площадь. Стена высокая, ровная и глухая вся расписана картинами, на которых изображены люди с несколько необычной внешностью. Вот они стоят в ряд. Шесть мужчин и столько же женщин. Они же по отдельности в окружении обычных людей обучают их ремеслам, охоте, рыбной ловле. Обычные люди на картинах маленькие, их лица не прописаны подробно. Они внимательны и послушны. Необычные же лица изображены детально и светятся одухотворенностью. Посреди стены, прямо напротив дома нарисованы ворота. Около них, склонив головы, стоит группа мужчин. Они терпеливо ждут, когда ворота откроются. У их ног лежат корзины с дарами. В них фрукты, бутыли с вином и маслом, сыры, ткани. Изо дня в день с первыми лучами солнца они приходят сюда из лагеря, что разбит поблизости от нижней части деревни, и стоят до заката. В лагерь они приходят с караванами и уходят тоже с ними. Они никогда не забирают с собой принесенные ими дары, но к утру их уже нет на площади.

На площади, на дороге и вдоль нее идет непрерывная работа. Десятка полтора человек непрерывно подметают мостовую, сметают с нее мельчайший красно-коричневый песок, который постоянно приносит ветер. Подметать мостовую – это искусство. Мести надо очень медленно, иначе песок снова поднимается в воздух. Подметальщики идут друг за другом, и, когда первый из них начинает подметать у самых ворот, последний заканчивает свою работу в нижнем конце дороги и идет снова наверх. Повсюду слышен стук молотков. Это резчики по камню выбивают долотом новые узоры на своих каменных жилищах. Другие с помощью тех же нехитрых инструментов вгрызаются вглубь скалы, расширяя свои жилые помещения.

Если бы местные жители были склонны поговорить с гостями, то от них можно было бы узнать, что расписная стена на площади отделяет простых людей от жилища богов. Она не просто стена, а Стена Дома Богов, в котором они живут и трудятся с незапамятных времен. На памяти старожилов ворота Дома Богов открывались, и Боги выходили к людям, давали им наказы, принимали их дары и забирали к себе невест, для которых и был выстроен дом на площади. Оттого многие караванные пути и стали сходиться здесь, в центре пустыни. Они везли сюда невест и паломников со всего света, а увозили матерей полубогов и просветленных общением со святыми местами людей, которые несли с собой людям частичку этой святости. Боги создали этот замечательный оазис, а люди, поселившись здесь по их указанию, построили нижнюю и верхнюю деревни и возделывают пальмовый сад, питаясь дарами, привозимыми сюда паломниками, которыми боги щедро делятся.

Еще местные жители могли бы рассказать, что обычай привозить сюда невест возник очень давно. Были времена, когда боги принимали каждый день по одной невесте. Каждая из них, самая красивая и самая умная, выбиралась в селениях по всему миру. Их везли сюда караваны с богатыми дарами. Они входили в Дом Богов простолюдинками, а выходили знатными дамами, украшенными белой туникой и диадемой, а также приобщенными к великим знаниям, которые дарили им боги. Их дети воспитывались вместе с детьми богов, а потом становились вождями племен и народов, учителями или врачами.

Дом Богов, будь у него желание говорить, мог бы подтвердить все это и еще многое добавить. Он появился здесь в те времена, которые местные жители считали незапамятными, и, как никто другой, хорошо знал, что происходило и происходит внутри него и снаружи. Кстати, Дом не считал живущих за его пределами, людьми. Для него они были дикарями, созданиями, близкими к животным, не одухотворенными глубокими мыслями и переживаниями, а значит, не достойными называться людьми. Его двери всегда были закрыты для них, кроме как для невест, которых он впускал к себе только в сопровождении своих жильцов, которых, конечно же, не считал богами. Да и как он мог считать богами обычных людей, рожденных, как и он, на другой планете и явившихся в этот мир, чтобы сделать свою работу? Считать не мог, но называл так и уже давно. Потому что любил их безмерно, а также, чтобы не называть одинаково с теми, кого он считал дикарями. По отношению к ним его обитатели действительно были богами. Они дали дикарям способность мыслить, то есть выделили из всех других животных, обучали языку общения, учили всему, что должен знать человек. Другое дело, что наука не очень шла им на пользу. Но это совсем другой вопрос. Возможно, это вопрос времени. Ну о чем может мыслить человек, который стал способен думать в первом поколении. Вот когда у него будет за спиной десять, сто или тысяча поколений мыслящих людей, вот тогда ему найдется, о чем подумать. Проснется фантазия, будет о чем вспомнить, о чем помечтать.