Тюрьма народа - Алексей Широпаев

Массовое истребление белых людей в России началось с уничтожения их расового знамени – императора и его семьи (17 июля 1918 года, Екатеринбург). Организаторами и главными исполнителями цареубийства стали, разумеется, евреи. Это председатель ВЦИКа Свердлов, его друг диктатор Урала Голощекин, комиссар по снабжению Войков и чекист Юровский, лично застреливший императора и наследника. В источниках упоминается некий таинственный субъект раввинского вида, прибывший из Москвы – очевидно, куратор; ему и приписывают начертание четырех каббалистических знаков, обнаруженных на месте расстрела Романовых. В цареубийстве проявилась вся расовая и оккультная природа большевизма. Императоры русско-германской крови были ненавистны "жидам-комиссарам" как воплощение арийского начала. Это кровь ненавидела Кровь. Истребляя Романовых, евреи уничтожали живую память русских о матери-Европе, о Руси. Как уже было сказано, незадолго до расстрела императрица Александра начертала на стене дома Ипатьева свастику, завещая белым людям борьбу за освобождение из-под гнета недочеловеческих стихий.

После убийства Белых царей развернулся чудовищный по масштабам геноцид белого населения. Был создан второй после опричнины, но несравненно более мощный и изуверский аппарат азиатского террора – ЧК, в аббревиатуре названия которого скрыто еврейское слово, означающее "бойня для скота", каковым, согласно расовой теории талмуда, являются все неевреи-гои (см. кн. Н.Д. Жевахов, "Воспоминания", М., 1993). Возглавил его Дзержинский – согласно Г. Климову, польский полуеврей. На местах орудовали также в основном евреи. "В Одессе свирепствовали знаменитые палачи (чекисты) Дейч и Вихман, оба жиды… Каждому жителю Одессы было известно изречение обоих, что у них "нет аппетита к обеду, прежде чем не перестреляют сотню гоев". По газетным сведениям ими расстреляно свыше 8000 человек, но в действительности эту цифру надо увеличить по меньшей мере в десять раз" (Жевахов). С. Мельгунов в книге "Красный террор в России" пишет: "Нилостонский описывает внешний вид одной из киевских человеческих "боен" (автор утверждает, что они официально даже именовались "бойнями"…): "…Весь цементный пол большого гаража (дело идет о "бойне" губернской чека) был залит не бежавшей уже вследствие жары, а стоявшей на несколько дюймов кровью, смешанную в ужасающую массу с мозгом, черепными костями, клочьями волос и другими человеческими останками. Все стены были забрызганы кровью, на них рядом с тысячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски головной кожи. Из середины гаража в соседнее помещение, где был подземный сток, вел желоб в четверть метра ширины и глубины, и приблизительно 10 метров длины. Этот желоб был на всем протяжении доверху наполнен кровью (русской, русской кровью! – А.Ш.)… Рядом с этим местом ужасов в саду того же дома лежали наспех поверхностно зарытые 127 трупов последней бойни… тут нам особенно бросилось в глаза, что у всех трупов разможжены черепа, у многих даже совсем расплющены головы. Вероятно, они были убиты посредством разможжения головы каким-нибудь блоком. Некоторые были совсем без головы, но головы не отрубались, а… отрывались…

В обычное время трупы вскоре после бойни вывозились на фурах и грузовиках за город и там зарывались. Около упомянутой могилы мы натолкнулись в углу сада на другую более старую могилу, в которой было приблизительно 80 трупов… Тут лежали трупы с распоротыми животами, у других не было членов, некоторые были вообще изрублены. У некоторых были совершенно выколоты глаза и в то же время их головы, лица, шеи и туловища были покрыты колотыми ранами (некоторые исследователи усматривают в этом доказательство ритуального характера пыток – А.Ш.)… Далее мы нашли труп со вбитым в грудь клином. У нескольких не было языков. В одном углу могилы мы нашли некоторое количество только рук и ног. В губернской чека (то же и в Харькове!) мы нашли кресло вроде зубоврачебного, на котором остались еще ремни, которыми к нему привязывалась жертва. Весь цементный пол комнаты был залит кровью, а к окровавленному креслу прилипли остатки человеческой кожи с волосами… В уездной чека было тоже самое, такой же покрытый кровью и костями и мозгом пол и пр. В этом помещении особенно бросилась в глаза колода, на которую клалась голова жертвы и разбивалась ломом, непосредственно рядом с колодой была яма, вроде люка, наполненная доверху человеческим мозгом, куда при разможжении черепа мозг тут же падал…"

Это уже не "промывка" русских мозгов, а их организованная утечка… в канализацию. В работе "Русская политика и русская философия" Д. Галковский рассказывает следующий эпизод из жизни Л. Гумилева: "Во время следствия его допрашивали два еврея – один разбивал прикладом шейные позвонки, а другой хохотал за столом, крутя карандашик: "Бей этого гоя по голове – он умный!" Отмотав срок и выйдя с зоны с манией преследования и кривящейся набок шеей, "умный гой" стал разрабатывать теорию "этногенеза" – несчастную попытку умного и талантливого человека сохранить достоинство путем интеллектуальной мимикрии…" Евразийская мысль ковалась чекистским прикладом… А ведь могли и просто мозги вышибить.

Как там говорил товарищ Ленин? "Разумная и образованная рабочая сила"? Хотя, конечно, без помощников с "сахалинскими лицами" не обошлось…

Весьма знамениты были киевские еврейки-чекистки Роза Шварц и некая Вера. "Особую их ярость вызывали те из попавших в чрезвычайку, у кого они находили нательный крест. После невероятных глумлений над религией, они срывали эти кресты и выжигали огнем изображение креста на груди или на лбу своих жертв" (Жевахов). Потомки дядюшки Добрана нещадно искореняли чрезмерно ариизированное, по их мнению, христианство.

"Одно из помещений киевской ЧК выглядело, по рассказам очевидцев так: "Большая комната, и посредине бассейн. Когда-то в нем плавали золотые рыбки… Теперь этот бассейн был наполнен густой человеческой кровью. В стены комнаты были всюду вбиты крюки, и на этих крюках, как в мясных лавках, висели человеческие трупы, трупы офицеров, изуродованных порой с бредовой изобретательностью: на плечах были вырезаны "погоны", на груди – кресты, у некоторых вовсе содрана кожа, – на крюке висела одна кровяная туша. Тут же на столике стояла стеклянная банка и в ней, в спирту, отрезанная голова какого-то мужчины лет тридцати, необыкновенной красоты…"

Голова русского.

Белый мужчина обезглавлен, теперь можно было утолить извечную азиатскую мечту о "белой женщине" – об этом хорошо пишет Д. Галковский (насилия над русскими женщинами приняли массовый характер, особенно на юге России, в регионах с наибольшей плотностью еврейского населения). В книге "Бесконечный тупик" он дает яркий анализ поэмы еврея Багрицкого "Февраль", в которой сексуальное насилие жида-комиссара над некогда недоступной для него "синезеленоглазой" русачкой представлено в качестве символа расового господства над "гоями" (вспоминается Малушин сын, кипучая деятельность которого началась с подобного же деяния):

"…Я ввалился,

Не стянув сапог, не сняв кобуры,

Не расстегивая гимнастерки…

…Я беру тебя, как мщенье миру,

Из которого не мог я выйти!…"

"Местечковый джигит", как назвал его Д. Галковский, чья психология ничем не отличается от психологии "черножопых" торговцев помидорами на нынешних московских рынках. Более того: еврейские организаторы ГУЛАГа (до 1936 года – начальник Берман) и колхозной системы, по сути, едины с "мирными" чеченскими селянами, державшими на цепи русских рабов. Едины в верности "азиатскому способу производства". Разница только в масштабах.

"Белым неграм" полагается рабский труд. Унесший четверть миллиона русских жизней Беломорканал, на берегах которого Солженицын предлагает выложить имена надсмотрщиков – Фирин, Берман, Френкель, Коган, Раппопорт, Жук (все евреи) – был, по существу, великой стройкой в духе восточных деспотий. Ею же стал и весь ГУЛАГ в целом.

Системой порабощения русских стали и колхозы, возродившие "даже не старую русскую общину, каковая сводилась не только к фиску, но – общину древнего Египта и Месопотамии, арабского халифата и средневековой Африки" (М. Бернштам, "Стороны в гражданской войне 1918-1922 г.г.", М. 1992).

Сама коллективизация, основным инструментом которой был организованный сверху массовый голод (1932-1933) – очередной этап геноцида. "Крестьяне ожесточенно сопротивлялись коллективизации. Первым результатом последней было массовое уничтожение скота… Но еще страшнее количество человеческих жертв. Крестьян депортировали целыми семьями в арктические области или в пустынные степи Азии. С 1928 до 1934 г. погибло 5 миллионов крестьянских семей, иначе говоря, до 20 миллионов душ" (Б. Бразоль, "Царствование императора Николая II в цифрах и фактах", М., 1990). Уничтожали т.н. кулаков, т.е. наиболее полноценных биологически. Это была сознательная политика антиселекции, направленная, в отличие от политики Столыпина, на максимальное понижение расового качества белого населения страны.