Доводы нежных чувств - Яна Завгородняя

— В таком случае у неё лет через пятнадцать при нашем стремительно меняющемся миропорядке появится множество возможностей. Я даже не решаюсь предполагать, кем она станет, — Виктор подтянулся, чтобы лечь рядом с любимой на подушку. Он приподнял девушку, укладывая её голову себе на плечо. — Не удивлюсь, если она будет командовать полком.

— Упаси боже, — Адалин закрыла ладонью рот.

— Да ну. Ты чем-то недовольна? — он чуть отстранился. — Пойдёт и спрашивать никого не станет. Ей есть в кого быть упёртой.

— И в кого же? — возмутилась Адалин. — Не в тебя ли?

Виктор развёл руками. Жест этот со стороны означал полнейшее отсутствие выбора.

— Ей со всех сторон не повезло, знаешь ли, — проговорил он, впервые в жизни иронизируя не только над кем-то, но и над собой. — Кто бы ни родился, я жду его, — он сильнее прижался к девушке, — или её. — Виктор вдруг стал непривычно серьёзным, — когда я увидел тебя с ребёнком там в лагере, то чуть дар речи не потерял. Мне так ясно представилось, что мы с тобой можем стать семьёй и у нас могут быть свои дети — много детей. Тогда впервые об этом задумался. Видимо, время пришло.

Адалин ласково посмотрела ему в глаза. Спустя минуту, она нарушила молчание:

— Много детей… Ну что же, скоро о работе можно будет забыть, — Виктор поднял на неё вопросительный взгляд. — И буду дома сидеть, шторки зашивать, — смеясь проговорила она.

Муж поцеловал её в висок.

— Нет уж, работай. Тем более после того, как тебя назначили почётным членом гильдии. А то будешь меня при любой удобной возможности потом обвинять, что загубил тебе лучшие годы.

— Это всё доктор Хьюго, — проговорила девушка. — Он не признаётся, но я даже представить себе не могу, какие круги ада ему пришлось пройти, чтобы добиться для нас этих званий. Правда Пати каждый раз смеётся и говорит, что ей ни к чему почести в бесконечных командировках. А для того, чтобы поворчать на тебя, я повод всегда найду, не переживай. — Она сощурилась, — жила себе спокойно, пока не свалился мне на голову.

— А я мог ещё тогда уйти. Кто меня в чулане запер, а? — он принялся легонько щекотать девушку, которая глухо взвизгивала при каждом его прикосновении. Но когда их губы встретились и слились в продолжительном поцелуе, никто уже не вспоминал прошлое. Было только здесь и сейчас и бесценные мгновения нежной близости.

Неделю спустя, Бесс сообщила им, что переезжает. Виктор с Адалин отговаривали её, хотя и сами понимали, что так будет лучше. Сестра генерала хоть и стала сдержаннее в отношении мужчин, иногда всё же позволяла себе устраивать развесёлые ночи. В доме, где вскоре ожидалось пополнение, подобное было недопустимо.

— Всё, не начинайте, — говорила она, стоя на пороге дома, пока слуги выносили её багаж и складывали в экипаже. — Естественно, я буду к вам приходить, и вы приходите. Я ж недалеко уезжаю.

— Ты давай там поаккуратнее, — наставлял её брат. — Тут хоть какую-то дисциплину соблюдала, а там начнёшь круговертить. Я тебя знаю.

— Ой-ой, — Бесс скривилась. — Я и тут круговертила достаточно, пока тебя по полгода не было. Так что, ничего нового не жди. Ада, — она перевела взгляд на невестку, — через неделю голосование в парламенте. Передай Хью, что мы его очень ждём. Он должен присутствовать, иначе мы снова проиграем.

— Я слышала, гильдия печатников теперь за вас.

— Да! Это наша маленькая победа. Жена главы гильдии вступила в партию и прижала муженька. Сказала, что если он не проголосует, она перевезёт свою маму из деревни к ним жить. Этого он допустить не может, а потому согласен на всё. Приходи завтра на собрание, потом в кафе сходим. Бьянка, то есть, миссис Коул, тоже обещала зайти. Это очень кстати, буду вас обеих отчитывать, — Бесс погрозила пальчиком в нежно-голубой перчатке.

— За что? — удивилась Адалин.

— А за то, что замуж повыскакивали. Самостоятельные и независимые, называется!

— Бесс, иди уже! — прервал её Виктор.

— Всё-всё. Я шучу, — она поочерёдно крепко обняла брата и подругу. — Или нет, — кинула она, выходя за дверь, — Люблю вас. Не шалите. — Она часто-часто замахала рукой, послала несколько воздушных поцелуев и, торопливо сбежав по лестнице, юркнула в экипаж. Карета тронулась. Когда она скрылась из виду, Виктор, до сих пор стоявший на крыльце вместе с женой, обнял её.

— Она такая прелесть, — проговорила Адалин с тоской в голосе. — Я буду скучать.

— Да брось. Она же через два квартала переехала. Пешком можно дойти. А вообще, — Виктор задумчиво почесал подбородок, — надо её замуж выдавать. Есть у меня один план. Только нам будет не обойтись без помощи Кристофера или Милы, — он заговорщически улыбнулся.

На другой день собрание партии началось на полчаса раньше обычного времени. Объяснялось это общей атмосферой массового волнения и предвкушения чего-то важного. Так всегда происходило на кануне голосования. К середине заседания уже никто никого не слушал. Каждому требовалось выговориться, не взирая на правило поднятой руки. Марго и Лора уже давно смирились с тем, что дисциплина в этот вечер покинула стены столовой, громко хлопнув дверью, а потому лишь слушали, стараясь вычленять важное из потока речей со всех сторон и изредка добивались тишины, дабы задать нужное направление разговору. Все всё знали. Им не требовалось выстраивать каких-то планов или готовить программу. Всё было готово ещё со времён первых попыток дерзких женщин пробиться в парламент. Программа лишь дорабатывалась и дополнялась каждый раз, сообразуясь с переменами, происходившими в мире и в обществе.

Адалин пришлось задержаться на работе и когда она зашла в зал, её почти прижало к стене волной громогласных споров со всех сторон. Она аккуратно взобралась на верхний ряд, приметив там знакомую фигуру и со вздохом опустилась на скамью.

— Давно они так? — поинтересовалась она у соседки.

— Уже больше часа, — ответила Бьянка. — Я потеряла нить разговора и даже не пытаюсь её отыскать, — девушка сидела, уперев локти в колени. Её голова устало покоилась на руках.

— Как твои дела? — спросила Адалин, пользуясь возможностью поболтать с подругой без свидетелей, несмотря на большое скопление народа вокруг.

Бьянка