Круги в пустоте - Виталий Каплан

- Господин, - решительно дернул его за край куртки Хьясси, - это никакие не единяне. Вот взгляните, у них рыбы ненастоящие... Они просто переоделись как наши, наскоро. А наши бы никогда такого...

- Отвяжись, - рассеянно отмахнулся кассар. - Сейчас это уже неважно.

- Нет, это важно! - в голосе Хьясси вновь зазвенело упрямство. Как тогда, возле чудом возникшего в степи источника. - Вы хулите слуг Единого, а лишь Он может нас сейчас спасти.

Харт-ла-Гир с бешенством обернулся к Хьясси, сгреб его за ворот млоэ.

- Да ты что себе позволяешь, сопляк? - прошипел он. - Да я тебя...

- А что вы меня? - как-то вдруг устало и не по-детски спросил Хьясси. - Пороть будете? Самое время. Вон, - указал он рукой, - налегли на весла, спешат к нам.

Харт-ла-Гир обречено выпустил мальчишку и обернулся. Задний корабль приближался. Еще несколько минут назад он выглядел туманным пятнышком, а сейчас превратилось в большую черную птицу. Хищную, изготовившуюся.

- Да, дела... - выдохнул кассар. Лицо его пошло красными пятнами, и даже под слоем сажи их нельзя было не заметить.

Все разом замолчали. Даже и ветер утих, желтые паруса провисли как белье на веревке, и только нетерпеливая речная волна назойливо колотилась о высокие борта. Равнодушно глядело синевато-белое солнце, равнодушно клубились на западе, у горизонта, сизые облака, равнодушно поднимался из открытых люков густой, едкий дым...

- Ладно, - протянул наконец Харт-ла-Гир. Скулы его заострились, а на руках ощутимо набухли вены. - Ладно... Поскольку ничего другого уже не остается, и смерть близка... Может, он все же услышит нас?

- Кто? - едва ли не хором встрепенулись Митька с Хьясси.

- Кто-кто, - досадливо скривился кассар. - Высокий Господин Тиура-Гьянни-Лоу, повелитель изначального мрака. Боюсь, это единственный выход.

- Так вы хотите ему? - с ужасом выдохнул Хьясси, а Митька оторопело взирал на обоих, ничего не понимая. О чем это они?

- Да, - жестко произнес кассар. - То есть я не хочу этого, мальчик, мне это противно, но другого пути нет. Только он, Господин мрака, может нас отсюда вытащить. Больше никому не под силу. Только Тиура-Гьянни-Лоу, покровитель того, к кому мы и так направлялись...

Он шагнул к Хьясси, крепко взял его за локоть.

- Господин! - пытаясь отодвинуться как можно дальше, тонко закричал мальчишка. - Господин, не делайте этого! Нельзя, после этого уже вам не будет прощения. Вы лучше просто убейте, только не это!

- Какая тебе разница? - раздраженно бросил кассар. - Так или иначе, а жизнь подошла к концу. Еще несколько минут - и вспыхнут бочки с маслом. Поверь, Хьясси, так тебе не будет больно. Пойми же ты, гореть - это гораздо больнее.

- Да вы что? - вскинулся Митька. Происходило что-то страшное, не укладывающееся в голове.

- Митика, - непривычно мягко сказал кассар, - постарайся понять, что иначе нельзя. Иначе я не спасу тебя, не осталось уже других путей. Да, это неприятно... и ты, быть может, проклянешь меня, но это уже ничего не изменит. Я принял решение. Господин мрака получит свой дар. - Он указал свободной рукой на брыкающегося Хьясси.

Митька вскочил на ноги. Плевать на боль в пятке, плевать, что кружится голова. Неужели сейчас повторится то, что уже было когда-то в ночной степи? Очерченный клинком круг, теплая кровь, стекающая вниз... только на сей раз не конская...

Под руку сам собой подвернулся чей-то изогнутый клинок. Изо всех сил сцепив пальцы на длинной витой рукояти, Митька медленно пошел на кассара.

- Я вам не позволю, - свистящий шепот вырвался из его пересохшей глотки. - Я убью вас...

Глупо это все прозвучало, неубедительно. Как у восьмиклассника в школьном драмкружке. С той лишь разницей, что вместо сцены была дощатая палуба.

- Митика, - так же мягко повторил кассар, неожиданно оказавшись сзади, - успокойся. Ты все равно не сможешь ничем помешать.

Короткое движение ладони - и хрустящая, острая боль затопила Митькино запястье, сама собой разжалась ладонь, кассар аккуратно вынул из нее меч и не глядя швырнул за борт. Короткий плеск - и река приняла добычу.

- Прости, мне придется временно обездвижить тебя, - с сожалением произнес кассар и вдруг, без всякого замаха, ударил его пальцем под ребро.

Что удивительно, не было боли. Вместо нее родился холод - сухой, безжалостный, не оставляющий надежды. Митька привалился спиной к мачте, попробовал было вскочить - и тут же понял, что не в силах пошевелить ни единым членом. Тело не то что не слушалось - его вообще не стало. Просто масса, пятьдесят кило того, что когда-то было живым и теплым. А сейчас - как курица в морозильной камере.

- Мой Наставник может это делать словом Силы, - чуть улыбнулся кассар. - Мне такого умения не дано, приходится пользоваться рукой. Потом это пройдет, не волнуйся.

Медленно, невыносимо медленно Харт-ла-Гир вытянул откуда-то толстую веревку, так же медленно скрутил Хьясси руки, потом перетянул несколькими витками ноги, закрепил узлом. Бережно взял на руки, опустил на палубу. Брезгливо отшвырнув мешающиеся тела убитых, расчистил вокруг извивающегося мальчишки пространство.

Митька хотел крикнуть - не получилось. Воздух с легким шипением ушел внутрь. Ни сдвинуться, ни сказать ничего. Оставалось лишь молча наблюдать за происходящим.

Кассар вынул из-за пояса нож, опустился на корточки и принялся проводить им по доскам палубы. Да, это не в степи, не на земле... Мышцы его вздувались чудовищными буграми, на лбу набухли вены, но лезвие, глубоко вонзившись в дерево, медленно ползло по часовой стрелке, замыкая вокруг Хьясси круг.

Хьясси молчал, уставившись на нож темными, полными отчаянья глазами, и Митька понял, что кассар и его приморозил.

А Харт-ла-Гир довел круг до конца и, угрюмо напевая какую-то белиберду, принялся чертить ножом по краям круга странные, похожие на пауков знаки. Постепенно к ним прибавлялись стрелки, лучи, какие-то хвостатые звезды. Казалось, он никуда не торопится.

Успеет или нет, растерянно думал Митька. Может, бочки все-таки рванут раньше? Потому что лучше уж испепеляющее пламя, чем вот это - тягучее, пакостное, выматывающее душу.

Потом кассар, закончив чертить знаки, выпрямился, с силой, не жалея, полоснул себя ножом по запястью - и пошел внутри круга, против часовой стрелки, стряхивая на доски темную, остро пахнущую кровь.

Этой же кровью он заново нарисовал намеченные лезвием символы, теперь они виднелись отчетливо, нагло, как злобные, дождавшиеся своего часа насекомые.

Внутри внешнего круга, рядом с неподвижно лежащим Хьясси, он окровавленной ладонью прочертил круг поменьше и тоже что-то изобразил по его краям. При этом кассар непрерывно пел непонятные заклинания - низким, утробным басом.