Серебряная богиня - Джудит Крэнц

— Пусти меня! — сгорая со стыда, выкрикнула Дэзи.

— Не пущу, пока ты не поймешь, что стыдиться тут нечего. Ну пукнула — что тут особенного? Это же естественно. Все равно как дышать…

— Перестань, пожалуйста, говорить это мерзкое слово! — взмолилась Дэзи, которой при этих словах Шеннона сделалось еще более стыдно.

— Сдается мне, ты не жила с мужчиной, — произнес он скорее утвердительно, чем вопросительно.

— С чего это ты взял? — быстро обернулась она к Шеннону.

Ей стало обидно: она действительно не жила, но, когда тебе двадцать пять, не очень-то приятно в этом признаваться.

— А с того, как ты реагировала на… салют королеве… Ну как тебе такой оборот, лучше?

— Гораздо, — пробормотала она, уткнувшись лицом ему в плечо. — Это что, так ты себе представляешь романтическое объяснение в любви?

— Видишь ли, не я выбирал обстоятельства, а они меня. При другом раскладе я, наверно, придумал бы что-нибудь и получше.

— Ну давай, придумывай!

— Дорогая, любимая, обожаемая Дэзи! Как мне заставить тебя поверить в то, что я предан тебе с благородством и трепетом, как средневековый рыцарь своей даме?

— Ну да, ты уже доказал это, — расхохоталась она. — А сейчас тебе пора спать, Шеннон. Скоро утро! Я пойду к себе и тоже посплю. Так что тебе придется побыть тут без меня на своем ужасном матрасе.

— Но почему ты уходишь? Что, разве нельзя спать вместе? Ты просто не можешь вот так бросить меня одного! — запротестовал он.

— Еще как могу! И не спрашивай меня почему, пожалуйста. Я и сама не знаю этого.

Шеннон сел на кровати, следя за тем, как Дэзи завязывает бантики ночной рубашки.

— Спокойной ночи! — заключила она, переходя на шепот.

Поцеловав его в губы, она выпорхнула из комнаты.

За завтраком Анабель с торжественным видом предложила Шеннону на выбор пять сортов меда к сдобной булочке с маслом. Общаясь с гостем, она в то же время умудрялась краем глаза следить за Дэзи, буквально светившейся от радости. Однако от ее придирчивого взгляда не укрылось и то, что Дэзи явно не выспалась, а уж одета она была как последний сорванец.

— Так какие у вас ближайшие планы, дети мои? — обратилась к ним обоим Анабель.

— Дети! — осклабился Шеннон, подняв глаза на хозяйку.

— Это просто видовое обозначение всех, кто не принадлежит к моему поколению, — пояснила Анабель.

— Вы к нему тоже не принадлежите, — поспешил уверить ее Шеннон.

— А вы с каждым днем становитесь все более очаровательным, молодой человек, — любезностью на любезность ответила Анабель.

— Мы собирались прогуляться в Онфлер, чтобы Шеннон посмотрел порт. Но, может, мне лучше оставить вас одних? — предложила Дэзи. — Вы прекрасно проведете время вдвоем, обмениваясь комплиментами. У вас это так хорошо получается.

— Не выйдет, — спокойно возразила Анабель. — Хотя мне очень хотелось бы. Увы, к обеду надо купить кучу всего — на столе в кухне лежит целый список, которым вам двоим придется заняться. А я пока что пойду нарву в саду цветов.

— Ну что ж, тогда мы пошли! — заявила Дэзи.

— В таком виде? — поинтересовался Шеннон.

— Естественно!

И Дэзи с воинственным видом осмотрела свой костюм. Утром, проснувшись, она тут же «впрыгнула» в старые джинсы с продырявленными коленками: это были штаны, которые она носила еще на первом курсе колледжа в Санта-Крусе. Шерстяная безрукавка, дополнявшая гардероб, была по возрасту ничуть не моложе джинсов. Наряд довершала петхая тенниска, купленная лет десять тому назад. Сверху Дэзи накинула темно-синюю, но уже порядком выцветшую шерстяную курточку без воротника, которая была частью ненавистной школьной формы — обычно девочки надевали ее, отправляясь в парк поиграть с мячом. Волосы были заплетены у нее в две длинные косы, закинутые за спину. И никакой косметики.

— Что, недостаточно шикарно для тебя? — спросила Дэзи с вызывающей ухмылкой, которая должна была убедить его: она точно знает, что делает, и новая метаморфоза призвана очаровать и ошарашить его еще больше.

Однако в глубине души она сомневалась, что Патрик в состоянии понять ее уловки, ведь ее тактика совсем не походила на ту, с какой он привык иметь дело в своей корпорации.

— Ты мне нравишься такой, — ответил Шеннон. — Еще один образ «Княжны Дэзи» для моей коллекции. И совсем иной по сравнению с тем, что я видел так недавно. Да что там!.. Только сегодня ночью.

Дэзи ничего не ответила, но его слова тут же запали ей в память. «Еще один образ „Княжны Дэзи“… в моей коллекции»? Ее улыбка незаметно улетучилась, в то время как глаза Анабель, наблюдавшей за ними обоими, сверкнули. «Наверняка эти двое, — решила она, — считают, что я не могу читать между строк и не вижу, что между ними происходит». Как странно наблюдать эту старую игру, когда актерам кажется, будто это премьера и ничего подобного прежде не происходило. И все равно, никогда не знаешь, каков будет конец. Похожими бывают только начала…

— Я все стараюсь подсчитать, сколько людей поцеловали тебя в щеки сегодня утром, — произнес Шеннон, когда они наконец-то заполнили покупками все корзинки и уселись на свободные места за столиком кафе с видом на арку старого порта, где на фоне высоких узких домов, рассыпанных по противоположной стороне маленькой гавани, плясали на воде яркие пестрые яхты. И он начал перечислять: — Значит, так, мясник, продавец молочной лавки, и хозяйка овощного магазина, и торговец фруктами, и торговка рыбой, и мэр, и полицейский, и почтальон… А кто же еще?

— Хозяин пекарни и его жена, продавец в газетном киоске и старый рыбак, который когда-то брал меня с собой в море на своем баркасе, и двое владельцев картинных галерей!..

— Но официант всего лишь пожал тебе руку. В чем дело? Откуда такое недружелюбие?

— Он новенький — его наняли лет восемь назад, так что мы почти незнакомы, — ответила Дэзи, потягивая легкое «Чинзано».

— Так это действительно твой дом?

— Можно считать, что после смерти отца тут и был мой настоящий дом. И учти, они же видели, как я росла, буквально на их глазах. Мы проводили здесь каждое лето с тех пор, как я себя помню. Здесь ничто не меняется… Разве что туристов стало побольше.

— Да, повезло тебе, что у тебя есть такое место на земле, — произнес Шеннон задумчиво.

— А ты? Есть у тебя такой уголок? Ты жаловался, что ничего обо мне не знаешь. А что знаю о тебе я?

Она притронулась пальцем к его нижней губе — дрожащий излом, так ее волновавший и так многое выражавший: задумчивость, веселость, решительность… Эта губа могла быть жесткой, сердитой, Дэзи не сомневалась в этом, и даже, возможно, безжалостной…