О верности крыс - Мария Капшина

Птица тяжко, но беззвучно вздохнула и попыталась слушать бубнёж Памятника о каком-то из этапов грызни ол Сэнхо с Мастерами арнерского храма. Памятник был историк, юрист и богослов, и единственным его достоинством было то, что за обучение богословию ол Каехо ему не платил, а бесплатно Памятник не работал. Звать его полагалось мэтром Таколвом, но Тидзо и Вен всё равно звали его Памятником, за занудство и каменную упёртость. История в его изложении сводилась к перечню дат: рождения, коронации, битвы, знамения, смерти. Птицу такая история угнетала страшно, но настоящим приговором преподавательскому умению Памятника в её глазах был скучающий Вен. (Тидзо скосила глаза — Вен сосредоточенно смотрел мимо историка в окно, по детской привычке подогнув одну ногу под себя и качая второй.) В отсутствие мэтра Вен мог сутками травить байки разновековой давности, не отвлекаясь на сон и еду, были бы рядом свободные уши. Половину хроник каагской библиотеки он знал наизусть, а вторую как раз читал в данный момент. Уж на него нагнать скуку пересказом древних политических свар — это нужен был совершенно уникальный талант. Сам Вен умудрялся эти свары пересказывать так, что вся компания потом чуть не устраивала уже свою свару: какая сторона была права и почему… Сойтись в одном мнении обычно не удавалось. Атка в спорах не участвовала, она вообще никого из участников свар правыми не считала. Остальные спорили чуть не до ссор. И Вен, главное, никогда ни на чью сторону не становился. Только Птица убедит Аста и Керта, что правы были ол Джитташи, а не ол Гебара, потому что ол Гебара первым нарушил клятву, как Вен обязательно напомнит, при каких условиях Овер ол Джитташ добился от ол Гебары этой клятвы. "Ага! — подрывается Аст, — А я тебе что говорю? Да если б не провокации ол Джитташей, ол Гебара никогда бы…"

"Надо бы спросить у Вена, где он про ол Джитташей читал, — подумала Птица. — Надо поискать там аргументов против ол Гебары, ведь точно же есть, и носом в них Аста…"

На этом она себя оборвала и снова попыталась слушать Памятника. Вовремя: тот прекратил бубнить, скользнул глазами по преданно слушающей Птице и нехорошо блеснул глазами на явно скучающего Вена. Окликнул:

— Сойвено!

Вен моргнул и очнулся, надевая на лицо самое вежливое внимание.

— Назови причину поражения Сагайи ол Сэнхо в битве под Вире!

Вен замялся и чуть заметно поморщился, как будто вопрос касался его лично и был ему неприятен. Памятник хищно подобрался, и Птица Вену посочувствовала. Памятник ненавидел, когда кто-то бывал не готов к уроку. И нудеть о безответственности способен был часами, только повод дай. Вен вздохнул.

— Ну, в хрониках Зиннана сказано, что утром гадали по птице, но гусь вообще взлетать отказался, так что все поняли, что Таго не поддержит, ну и проиграли без поддержки.

Памятник резко оттаял, а Птица удивилась: чего ж мялся тогда? Вен тем временем продолжал:

— Не знаю, насколько это верно, потому что арнерские "Пороги" об этом ничего не говорят. Арнерцы могли, конечно, просто не знать про гадание. Но дело не в том. Понимаете, арнерцы же стояли лагерем возле самой реки, а наши поодаль, потому что пройти в долину без боя не могли. А тут ещё жара стояла, и сушь страшная, дней двадцать дождя вовсе не было. Ну и воды питьевой было мало, один только родничок, который тоже от жары полноводней не стал. Его за день вычерпывали полностью, уже к вечеру воды не оставалось, и приходилось до утра ждать, пока снова наполнится. Ну и воду старались экономить, и тратить только на питьё, а не на мытьё. И через пару недель чуть не половина наших маялась животами. Тут уж много не навоюешь, особенно, ну, когда Сагаю как раз в день битвы прихватило…

К этому моменту Птица уже некоторое время затаив дыхание следила за Памятником. Историк сначала побледнел, потом побагровел, и, когда цвет достиг экстремума, разразился грозой, обрывая Вена на полуслове.

— Молчать! Не сметь! Хам! Неуч!

Гроза бушевала долго, и Птицу тоже задела краем, так что удрать от историка рады были оба, поскольку промозглая уличная слякоть без Памятника была куда приятней, чем протопленная комната — с ним. Во двор Птица вышла неспешно и задумчиво: до ужина ещё несколько часов, и заполнить их совершенно нечем. Стрелять в кои-то веки было лень, на охоту по такой погоде не поедешь, а какое-то дело найти нужно, иначе так и будешь злиться на Астаре до самого вечера. Ну его совсем, дурака упёртого!

В дальнем углу двора Птица заметила Вена, спешащего куда-то в сторону южной калитки. Птица ускорила шаги, нагнала его уже возле калитки и окликнула, на ходу заталкивая волосы в капюшон. Волосы сопротивлялись.

Вен обернулся, останавливаясь.

— Я с тобой, ладно? А то скучно. Ты куда?

— Да никуда особо. На Горб хотел подняться.

Он пожал плечами и пошёл дальше, за калитку и вниз по склону, к давно не мощёной дороге, уводящей к юго-западу от замка. Птица зашагала рядом, бросив попытки совладать с волосами и пряча руки в рукава от холода. По обочинам тянулись, иногда прерываясь, длинные лужи, подёрнутые ледком. Разбитые квадратные камни дороги были скользкими, мокрыми и холодными. Светлей воды в лужах и темней неба. Серые, как редкие валуны по сторонам дороги. Валуны местами пятнал ядовито-рыжий лишайник, в логе по левую руку стоял высокий, блестящий золотом камыш. Больше ярких пятен не было, и снега не было, стаял вчера к полудню. Интересно, в этом году неделя костров снова будет бесснежной?..

— А что это за история с животами? — полюбопытствовала Птица несколько позже, когда уже совсем близко надвинулся Горб, поросший редким и невысоким леском. — Ты это всё выдумал, что ли? И зачем? Неужели думал, что Памятник посчитает это смешным? Или, того лучше, тебе поверит?

Вен пожал плечами.

— Я не выдумал.

— А что ж ты тогда не сказал, где это вычитал? — удивилась Птица, снова убирая волосы со лба. Вен глянул на неё с неудовольствием и ускорил шаги, сворачивая с дороги под низкую ветку старой яблони. Птица нырнула следом, придержалась рукой за ветку. Кора была влажной и выпачкала ладонь, так что пришлось на ходу оттирать тёмные полосы.

— Так где ты это вычитал? — продолжила Птица, догоняя Вена по тропе.

Вен вздохнул и почесал плечо сквозь куртку.

— Понимаешь… Я не вычитал, я вообще не думаю, что это где-то записано. Ну, такое многие хронисты не записывают, да? Я… Просто…

Он споткнулся и помянул хала.

— Да глупость это, наверное, — сказал он, внимательней глядя под ноги. — Забудь.

Птица отмахнулась от его неуверенности.

— Забудешь тут. Раздразнил и замолчал! Расскажи!