Невестка слепого барона (СИ) - Полина Ром

народу залюбопытствовало! Даже кто и не собирался хлеб покупать – все попробовали! Только вот боязно мне…

— Что тебя смущает, Матилда? – я с удивлением глянула на румяную девицу.

— Оченно уж святые сестры недовольны были. Которая старшая у них сестра Анна, самолично ко мне подошла и попеняла, что мы поперек божьего дела идем, и этак не годится. А как вечером она домой вернется, да матери настоятельнице нажалуется… – Матилда неуверенно посмотрела на меня и спросила: – Ежли ругать меня станут, что делать-то, госпожа?

— Следующий раз с тобой поедут не только солдаты, но и один из сержантов. Вряд ли он позволит кому-то ругаться на тебя. Лучше расскажи, хорошо ли расторговалась?

— Распрекрасно, госпожа графиня! Вот и денежки привезла… – горничная, стыдливо оглянувшись, сунула руку за пазуху и вынула согретый теплом пышного бюста холщовый мешочек. – А еще яблоками платили, яичек сорок две штуки и цельный мешок фруктины сухой. Вроде как и охали люди, что хлеб дороже, а как спробуют кусочек, так у нас и покупают! Которая ювелирова жена, так она попервах одну булочку купила и ушла. А после служанку свою прислала, и та чуть не четвертую часть энтих самых булок изюмных забрала! На другой раз можно и поболее будет привезти – их в перву голову раскупили.

Я отсчитала горничной обещанный ей процент и, накинув медяшку за старание, отправила отогреваться на кухню. Маленькая пакость, которую я устроила сегодня матери настоятельнице, слегка грела душу. Потому к себе в комнату я вернулась с улыбкой. Там меня уже дожидалась госпожа Краузе. Я слегка удивилась: ведь утром я навещала ее и узнавала, как дела у раненых.

— Госпожа графиня, меня к вам барон отправил. Спрашивал, не найдется ли у вас времени навестить его.

— Если вы, госпожа Краузе, разрешите, я с удовольствием с ним побеседую.

— Пожалуй, уже и можно, – с некоторым сомнением в голосе произнесла компаньонка. – Господин барон сегодня даже с кровати вставал после обеда и по комнате прошелся. Только помните, госпожа, что устает он быстро, а переутомляться ему сейчас никак нельзя.

Посоветовавшись с компаньонкой, я решила, что барона можно перевести в отдельные покои. Он уже не требовал сиюсекундного присмотра, да и рана почти зарубцевалась. Так что отправила горничных подготовить гостевую комнату и проверить, хорошо ли она протоплена. Попросила подать туда фруктовый взвар, мед и булочки. Всю эту еду госпожа Краузе одобрила, а мне хотелось отвлечь старика хоть немного: я понимала, что беседа будет очень нелегкой. Похоже, он так же, как и я, подозревал свою жену в темных делишках.

Примерно через час ко мне постучал лакей и сообщил, что господин барон ждет меня.

Гостевая, отведенная барону, была невелика, зато ярко освещена пламенем камина. В комнате было не просто тепло, а, пожалуй, даже жарко, но я видела, что старик кутается в плед. Когда я вошла, он устало вздохнул и попытался подняться с кресла.

— Сидите, господин барон. Ни к чему нам эти придворные экивоки. Лучше скажите мне: как вы себя чувствуете?

— Я благодарен вам, госпожа графиня…

— Не нужно так. Вы можете по-прежнему меня звать Клэр, – я взяла слабую сухую руку с холодными пальцами и начала ласково растирать, пытаясь хоть немного согреть её. Он все еще был бледен, так как потерял достаточно много крови и именно поэтому мерз.

Некоторое время мы сидели у огня молча и слушали, как потрескивают поленья. Пальцы его стали теплее, и я взялась массировать другую руку. Я ожидала, что через некоторое время мы сядем за стол, я разолью чай, и мы спокойно поговорим. Но барон разорвал возникшую тишину самой неожиданной фразой, которую я даже не сразу поняла.

— Думаю, Рудольф не был моим сыном.

— Что, простите?! – в первое мгновение я решила, что мне послышалось.

— Я думаю, Клэр, что баронет Рудольф не был моим сыном.

Я машинально растирала пальцы на руке барона, стараясь это делать максимально аккуратно, так как именно в это плечо он и получил стрелу. Помассировав еще несколько мгновений, застыла и растерянно глянула ему в глаза. Я совершенно не понимала, к чему это было сказано. Рудольф, слава Богу, давно уже мертв. Зачем бы барону ворошить прошлое, раз он терпел баронета столько времени? Я не знала, о чем расспрашивать, и не понимала, что нужно ответить.

Зато мой бывший свекор как будто взбодрился после того, как вывалил на меня свою тайну. Он облегченно вздохнул, удобнее устроился в кресле и достаточно уверенным голосом спросил:

— Скажи, Клэр, к нападению на нас каким-то образом причастен барон фон Трокер?

Каких-то четких мыслей в голове у меня так и не появилось, зато сама собой возник вопрос: «Доверяю ли я барону? Он, конечно, жизнью поломан… но ведь ни разу за все время старик не обидел меня и даже по-своему заботился. Слуг никогда не притеснял. Пусть он и слаб, но в нем нет злобы, подлости и ненависти, а это иногда важнее, чем сила. Пожалуй, барон — один из немногих людей, кому я могу доверять.».

Я снова аккуратно взяла раненую руку барона и, методично массируя пальцы и кисть, чтобы они наконец-то согрелись, спокойно рассказала ему все, что знала сама. Все, что выяснил капрал Прессон у сидящих в тюрьме разбойников, и все, до чего мы додумались совместно.

Барон слушал очень внимательно, время от времени согласно кивая, как будто я подтверждала своим рассказом какие-то его мысли. Когда я замолчала, он еще раз кивнул и заговорил:

— Примерно что-то такое я и надумал, пока ваша прекрасная госпожа Краузе лечила меня. Дай Бог здоровья этой заботливой женщине. Мне кажется, что первые двое суток она даже не ложилась спать. Когда бы я ни приходил в сознание, она все время была рядом. А вот потом, когда мне стало немного легче, у меня появилось огромное количество времени для того, чтобы понять, как все