Похищенный трон - Гарри Тёртлдав

За два часа до заката гонец Шарбараза с явным облегчением вскочил в седло.

Абивард тоже сел на коня, ведя в поводу вьючную лошадь. Вместе с гонцом он выехал из крепости Век-Руд, спустился с крепостного холма и направился на юго-восток.

Как и предсказывал Абивард, поездка к Машизу проходила несравненно глаже, чем два года назад, когда он пробивался вместе с Шарбаразом к столице. Никто и не думал выходить против него с оружием в руках, наоборот, мелкая знать из кожи вон лезла, предлагая ему самое щедрое гостеприимство, какое могла себе позволить. Положение зятя Царя Царей имело свои преимущества.

Не мешала и царская грамота, которой гонец Шарбараза размахивал при каждом подходящем случае. Она давала ему и Абиварду право требовать не только свежих лошадей на каждой остановке, но и провиант. Хлеб, мясо и вино, которыми Абивард запасся в Век-Руде, оставались почти нетронутыми.

— Ну и что? — ответил он, когда гонец обратил на это его внимание. — Кто знает, что могло бы случиться, если бы при нас не было припасов?

— Что-то в этом есть, — признал его спутник. — То, к чему ты готов, почему-то всегда получается хорошо. Все беды происходят от неожиданного.

Мятежное войско Шарбараза обогнуло Дилбатские горы с юга, а потом через пустыню двинулось на Машиз. Поскольку сейчас в царстве был мир и приближалось лето, Абивард и царский гонец направились прямо через горные перевалы.

Абивард считал себя привычным к горам. Он сам вырос на вершине, пусть и невысокой, он поднимался на Налгис-Краг, чрезвычайно впечатляющую каменную глыбу. Но вид крутых гор по обе стороны от тропы навел его на мысль о собственной незначительности на фоне мироздания. Сейчас эта мысль владела им сильнее, чем на бескрайней и пустой Пардрайянской равнине.

Крепости, поставленные на горных тропах, способны были сдерживать любое войско сколь угодно долго — и силой оружия, и мощными камнепадами, которые они могли обрушить на голову неприятеля. Глядя на громадные груды камней, Абивард понял, почему Шарбараз даже не подумал пробиваться коротким путем через горы.

Он никогда не дошел бы до Машиза.

Но сейчас командиры крепостей наперебой оказывали все мыслимые почести зятю Царя Царей. Они показались ему скорее царедворцами, нежели воинами, однако же находящиеся под их началом гарнизоны представлялись вполне боеспособными.

А потом, ранним утром, Абивард и царский гонец миновали последний поворот дороги, и впереди, словно на картине великого художника, на фоне уходящих вдаль речных долин Страны Тысячи Городов возник Машиз. Абивард долго и внимательно разглядывал эту картину. Раньше он видел Машиз с востока и даже входил в столицу, но сейчас, при взгляде с другой стороны, великий город представал в совершенно новом обличии.

— Должно быть, такой вид открылся перед нашими предками Господь знает сколько лет назад, когда они впервые спустились с Макуранского плоскогорья и увидели землю, которую сделали своей.

Гонец пожал плечами:

— Не знаю, повелитель. Я рад вновь увидеть Машиз, потому что возвращаюсь домой, к жене и сыну.

— С моими ты меня разлучил, — сказал Абивард, но без упрека: гонец лишь выполнял приказ Шарбараза, Царя Царей. — Теперь веди меня во дворец. Хочу узнать, что угодно от меня Царю Царей, и поскорее вернуться домой.

В сущности, он впервые по-настоящему видел Машиз. Когда вошел в город с Шарбаразом, он был слишком занят сражением, чтобы обращать внимание на окрестности, а потом, как только они достигли дворца, город поглотила тьма, наведенная чародеями. Теперь он видел и запоминал все: купцов и шлюх, служителей Господа и барышников, пьяниц и слуг, зеленщиков, продающих салат, крестьян, покупающих медные побрякушки, певцов, танцоров, нищих, двух человек с кирками, упорно разбирающих саманную стену, женщин, торгующих певчими птицами в клетках, и многое-многое другое. Оглушительный гвалт поражал многоголосием.

Если бы его не сопровождал гонец, он очень скоро безнадежно заблудился бы.

Улицы извивались, как змеи, переплетались, шли кругами, но человек Шарбараза безошибочно пролагал в этом лабиринте дорогу к дворцу. У ворот он передал Абиварда толстому безбородому дворецкому и ускакал прочь.

Сначала Абивард решил, что этот высокопоставленный слуга — мужчина, хотя прежде ни разу не видел мужчину без бороды. Потом он подумал, что перед ним женщина, поскольку голос, обращавшийся к нему, был для мужчины слишком высок и певуч. Но он с трудом мог представить себе, чтобы женщина занимала такое высокое положение при дворе Царя Царей.

Наконец он сообразил, что находится рядом с евнухом. Он почувствовал себя неотесанной деревенщиной, непривычной к премудростям столичной жизни. Пока дворецкий вел его в тронный зал, он призадумался, а как же его спутник воспринимает собственное состояние. Да, за высокое положение тоже надо платить.

— Великий и блистательный, я буду рядом с тобой, когда ты предстанешь перед Шарбаразом, Царем Царей, да продлятся его дни и прирастет его царство, — сказал евнух. — По моему знаку, вот такому, — он дотронулся до плеча Абиварда, — тебе следует пасть ниц перед ним.

— Как скажешь, — согласился Абивард. То, что он — зять Царя Царей, не освобождало его от формальностей дворцового этикета. Скорее наоборот, ему надлежало соблюдать все эти формальности с большей скрупулезностью, нежели человеку не столь высокого положения.

Ноги его беззвучно скользили по толстым шерстяным коврам, изысканно вытканным и расшитым, — эти ковры были слишком хороши, чтобы ступать по ним где-нибудь, кроме дворца Царя Царей. Светильники, освещавшие коридоры, были сделаны из сандала, их сладкий дым заполнял воздух. Перед въездом в Машиз Абивард надел самый лучший кафтан, но все равно чувствовал себя одетым прискорбно плохо.

— Мы подходим к тронному залу, — сказал евнух своим странным бесполым голосом. — Держись рядом со мной, как я сказал, и будь готов к моему знаку.

Царедворцы, трубадуры, военачальники и высшая знать из Семи Домов заполняли тронный зал. Абивард ощутил на себе их взгляды и постарался с честью выдержать этот осмотр. Сам он смотрел прямо перед собой, стараясь не обращать внимания на вельмож, глазеющих на него, изучающих, оценивающих. Должно быть, они думают: «Каков же этот захолустный выскочка?»

Он глядел только на трон, и это помогло ему сохранить самообладание. Трон был не простой, а двойной. На нем сидел Шарбараз в роскошной мантии и короне, и его было невозможно ни с кем спутать. Но кто же сидит рядом с ним? Тронный зал был очень длинным. Абивард прошел половину пути до трона и вдруг расплылся в широкой улыбке и почувствовал, что все тревоги оставили его, — рядом с мужем сидела Динак.