Фрагменты - Дэн Уэллс

– Это не твоя вина.

– Он целил в меня, – возразила Кира. – Он из-за меня завелся.

– А я нарочно подставился, – рассказал Сэмм. – Говорю тебе: Вейл на Связи – я знал, что старик собирается выстрелить, еще до того, как он нажал крючок.

– Мне от этого ни капельки не легче, – заметила Кира, перерывая сумку в поисках бинтов и ничего не находя. – Все остались в Заповеднике. Подожди здесь, посмотрю, что удастся найти. – Они прятались на задворках банка, подальше от улицы, и девушка встала, оглядываясь в поисках какой-нибудь тряпки.

– Сейчас, когда у нас есть немного времени перевести дух, – начал Сэмм, – ты можешь, наконец, рассказать мне, с чего он вдруг решил нас убить. Я так понимаю, что-то произошло в шпиле.

– Я раскрыла его секрет, – вздохнула Кира, выдвигая ящики старого деревянного стола. «А он раскрыл мой, – подумала она, но пока не стала делиться этим с Сэммом, – что он скажет, узнав, что я ношу в себе возбудителя, который может убить всех партиалов в мире?». Он не синтезировал никакого нового лекарства, а просто собирает феромон из нескольких партиалов, усыпленных и запертых в шпиле. Один из них изменен, чтобы вырабатывать мощнейшее снотворное, действующее на партиалов, – вот почему ты отрубился, едва проникнув в здание. Так он держит их в повиновении.

Сэмм помолчал с минуту, прежде чем ответить.

– Это ужасно.

– Я знаю.

– Мы должны остановить его.

– Знаю, – снова согласилась Кира. – Но сначала нужно обдумать многое другое. Например, как не дать тебе умереть от потери крови. – Она нашла пиджак в маленьком шкафчике и вытащила его, придирчиво осматривая. На Лонг-Айленде он был бы уже наполовину заплесневевшим после двенадцати лет при повышенной влажности, но здесь, в пустом безжизненном городе, ему удалось удивительно хорошо сохраниться. Взяв пиджак, Кира пошла к Сэмму и села на пол, доставая нож и разрезая ткань на широкие полосы. – Всегда хотела увидеть тебя в костюме.

– Мы должны их освободить.

Кира замерла на полпути.

– Это не так просто.

– Мы можем вернуться. Ночью. В любом случае нам нужно найти способ освободить Герои: она отсутствует слишком долго, чтобы быть где-то еще, как не там. Найдем ее, освободим пленников и смоемся оттуда все вместе.

– Да, только это не так легко. Пленные партиалы исхудали до костей. Не уверена, что они выживут за пределами лаборатории, и не знаю, осмелюсь ли лезть туда ночью.

– А будь пленники людьми, ты бы то же самое ответила?

Кира почувствовала, будто ей залепили пощечину.

– Я не говорю, что ты не прав, просто сообщаю, что это нелегко. Почему ты так злишься на меня?

– Это же то же самое, что доктор Морган пыталась сделать с тобой, – объяснил он. – Превратить живое существо в чашку Петри. Я рисковал жизнью и предал дружбу, чтобы освободить тебя.

– Ты помогал поймать меня.

– А потом освободил, – напомнил Сэмм. – Вполне вероятно, план Морган мог бы сработать: она бы действительно узнала нечто из твоей биологии, что помогло бы остановить срок действия, – но я освободил тебя. Так скажи прямо: причина, почему ты не хочешь вернуться туда вместе со мной, никак не связана с тем, что те партиалы используются для спасения человеческих жизней?

Кира открыла рот возразить ему, но не смогла. Она не могла лгать Сэмму.

– То есть ты хочешь сказать: пусть все человеческие дети умирают, – это был не вопрос.

– Ты не знаешь, так ли это…

– Я чертовски хорошо знаю, что это именно так, – бросила она ему в лицо, не дав договорить. – В Ист-Мидоу такое происходило каждый день в течение двенадцати лет, и целый год я видела это сама, работая в родильном отделении. Если мы заберем тех партиалов из лаборатории, новые поколения детей будут умирать. Я не допущу, чтобы это случилось.

– Но допустишь, чтобы тех партиалов использовали как машины? – Кира никогда еще не видела Сэмма таким разгневанным. Он выглядел почти… человеком. – Ты партиал, Кира. Проклятье, пришло время наконец смириться с этим.

– Дело не в этом.

– Нет, черт возьми! А в чем: тебе стыдно? Ты стыдишься того, кто ты такая? Или кто я такой? Я думал, ты занята спасением обеих рас, но когда доходит до дела, ты всегда выбираешь людей. Герои с самого начала объясняла, как мы могли бы спасти партиалов, но ты не захотела, тебе нужно было сбежать сюда и заняться поисками спасения в первую очередь людей.

– Это не так легко! – закричала Кира. – Забери этих партиалов, и погибнут дети. Распадется это сообщество. Я не хочу сводить все к числам, но в данном случае это имеет значение: десять – и две тысячи, десять тысяч, двадцать по мере роста колонии. И если бы в той лаборатории лежали люди, обеспечивавшие работу больницы, полной детей партиалов, я бы сказала то же самое.

– Так почему бы не обращаться с ними, как с людьми? – горячился Сэмм. – Не исключено, что партиалы остались бы добровольно. Он их хоть спросил? Объяснил, в чем дело? Мы – не бессердечные чудовища, Кира, милая, и не заслужили такого обращения.

– А ты бы остался? – спросила она, «переводя стрелки». – Отказался бы от всего, что у тебя было, от всех надежд и замыслов, чтобы стать… дойной коровой? Остался бы здесь, чтобы ничего не делать, а только позволить им собирать твой феромон? Ах да, у тебя была бы Калике в качестве компании!

– Кира, ты не знаешь, о чем говоришь!

– А как насчет него? – спросила девушка, слишком разгоряченная, чтобы остановиться. – Партиала, производящего снотворное? Его зовут Уильямс. Он – живое оружие, по определению не способное сосуществовать с любыми другими партиалами. Вейл видоизменил его ДНК, а теперь не может изменить ее обратно, потому что оборудование сломалось. Единственный способ действительно освободить их – это… – Она внезапно остановилась, осознав, что говорит уже не об Уильямсе, а о себе: живом оружии, угрожающем любому другому партиалу просто самим своим существованием. – Чтобы освободить их, единственный выход – убить его. – Ее голос дрогнул, но она заставила себя задать последний вопрос. – Что бы ты с ним сделал? «Пожалуйста, не говори, что убил бы его, – мысленно взмолилась она. – Пожалуйста, не говори, что убил бы меня».

– Я думаю… – Сэмм запнулся, и Кира видела, что он глубоко ушел в свои мысли. – Об этом я еще не думал. Это непросто, но…

«Пожалуйста, пусть он скажет “нет”», – снова повторила она про себя.

– Полагаю, иногда одному приходится страдать, чтобы все остальные обрели свободу, – медленно произнес парень. Кирино лицо побледнело.

– То есть ты бы убил его?

– Меня это не радует, – устало ответил Сэмм, – но какова альтернатива? Пожертвовать всем сообществом ради одного человека? Нужно делать то, что хорошо для всей группы, иначе останутся только тираны.