Как далеко до завтрашнего дня… Свободные размышления 1917–1993. Вехи-2000. Заметки о русской интеллигенции кануна нового века - Никита Николаевич Моисеев

К сожалению, интеллигенция не смогла противопоставить им никаких активных действий – она была распылена, деморализована и не всегда понимала суть происходящего. Да и к средствам массовой информации она уже не была допущена. Тем не менее кое-что пытались делать. Об одной из таких неудачных попыток я попытаюсь рассказать.

В самом конце 1991 года проходило последнее Общее собрание Академии наук СССР. Вел это собрание ее последний президент Г. И. Марчук. Обсуждалась проблема будущности академии, и прежде всего – кому она должна принадлежать. Я тогда выступил со следующим примерно утверждением: «Не существует проблемы принадлежности академии. АН СССР – это бывшая Российская академия наук. Ей такой оставаться и должно. Но есть другая, куда более важная проблема: как использовать интеллектуальный потенциал академии в нынешнее трудное, критическое для страны время? Во время Великой Отечественной войны была программа «Наука – фронту». Может быть, что-то подобное необходимо сделать и сегодня?».

Г. И. Марчук прокомментировал мое выступление следующим образом: «Инициатива всегда наказуема. Вам, Никита Николаевич, и писать письмо Ельцину».

Я такое письмо написал на следующий день и положил его на стол секретаря президента академии. В течение недели его подписали человек двадцать академиков, и я отнес его на Старую площадь, где тогда находилась канцелярия Президента Российской Федерации. Прошло несколько месяцев, и неожиданно для нас всех вышло распоряжение Ельцина об организации Совета по анализу кризисных ситуаций. В него были включены двенадцать членов академии, а я назначен его председателем. Но был назначен и куратор Совета – Г. Э. Бурбулис, тогда второе лицо в государстве.

Через несколько дней у меня состоялся весьма знаменательный разговор с куратором. Я сказал Бурбулису о том, что Совет, разумеется, будет работать на общественных началах, но для того чтобы он мог быть действенной организацией, необходимо, во-первых, какое-то помещение. Во-вторых, нужен ученый секретарь с приличной зарплатой, пара технических сотрудников и оргтехника, включая компьютер и правительственную связь.

Геннадий Эдуардович мне ответил примерно следующее (цитирую почти дословно): «Ну, Никита Николаевич, здесь же в Совете двенадцать мудрецов из академии. Пусть академия и побеспокоится, тем более что у нее сейчас много свободных площадей». Я пошел тогда к Ю. С. Осипову, который к тому времени уже был избран президентом академии. И повторил ему просьбу, с которой я обратился к Бурбулису. Он ответил мне следующее (тоже почти дословно): «Ну, Никита Николаевич, ведь мы же в этих вопросах не специалисты». Как будто на белом свете есть специалисты по переходу от социализма к капитализму! И тоже ничего не дал. И мы для наших встреч и работы использовали главным образом рабочий кабинет директора Института философии академика В. С. Степина.

Замечу, что Ю. С. Осипов тоже был членом этого Совета, но ни разу ни на одном заседании его не был.

Нашему Совету удалось провести в 1992 году два слушания в Верховном Совете России и даже опубликовать два доклада. Потом мы тем не менее постепенно свернули нашу работу. И не только потому, что без всякой технической поддержки продолжать работу было почти невозможно. У меня и, как я понял, у многих моих коллег очень тяжелое впечатление оставили те слушания в Верховном Совете, которые нам удалось организовать. На них приходило довольно много людей, но не из-за интереса к нашим мыслям: на нас смотрели как на чудаков – вместо того чтобы делать дело, заниматься политикой, добывать деньги, что-то лоббировать, люди рассуждают о каких-то высоких материях. Слушатели были погружены в свою политику, вернее, в политиканство. Вопросов и обсуждений не было – послушали и разошлись!

Попытка нашего Совета как-то повлиять на ход событий была не единственной такого рода попыткой научной и инженерной интеллигенции. Но на государственном уровне нас никто не слышал, мы ни до кого из власть имущих не могли достучаться! А гайдарообразные между тем продолжали свои антинародные дела.

Все представители научной и технической интеллигенции говорили разными словами, говорили по-разному, но одно и то же. О чем же все-таки говорили мы, непрофессионалы, как назвал нас президент академии Ю. С. Осипов? Попробую пересказать это чужими словами.

Итак, прошло почти семь лет. 31 декабря 1998 года «Независимая газета» опубликовала оценку Дж. Сакса, главного советника Гайдара. Вот она – цитирую по «НГ»: «Главное, что подвело нас, это колоссальный разрыв между риторикой реформаторов и их реальными действиями… И, как мне кажется, российское руководство превзошло самые фантастические представления марксистов о капитализме: они сочли, что дело государства служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше денег и поскорее. Это не шоковая терапия. Это злостная, предумышленная, хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах узкого круга людей».

Вот об этом мы и говорили. Только менее резко и более вежливо, ибо надеялись тогда, что все те, кто называл себя демократами, люди порядочные, и их в не меньшей, чем нас, степени заботят судьбы нашего народа!

* * *

В начале этого раздела я говорил о том, что с появлением Российской Федерации как некоего самостоятельного государства системный кризис не прекратился. Пожалуй, надо сказать несколько точнее: народ и страна продолжают переживать период собственной деградации и распада. Это, конечно, кризис, но не системный в том смысле, в каком я его определил в одном из предыдущих разделов, ибо я согласен с Дж. Саксом – идет целенаправленное уничтожение страны.

И самое страшное состоит в том, что «реформаторы» могут достичь своей цели. В их руках СМИ, они опираются на коррумпированное чиновничество, им обеспечена поддержка Запада – почитайте опубликованное в той же «НГ» интервью Бжезинского! В начале постперестроечного периода я пытался думать: «Гайдары и чубайсы приходят и уходят. Надо работать». Боюсь, что так теперь рассуждать уже нельзя. «Реформаторы» куда опаснее большевиков: они сами действительно однажды уйдут, но и России уже не будет. Она уйдет вместе с ними. А может быть, и раньше них.

Вот почему интеллигенция должна сказать сегодня свое слово и наметить пути сохранения России, ее народа, нашей культуры и традиций. Этой проблеме и будет посвящен заключительный раздел моей статьи.

Интеллигенция как ядро электората

Уважаемый читатель, постарайтесь прочитать книгу Валерия Писигина «Из Москвы в Петербург». Ее автор уже в постперестроечный период проехал по той же дороге, что когда-то Радищев, но в обратном направлении. Он останавливался в маленьких городах и поселках, разговаривал с врачами и учителями, бывал на их скромных празднествах. При чтении этой небольшой книжки меня охватило ощущение, за которое я очень благодарен ее автору: я почувствовал, что Россия еще жива, и